– Угу, – подмигнула Машка, – и свекровь – зашибись, врагу не пожелаешь, и Анаконда вас, как кроликов, заглатывает целиком.
– Я вот это как раз называю трудностями. Не всё идеально, но если отбросить в сторону подобное, то я считала, что мне очень повезло. А теперь… я должна уметь сама справляться с тем, что на меня свалилось или ещё свалится. Хочу научиться жить не за чьей-то спиной, а сама.
Машка только головой покачала.
– Ты удивительный человек, Ань. Там, где другие стонут и ноют, ты находишь позитив. Умеешь не замечать гадости и подлость, сглаживать углы и идти на компромисс.
– Я безвольная и мягкотелая, – возразила ей. – Это не очень хорошо.
– Ты добрая и замечательная. На тебя только смотришь – и светло на душе. Оставайся такой, какая есть. Не ожесточайся и не становись стервой. Иногда можно немножко ею быть, но это не ты. Не твоя стихия. Помнишь? Мир спасёт доброта.
– Красота, – поправила я подругу машинально и вспыхнула. Но Машка на то и Машка – рассмеялась звонко.
– Не-е-ет! Это неправильно, хоть и классик утверждал именно так. Доброта, Ань. Светлая и чистая, как ты!
С ней невозможно спорить. Она всегда затыкала меня за пояс. Впрочем, как и другие. Я всегда старалась уступать. Убегать от конфликтов.
Но тем, что нашла в себе силы послать Рейнера к чёрту, я гордилась. Хоть и чувствовала себя немного виноватой за всплеск эмоций.
Я всегда себя чувствовала неуютно, если приходилось отказывать или поступать не очень вежливо.
В одном Рейнер прав: нужно быть хоть немного зубастой. Я взращивала в себе это чувство, но всё летело к чёрту, как только я сталкивалась с людьми, которым должна давать отпор.
Не успела я выйти из клиники, как мне позвонила свекровь.
Глава 19-2
Небывалый случай.
Конечно, у неё был мой номер телефона, но она почти никогда со мной не общалась. В очень редкие моменты я удостаивалась сомнительной чести её слышать. Обычно она звонила, если ей не отвечал Вадим или ей что-то очень срочно нужно было узнать.
Раз в году она поздравляла меня с днём рождения. Именно так и никак иначе: по телефону. В гости почти никогда не приходила, подарки передавала через Вадима.
И тут вдруг звонок. Естественно, я напряглась, но ответила.
– Здравствуй, Аня, – скрипела она так, будто я ей хвост отдавила.
– Добрый день, Лариса Сергеевна.
У меня сжалось в груди. Я помнила, по каким поводам она звонила. И не представляла, как обсуждать мою личную драму по телефону. Но свекровь меня удивила.
– Нам надо встретиться и поговорить. Я подъеду.
Как объяснить ей, что я не живу больше дома?..
– Я знаю, что случилось, и знаю, где ты сейчас находишься, – выдала она, правильно оценив моё смятение и замешательство. – Я подъеду. Скажем, через час.
Она не спрашивала. Она диктовала условия. Впрочем, как делала всегда.
Я даже не успела ответить, как свекровь отключилась.
– Чёрт, – посмотрела я на часы. Времени у меня не так уж и много оставалось, чтобы вернуться.
Я с тоской подумала, что нужно вызвать такси. Очень не хватало машины, но забрать свою я пока не могла. Мне всё равно сейчас водить нельзя. Но в ближайшее время всё же нужно решить этот вопрос, как и съездить домой за вещами.
С Машкой мы купили только необходимое. Погодные условия намекали на скорое похолодание, а тёплых вещей у меня не было. Как и многих мелочей, к которым я привыкла и даже не понимала, что некоторые из них необходимы мне, как воздух.
Но я оттягивала, потому что нужно очухаться от болезни. Точно так же обстояло дело и с заявлением на развод. Всё повисло в воздухе.
– Анна Романовна!
Я даже вздрогнула, когда услышала этот голос. Рейнер. Что он здесь делает?
– Садитесь в машину, я вас подвезу.
Этот тоже не задавал вопросов и не спрашивал. Приказывал.
– Спасибо, я сама, – вежливо улыбнулась я ему. Сердце почему-то забарабанило в груди.
