За лошадьми остался оседающий шлейф пыли. Игнациус чихнул. Заслезившиеся глаза уже не видели лошадей, а только замечали какое-то движение в клубах пыли.
— Кто это?
Возница соскочил, взяв коня за повод, и ругаясь сквозь зубы, словно конь и был главным виновником всего, начал выводить телегу опять на дорогу.
— Князь наш, Круторог.
Это слово то-то значило для него. Память у мага была цепкая. Игнациус вспомнил лицо человека, только что проскакавшего перед ним и недоуменно пожал плечами. Не было там седой бороды.
— Не похож.
Возница молчал, занятый лошадью. Маг наклонился, тронул его за плечо.
— Точно он?
— Точно. Что ж я князя своего не знаю?
На мгновение маг задумался над несуразностью, но наезжающие на него городские ворота направили мысли мага в другую сторону.
Игнациус пожал плечами и отбросил эту загадку со своего пути. Не то, чтоб совсем выбросил. В хозяйстве у мага ничего не пропадало. Отложилось в дальний уголок до подходящего случая. На «сейчас» у него были совсем другие планы. Митридан для него сейчас важнее всех иных загадок и князей. Митридан, и то, что у него сейчас хранилось.
Когда дружинники, что стояли в воротах, скрылись за поворотом он соскочил с телеги и пошел своей дорогой.
По городу он мог пройти с закрытыми глазами, но все-таки не закрывал их. Одно дело, когда видишь город через Шар, и совсем другое, когда идешь по нему своими ногами.
Прямо, налево. Гарью несет…Ага… Дом с голубятней…Помню, был такой… Дальше. Корчма. Пахнет неплохо. Мед, свежий хлеб, шалфей… Постоялый двор. И это было… Два поверха, крыша плоская… Удобно. Еще раз налево. Опять запах гари… Что ж у них тут?
Вон уже из-за забора, над низкими крышами видна крыша княжеского терема. Уже рядом. Он сделал десяток шагов, обошел забор и…
А вот этого раньше не было.
Запах перестал быть частью реальности, он стал всей реальностью.
Там, где должен был стоять нужный ему дом лежала груда обожженных бревен.
Еще не осознав головой, что произошло, он уже понял, что случилось что-то непоправимое.
Несколько мгновений он просто смотрел на пепелище.
«Так, — подумал он, — Та-а-а-а-к…». Других мыслей в голове не оказалось. К такому повороту он готов не был.
Пожар погасили не так давно. Над бревнами еще курился дымок, чадили черные головешки. Игнациус глядя по сторонам, обошел коптящие развалины, присматриваясь к тем, кто был рядом.
Народу вокруг оказалось не много. Похоже, в городе, сплошь построенном из дерева, пожары были не в диковинку и туземцы не обращали на них большого внимания. Только ходил вокруг какой-то рыжий мужичонка принюхивался, глазами зыркал. По всему видно — княжий соглядатай. Стражники, что стояли вокруг пожарища смотрели на него без подозрения, но и без любопытства. Маг краем глаза посмотрел на него и забыл. Мало ли любопытствующих вокруг пожара бродит? Немало… Ну вот и он за любопытного сойдет.
Он сделал несколько шагов вперед и перешел ту невидимую черту, что в глазах стражников отделяла простого любопытного от того, с которого можно содрать парочку монет.
Выбрав стоящего одиноко воина, Игнациус направился к нему.
Страж покосился, но сделал это так лениво, что Игнациус понял, что гнать его от пожарища никто особенно не будет. У воина было лицо стяжателя, сразу подсказавшее Игнациусу, что следует делать. Можно, конечно было просто сказать слово Послушания, заставить воина вообще позабыть о том, что возле пожарища кто-то бродит, но город — не лес, рядом мог оказаться какой-нибудь местный колдунишка, кто обязательно почувствует присутствие собрата по ремеслу. Простые решения чаще всего оказываются самыми правильными. Серебро и золото очень часто лучше всякого колдовства отшибают человеческую память.
Игнациус нарочито медленно развязал кошель, что по местному обычаю заткнул за пояс и достал серебряную монету. Поймав блестящей стороной солнечный луч, направил его в глаза стражу. Тот выпрямился, повернул голову и тогда маг, не сомневаясь, что воин разглядел все, что нужно, разжал пальцы, отпуская монету в горячие угли, и шагнул вперед.
Развалины еще хранили вчерашний жар. Мелкие дымки курились то тут, то там, если налетавший ветер касался углей. Игнациус настроился, пытаясь почуять колдовство. Но ничего не ощутил. Совсем ничего. Пожар тут был самый настоящий, без обмана. Жар опалил дерево, искорежил металл, обрушил крышу. Маг ногой подвинул бревно, откатил в сторону. Под ним лежала груда глиняных черепков, до пожара наверняка бывшая горшком или рукомойником. Вперемешку с ними лежали стеклянные осколки.
Смотреть на развалины можно было до бесконечности, но Игнациус предпочитал не смотреть, а знать. Он повернулся к воину, пристроившемуся за спиной и без любопытства смотревшему на него.
— А скажи, благородный воин, куда подевался хозяин этого дома?
— А тебе зачем?
— Для дела. Я приехал к нему из самого Киева. Мне сказали, что он лучший в этих землях лекарь и знаток трав.
— Лекарь? — удивился воин. — Какой же он лекарь? Тут жил княжий гость. А лекарь живет дальше по улице.
Он махнул рукой в сторону. От этих слов озабоченность, что присутствовала на лице Игнациуса, растаяла, словно снег в бане.
— Какое счастье! — Воскликнул он, и воин не на мгновение не усомнился, что заезжий купец и впрямь счастлив. — А я уж, было, подумал, что напрасно столько проехал. Так, где же он живет?
Страж неопределенно ткнул рукой сторону.
— Там.
Игнациус уронил еще одну монету, сделавшую воина вдвое словоохотливее.
— Вон видишь дом с железным петухом на крыше?
Игнациус кивнул, посмотрел на угли у себя под ногами.
— Да. Не повезло княжескому гостю. Стоило ли ехать в гости, чтоб сгореть?
— Этому стоило, — тут же откликнулся страж. — Не самый лучший был человек. Колдун. Сволочь.
— Да ну! — удивился Игнациус. — Колдун? А я слышал, что колдуны не горят?
— Горят! — с уверенностью и удовольствием развеял его сомнения воин. — Еще как горят! Костей даже не осталось! Все подчистую с дымом ушло!
— Ты так говоришь, словно сам и поджег.. — засмеялся Игнациус. — А? Нет?
— Да нет… Не я. Другой смельчак нашелся…
Сожаление, проскользнувшее в голосе стража, похоже, было самым настоящим. Игнациус, уже повернувшийся чтобы уйти, спросил:
— Что ж это за смельчак, что решился на колдуна руку поднять?
— Не смельчак. Дурак местный.
Слово для Игнациуса всегда оставалось только словом. Он предпочитал во всем убедится лично.
— Поймали? Я слышал, что князь у вас крут, да на расправу скор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
