Подобные размышления, несмотря на их кажущуюся рациональность, успокаивали мало. Шаги мои становились короче, а нежелание приближаться к автомобилю возрастало по прогрессирующей.
Осталось преодолеть всего какой-то десяток метров. Я ясно различал облупившуюся на дверце краску, стеклянная крошка от разбитых окон автомобиля искрилась в лучах солнца. Мягкая после дождя почва пружинила под ногами. И, по-прежнему, ни единый звук не нарушал мертвой тишины.
Я обернулся. Светлана, как и договаривались, стояла на вершине обрывистого берега и внимательно за мной наблюдала. Я махнул ей рукой и тотчас пожалел об этом. Девушка, вероятно, неправильно поняла мой жест, и сразу же начала спускаться.
Теперь мне деваться было некуда.
Я набрался решимости, быстро преодолел отделяющее от автомобиля расстояние и рывком распахнул дверцу.
31
Все оказалось хуже, чем я мог предположить.
Салон маршрутки напоминал бойню. Пол был всплошную залит, уже успевшей свернуться, кровью, а на сиденьях лежали останки тех, кого я еще совсем недавно называл своими друзьями.
Кто-то изрядно над ними поиздевался. Я не смог бы с уверенностью сказать, какое из тел принадлежало Игорю, а какое его жене. Все, что от них осталось было безжалостно покромсано, растерзано и разбросано по всему салону. Оружие убийства лежало рядом с дверцей в полузасохшей луже крови, и в нем я с ужасом опознал свой собственный топорик, который так неосмотрительно накануне решил прихватить на пикник.
Светлана тихо охнула и медленно осела на землю.
Когда она подошла, я не услышал. После увиденного, мне вообще трудно было на чем-либо сосредоточиться. Что же говорить о женщине? Благо, у нее сработала защитная реакция, и она смогла отключиться. Мне же и этого не было дано, и я вынужден был лицезреть открывшийся кошмар, находясь при полной памяти.
Не могу сказать, насколько долго я, словно истукан, стоял возле открытой двери, откуда уже довольно явственно доносился тошнотворный трупный запах. А потом меня вывернуло. И снова на многострадальные штаны и ботинки.
Я отступил несколько шагов и в полном изнеможении повалился рядом с девушкой.
Только и сейчас Бог не дал мне избавления.
Я не смог отключиться.
Перед моими глазами по-прежнему продолжала висеть страшная картина, хотя реально видеть ее я уже не мог. Слезы бессилия душили меня изнутри. Я больше не мог выдерживать этот затянувшийся кошмар и зарыдал в полный голос.
32
- Это ты, ты их убил! Теперь я знаю, куда ты ходил ночью! И Валю ты замочил! Игорь был прав! А я, дура, тебе поверила…
Светлана была не в себе. Ее волосы растрепались. Она казалась мне страшной.
Но, как не странно, ее нелепые обвинения привели меня в чувство. Я даже смог собраться с мыслями и трезво обо всем поразмыслить. Правда, особо думать было ни о чем. Я не сомневался, что виновником происшедшего является Вадим. Мне не хотелось ломать голову над тем, каким образом ему удалось воскреснуть, но видно у парня совсем крыша поехала, и он почему-то решил отыграться на нас.
Не исключал я и той возможности, что убийцей могла быть Светлана.
За то время, пока я находился в пещере без памяти, она успела бы сто раз смотаться к автомобилю и вернуться обратно. Я бы, учитывая мое состояние, все равно ничего не заметил. А затем, для отмазки придумать сказочку, вроде бы это я куда-то отлучался. Как говорится, свалить с больной головы на здоровую. Так что, высказанное накануне вовсе не было блефом.
Но все же, теперь в такую версию верилось меньше. Слишком натуральной была реакция Светланы, если, конечно же, вдобавок ко всему, она еще и не была талантливой актрисой.
Дальше логическая цепочка заставила меня содрогнуться. Ведь, учитывая обстоятельства, следующими жертвами распоясавшегося маньяка должны были стать мы со Светланой.
Подобная перспектива, как-то сразу отодвинула увиденный ужас на задний план. Были, оказывается вещи более важные и актуальные. А именно - каким образом защитить самих себя.
Убеждать Светлану и что-то сейчас ей доказывать было бы напрасной тратой времени. Вместо этого, я почти спокойно снова приблизился к автомобилю и оторвал от резинного коврика успевший прилипнуть к нему окровавленный топор.