– Садитесь! – распахнул он дверцу, и я сама не поняла, как оказалась в салоне его авто.
– Вы меня преследуете? – спросила, когда машина сорвалась с места.
– Да, – посмотрел он мне в глаза, и я почувствовала, как мурашки промаршировали от макушки до пяток.
Что-то было в его взгляде. Прямолинейное. Жёсткое. Заинтересованное.
Я порой ловила на себе взгляды других мужчин. Но, наверное, никто не смотрел на меня так, как Рейнер. А может, я не замечала.
Сейчас же деться некуда: он сидит рядом.
Я невольно выпрямила спину.
– Я не давала повода. И если вы запамятовали, напомню: я обещала вечную благодарность за спонсорскую помощь с кабинетом, а не что-то другое.
– Я помню, Анна, помню. И пока что ничего у вас не прошу, – в глазах его плещется сарказм. Губы чуть улыбаются. Тоже язвительно.
И у меня ощущение, что я ошиблась, не так его поняла. И от этого вспыхнула и глаза отвела, не зная, куда себя деть.
– Если мне надо, я беру сам. Не спрашивая, – добил он меня.
И я поняла: не ошиблась. Не показалось.
Глава 20-1
– Остановите машину, – попросила я.
– Нет.
Я тоже помню про его «да» и «нет».
– Пожалуйста, – выдохнула я. Получилось обречённо. Вот я дура. Сама села в его машину. Я даже не знаю, куда он меня везёт.
– Не бойтесь меня, Анна. Я не беру женщин силой. Не бью и не издеваюсь. Я вас и пальцем не трону. Не в моих правилах. Я просто подвезу вас домой. К вам домой, – уточнил он, и снова лёгкая издёвка в его голосе.
Я подняла на него глаза. Смотрит пристально. Смешинки пляшут в его взгляде. Я бы даже сказала – черти. Но ничего милого или располагающего в этом мужчине нет и в помине. Жёсткий. Властный. Опасный.
Я наизусть знаю, как он выглядит. Насмотрелась на его фотографии, когда искала информацию.
Рейнер – привлекательный мужчина. Природа его не обидела. Не стала отдыхать.
Не смазливый красавчик, черты лица, может, чуть жестковатые, но это его ничуть не портит. Даже наоборот: он притягивает взгляд. А уж аура богатого успешного бизнесмена, как мне кажется, делает его в глазах противоположного пола достаточно привлекательным.
Впрочем, он мог быть чуть лучше обезьяны – его бы это не испортило. Рейнера ждал бы неизменный успех. Девушек не оттолкнула бы даже постоянная усмешка в серых глазах. В отличие от меня.
Он притягательный, бесспорно. Но, может, обстоятельства нашего знакомства тому виной, а может, мой невеликий опыт общения с мужчинами сказывался – я бы хотела находиться от Рейнера подальше.
А может, дело в том, что он меня невольно волновал. Заставлял нервничать. Я постоянно чувствовала тяжёлый узел чуть ниже живота, когда смотрела на него, слышала его голос. Во мне буквально всё вибрировало, вызывало какую-то ненужную дрожь.
Что-то такое тёмное бурлило внутри, от чего хотелось отмахнуться. Войти в спокойное состояние и не испытывать к этому мужчине ровным счётом ни-че-го. Но выходило иначе.
И то, что он знал обо мне слишком много, тоже нервировало.
Он чужак. И я бы предпочла, чтобы он таковым и оставался.
– Вам нравится надо мной издеваться?
– Нет.
Твёрдо. Весомо. И взгляд у него стал серьёзным. Больше там не плясали черти.
– Возможно, вам показалось, что я жертва, которая смолчит и стерпит всё.
– Это не так? – не сводил он с меня пристального взгляда. Уже пронзительного и тяжёлого.
– Нет. Это не так.
– Вот и хорошо. Я рад.
Он расслабился. Откинулся на сиденье и даже расстегнул пиджак. Я наблюдала за ним со смешанными чувствами.
Он сбил меня с толку. Удивление и растерянность – вот что я ощущала. Я словно поглупела и не знала, что сказать или что сделать. Только следила за его жестами, мимикой. Пыталась понять – и никак не могла.
– Успокойтесь, Анна, – расслабился Рейнер ещё больше и даже глаза прикрыл. – Я просто подвожу вас домой.
