— Да нет… Не я. Другой смельчак нашелся…
Сожаление, проскользнувшее в голосе стража, похоже, было самым настоящим. Игнациус, уже повернувшийся чтобы уйти, спросил:
— Что ж это за смельчак, что решился на колдуна руку поднять?
— Не смельчак. Дурак местный.
Слово для Игнациуса всегда оставалось только словом. Он предпочитал во всем убедится лично.
— Поймали? Я слышал, что князь у вас крут, да на расправу скор.
— Правильно слышал. Все так и есть, только убежать успел дурак-то..
— Ловят? — спросил Игнациус, не сомневаясь в ответе.
— А то… Он ведь не просто колдуна убил и сбежал.
Надеясь получить и третью монету, воин наклонился к уху.
— О колдуне поговорили бы и забыли, и горевать то бы никто не стал — чужой человек… Он что-то важное унес.
— Дурак? — недоверчиво произнес Игнациус. — Какой же он дурак, если сбежал, да еще и золото с собой прихватил? Это он поумнее нас с тобой будет!
Воин оглянулся и понизил голос до шепота.
— Какое золото? Вещь он колдовскую какую-то прихватил. Князь наш за нее готов был колдуну семь шапок жемчуга отвесить, а Гаврила утащил… Семь шапок!
Глаза у него выпучились, словно он сам был князем и страдал оттого, что пропала чудная диковина.
— А что за вещь-то?
Воин пожал плечами.
— Не знаю. Может шапка-невидимка, а может и сапоги-скороходы… Или вовсе меч-кладенец.
Краем глаза Игнациус увидел, как стоявшие с другой стороны пепелища дружинники сдвинулись с места и направились к ним.
«Деньги почуяли, — понял маг. — Пора уходить»
Денег жалко не было, но не хотелось оставлять в их памяти образ заезжего купца, интересовавшегося пожаром. Он кивнул воину и пошел к дому с железным петухом.
— И костей не осталось, — повторил он в полголоса. — Понятно, почему не осталось.
То, что не укладывалось в головах у княжеских дружинников, в его голове сложилось как мозаика — кусочек к кусочку. Кости Митридана сейчас были в другом месте, вместе с волосами, мясом и сухожилиями.
Колдун просто сбежал, заморочив голову доверчивым дикарям.
Даже не самый хороший колдун мог бы спасти от пожара свой дом, а Митридан был не из последних, но даже если что-то и помешало ему сделать это, то на пожаре остались бы следы магии, следы магических вещей, что всегда сопровождают по жизни любого мага. Любого — от простого деревенского колдуна, до члена Совета.
А их тут не было!
Размышляя, что же делать дальше он дошел до дома с петухом, оглянулся. Его недавнему собеседнику дела до него уже не было. Тот стоял, глядя в сторону корчмы — нежданные деньги явно жгли руки. Игнациус усмехнулся простоте и предсказуемости людей и направился прочь от пожарища.
Предстояли поиски, но он был готов к ним.
Глава 8
Вино тут, конечно, было — куда ж без него, люди везде одинаковы, но Игнациус, чтобы не выходить из образа, который для себя создал, попросил принести меду. Да и интересно было, что ж это такое — мед…
Говорил ему Тьерн Сельдеринг, что это единственное, что есть стоящего в этих краях, только как ему, Тьерну-то, на слово верить?
Итак, кувшин меду и курицу пожирнее.
Кувшин поспел быстро.
Оглядывая общий зал, Игнациус прихлебывал из глиняной кружки, что принес мальчишка-прислужник вместе с кувшином, и ждал курицу.
Та задерживалась, и маг, глядя на жизнь дикарей, стал размышлять над тем, как ему быть дальше.
Все, что случилось, было не так хорошо, как хотелось бы ему самому, но и не так плохо, как хотелось бы его врагам. Удар, что он получил, не был сокрушительным, но все же это был удар.
Маг вздохнул, покачал головой. Как хорошо обернулось бы все, если б у Митридана хватило бы ума остаться еще хотя бы на сутки! Всего лишь на сутки!
«Дьявол! Куда же он делся?»
Он в досаде щелкнул пальцами.
Звук вернул его в реальный мир. Варвары вокруг жрали, ругались, хохотали… Из кухни несло запахом свежего хлеба. Желудок сжался, робко напоминая о жалком естестве человека.
«И куда делся этот отрок с курицей»?
Колдун сбежал — пол беды, найдется, не иголка все-таки, а вот куда курица подевалась?
Игнациус привстал, из-за спин выглядывая нерасторопного отрока.
Нашел. Ну, конечно вот он около кухни трется.
Мальчишка наконец-то отклеился от очага и с курицей на подносе поспешил к нему. Словно водомерка, обегающая листья кувшинок, он огибал пьяных, направляясь к его столу. Маг вернулся на скамью, шевельнул носом, в предвкушении животного удовольствия, но тут перед мальчишкой возник давешний рыжий, что попался ему на глаза у пожарища. Он остановил мальчишку, и начал что-то расспрашивать… Отрок дернулся, пытаясь его обойти, но тот снова заступил дорогу. Ребенок смешно вытянул шею, отыскивая его глазами, но тут рыжий загородил его от взгляда мага.
«Дикари, — подумал Игнациус, — никакого уважения к постояльцу, словно у них от постояльцев изжога бывает…»
Отчасти даже довольный тем, что все кругом даже хуже, чем рассчитывал, он сызнова нырнул в свои мысли, что б там дождаться мальчишку…
…Когда еще первый раз Василек говорил с новым постояльцем, то понял, что не с простым человеком его жизнь свела, потому и постарался услужить. С медом-то хорошо, быстро получилось — нашелся кувшин прямо на кухне, холодненький, в погреб лезть не пришлось, а вот с курицей… Пока поймали, пока ощипали… Ушло время. Не много конечно, но пару поприщ пробежать можно было бы. А видно было как мается постоялец, все высматривает, высматривает…
А уж когда все поспело, и хлеб как раз из печи вынули, тут, как назло, ему рыжий этот на пути попался.
Остановил он его на самом выходе из кухни. Василек проворно нырнул в сторону, чтобы обойти, но тот нарочно загородил дорогу.
— Для кого курица?
Поперечник нахмурился так, словно и впрямь имел право спрашивать таким голосом, но Василек не испугался. А чего бояться-то? У него нож за сапогом торчал, да и не где-нибудь дело шло — в корчме, у людей на виду.
— А тебе какое дело? — ответил, задорясь. — Заплати — и тебе принесу.
Он не успел повернуться, чтоб обежать его, как рыжий больно щелкнул его по носу. Другая рука крепко ухватила его за плечо, не давая сдвинуться с места.
— Не мое дело, точно… Все сразу понял… Маленький, а умный… Княжеское дело это. Так кому?
Княжеским именем всякий бросаться не будет. Василек нахмурился, как взрослый. Понятно стало, что не со случайным человеком говорит — с соглядатаем княжеским. Слыхал он про таких, говорили люди в корчме. Попробуй такому не ответь — сразу на колу окажешься. Василек упрямиться не стал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
