В. И. Ульянов-Ленин – Председатель правительства и министр юстиции (большевик);
В. А. Александрович – Заместитель председателя правительства, министр внутренних дел и министр почт и телеграфов (эсер);
Л. Д. Троцкий – министр иностранных дел (большевик);
А. А. Брусилов – военный министр и Верховный главнокомандующий (беспартийный);
А. В. Колчак – морской министр (беспартийный);
В. М. Чернов – министр земледелия (эсер);
А. Г. Шляпников – министр труда (большевик);
М. А. Натансон – министр финансов (эсер);
А. В. Луначарский – министр народного просвещения (большевик);
А. Л. Колегаев – министр продовольствия и министр путей сообщения (эсер);
В. П. Ногин – министр торговли и промышленности (большевик);
И. В. Сталин – министр государственного призрения и обер-прокурор Святейшего Синода (большевик).
ГлебЯ вошёл в комнату, где содержался Корнилов, испросил дозволения и присел на краешек кровати.
– Что-то это мне напоминает, – прищурился Лавр Георгиевич. – Никак, власть переменилась?
– Переменилась, – кивнул я. – Правительство Керенского ушло в небытие. По инициативе съезда Советов народных депутатов в России сформировано правительство во главе с Ульяновым-Лениным.
– Вот оно что… – протянул Корнилов. – И как это может отразиться на моей судьбе?
– Вы можете получить свободу, притом немедленно, если согласитесь выполнить ряд наших условий, которые я уполномочен вам предложить от имени нового военного министра, генерала Брусилова.
– Алексей Алексеевич министр? – удивился Корнилов. – А кто Главкомверх?
– Он же.
Корнилов покачал головой.
– Чудны дела твои, Господи.
Потом генерал взглянул на меня.
– А вы, Глеб Васильевич, я полагаю, тоже получили повышение.
– Я теперь командующий Красной Гвардией и товарищ военного министра.
– Поздравляю!
В голосе Корнилова я не уловил и тени иронии.
– Так что там за условия, согласившись на которые я могу получить свободу? – спросил генерал.
– Вы должны принять ответственный пост в военном министерстве.
Корнилов задумался, потом посмотрел мне в глаза.
– Чую подвох, но не могу понять, в чём он состоит. Ответьте честно, Глеб Васильевич, ваше правительство собирается продолжать боевые действия?
– Нет, Лавр Георгиевич. Мы твёрдо намерены добиваться на Восточном фронте прекращения боевых действий! – не отводя взгляда, ответил я.
– И я в числе других буду обязан готовить мир с немцами?
– Длительное перемирие, – поправил я Корнилова.
– Один чёрт! – отмахнулся генерал. – Как мне этого ни жаль, но я не могу принять ваших условий.
– А если ваше новое назначение не предусматривает участия в мирных переговорах? – спросил я.
– Это как? – удивился Корнилов.
– Видите ли, Лавр Георгиевич, мы действительно намерены добиваться перемирия на Восточном фронте. Но, одновременно, мы не намерены чинить препятствий тем солдатам и офицерам, которые в рядах Добровольческого корпуса захотят продолжить войну в составе армий союзников на Западном фронте.
Лицо Корнилова стало очень серьёзным.
– Продолжайте, – попросил он.
– В военном ведомстве нам нужен человек, который займётся формированием добровольческих частей и организует их отправку на Западный фронт, а также согласует с союзниками условия их участия в боевых действиях.
– И вы хотите, чтобы таким человеком стал я?
– Именно это, Лавр Георгиевич, мы и хотим вам предложить. Разумеется, поддержка ваших усилий с нашей стороны будет негласной. Официально вы будете отвечать в военном министерстве за тыловое обеспечение.
– Понятно, – кивнул Корнилов. – Я могу подумать?
Я кивнул.
– Суток, надеюсь, вам будет достаточно?
– Вполне.
На другой день Корнилов дал своё согласие.
ОльгаЁшкин каравай! Вроде и готовилась к переменам, а как грянули они, так голова всё одно кру́гом идёт. После ухода Александровича в правительство мой муж принял командование над Красной Гвардией, что автоматически дало ему ещё и пост заместителя военного министра. А я теперь, подумать только, генеральша! Мишка сказал, что Ленин уже подписал бумагу о присвоении Глебу генеральского чина. Сам Мишка тоже генерал, только тайный – не понимаю, как это возможно, но верю ему на слово. Ёрш, Бокий и Кравченко теперь полковники. Так что недолго бывший жандарм оставался без чина.