У меня и в мыслях не было пугать девушку. Но она восприняла мои действия по-своему.
Истерический крик внезапно прекратился на полуслове, как будто ей кто-то заткнул рот. Девушка испуганно попятилось от меня, ее мертвенно бледное до этого лицо приобрело неестественный желтоватый оттенок. Нога ее наткнулась на кочку, она повалилась на спину и сразу же инстинктивно прикрыла руками голову.
Признаюсь, на мгновенье я даже ощутил некоторое злорадное удовольствие от ее реакции. За время нашего короткого знакомства она успела меня порядочно задолбать. Даже мелькнула мыслишка, не стукнуть ли ее, в самом деле, и, таким образом, уже быть твердо уверенным, что мне угрожает только мифический Вадим.
Однако я вовремя опомнился, для страховки даже сделал несколько шагов в сторону и начал тщательно протирать оружие рубашкой, которая давно утратила первоначальный вид, и ее уже ничем нельзя было испортить.
33
- Что делать будем?
На Светлану было приятно посмотреть. Куда и подевались недавние самоуверенность и независимость, которые так меня раздражали. Правда, поняв, что я не собираюсь ее убивать, девушка постаралась взять себя в руки, только получалось у нее неважно.
Сказать, что она выглядела плохо, значит – ничего не сказать. А мною овладело нечто совершенно непонятное. Позабыв об окружающем кошмаре, я откровенно наслаждался видом поверженного противника.
И откуда только взялись подобные ассоциации? Ведь, в сущности, Светлана ничего плохого мне не сделала. Даже, наоборот, когда все, даже тот, кого я считал своим лучшим другом, отвернулись от меня, она, вопреки логике, поддержала меня и оставалась со мной до последнего…
Может, именно отсутствие логики в ее поступках и настораживало меня, породило недоверие к девушке?
Если же быть предельно откровенным, наверное, я никак не мог простить девушке той холодности и неприступности вначале нашего знакомства. Видно, сильно она меня уязвила, если я оказался таким злопамятным.
Светлана ничего мне не ответила, да я и не ожидал от нее дельного предложения.
Вопрос был задан просто так, чтобы разрядить обстановку, а, может, учитывая тон, каким я его произнес, чтобы утвердить свое господствующее положение, и раз и навсегда установить, кто в доме хозяин. «Перезревший подросток», каким она меня окрестила, взбунтовался и решил показать себя настоящим мужчиной.
Вот только жаль, полного триумфа не получилось.
Я все еще наслаждался одержанной моральной победой, взирал на девушку свысока, в буквальном смысле, потому что она продолжала полулежать на еще влажной после дождя почве, когда внезапно за ее спиной мелькнула темная тень.
Это была та страшная псина, от которой меня еще совсем недавно спасала Светлана и которая страшным призраком явилась ко мне в ночь, когда погибла Валюха.
Девушка не видела собаки и не осознавала нависшей над ней опасностью. Все ее внимание было приковано ко мне. Ведь она считала меня полностью свихнувшимся и не знала, что я предприму в следующее мгновенье. Как мне кажется, она всерьез поверила, что именно я порешил наших друзей, и не сомневалась, что ее ожидает подобная участь.
Глупая!
Хотя…
Ведь думал же и я о ней подобным образом…
Тем не менее, нужно было что-то предпринимать. Несмотря на мое отношение к девушке, я вовсе не желал, чтобы она погибла от зубов блудливого пса. Да и долг платежом красен.
На размышления времени не оставалось. Я занес топор над головой и бросился на злобное животное.
Светлана поняла мои действия по-своему. Она издала дикий, преисполненный ужаса, вопль и, не в состоянии подняться, ползком попятилась назад, прямо к нависавшей над ней оскаленной пасти.
34
Заметив меня, собака переключила внимание и угрожающе зарычала. Она легко перескочила через девушку, но набрасываться на меня не спешила. Не добежав несколько шагов, остановилась и злобно уставилась на меня, словно пытаясь загипнотизировать.
Я тоже остановился.
Я видел изогнутые желтые клыки, с которых обильно струилась слюна. Вытекая наружу, она превращалась в пену, и это лишний раз доказывало, что собака – бешеная.
Собака была громадной, ростом не меньше теленка. Ее сваленная в клочья шерсть была усеяна репьями. Уставившиеся на меня глаза казались красными от прилившей к ним крови. Задние лапы слегка согнуты, что говорило о готовности к прыжку.