Все они под Мишкиным руководством включились в создание новой структуры под знакомым мне с детства названием ВЧК. Мишка объяснил, что эта ЧК не будет один в один с той ЧК столетней давности, а станет некой сборной солянкой, в которой будет кое-что даже от ЦРУ. «Они его (ЦРУ) ещё только через тридцать лет создадут, – смеётся Мишка, – А мы кое-что с него уже копируем!» Объяснить-то он объяснил, да я-то не всё поняла, особенно про ЧК столетней давности. Это откуда считать надо, а? Непонятно. А оно мне и не надо!
С новой Мишкиной должностью тоже не всё ясно. «Помощник председателя правительства по вопросам особой важности» – о, как! Фиг поймёшь, что это должно означать. Но раз Мишке дали генерала, пусть и тайного, значит должность ответственная.
МихаилВедьма в своём репертуаре: намутила чёрт знает чего. Чтоб ты знала, Оленька, тайными бывают советники, да и то при царском режиме. А генералы бывают исключительно явные, только не все мундиры носят. Это как раз мой случай. Нечего в премьерском кабинете генеральскими лампасами светить. А бываю я теперь в кабинете Ильича часто. Ленин, конечно, далеко не всё делает по моей подсказке – и правильно, кстати, поступает – но сверять свои действия с действиями ТОГО Ленина любит. Хотя сверять пока особо нечего. Не был ТОТ Ленин во главе Временного правительства, а сидел в шалаше и писал письма в ЦК. А этот уже несколько дней руководит огромной страной, которая всё ещё держит тысячекилометровый фронт и не спешит пока нарушать союзнические договорённости. Оно и правильно. Куда спешить, в пекло Гражданской войны? До созыва Учредительного собрания права наши птичьи. Вот закрепим установление Советской власти законодательным путём, тогда и начнём потихоньку страну преобразовывать. А пока пусть вожди потренируется управлять страной во временном режиме, а мы продолжим расчищать место под новое строительство.
Начали с того, что давим контрреволюцию в зародыше, и не репрессиями, а речами сладкими. Пока получается. Брусилов и Колчак в правительстве, а Корнилов собирает под добровольческие знамёна наиболее одиозных вояк, но не для борьбы с нами, а для отправки любителей подраться на Западный фронт (А я добавлю: подальше от России!). Ногин с благословения Ленина успокаивает владельцев заводов, газет, пароходов. Не бойтесь, мол, большевики и эсеры добрые, всё не отнимут, что-то да оставят. Троцкий влез во фрак и созывает на рауты послов союзников. Крутится между ними, как лиса, метёт хвостом дорожку к пониманию того, что мир для нас не прихоть, а жестокая необходимость.
Передышка в войне действительно нужна измученной стране, как воздух. Получим её – сумеем провести частичную демобилизацию, освободим армию от тех, кто вконец устал воевать, пусть возвращаются к семьям, пашням, станкам. Начнём проводить реорганизацию – столько, сколько успеем. Когда же немцы и австрияки будут на грани капитуляции, нарушим перемирие и понесём свободу народам Восточной Европы. Но сейчас нам нужна передышка. Пока всякие переговоры бесполезны. Противник считает нас слабыми и много попросит взамен. Пусть лучше они нас зовут за стол переговоров, а не мы их. А для этого необходимо преподать им наглядный урок нашей силы.
Я раздал ребятам (Васичу и Ершу) по листу чистой бумаги и попросил обозначить место, где такой урок будет наиболее показателен. Написал сам. Собрал бумажки. Когда мы их раскрыли, на всех трёх было написано одно слово: «Моонзунд».
Глава восьмая
Глеб– Почему Моонзунд?
Ольга приподнялась на локте и заглянула мне в лицо.
– А тебе вообще это слово знакомо?
– Ну, так… – неопределённо повела плечом моя восхитительная жёнушка.
– Понятно, – вздохнул я, – значит, Пикуля мы не читали и фильма не смотрели?
Ольга откинулась на подушку.
– Ты же знаешь, что я не люблю читать исторические романы. А фильм, … фильм я вроде видела, оттуда, наверное, мне и знакомо слово. Это ведь место такое, да?
– Пролив у берегов Эстонии между материком и островами Моонзундского архипелага.
– Да, да, припоминаю… Там ещё была береговая батарея, ей командовал такой симпатичный актёр… Меньшиков!
– Ты про кино? – уточнил я. – Да, в фильме Артеньева играл Олег Меньшиков.
– А что там было на самом деле?
– Примерно то же, что в кино и в книге: одно из самых драматичных сражений Первой мировой войны, в котором русская армия и флот потерпели совсем не обязательное поражение.
