– Эпидемиологическая угроза четвертой степени! – завопил их лидер, а остальные направили в лицо полицейским струи мыльного раствора из своих распылителей.
То ли сработал фактор неожиданности, то ли мыльный раствор оказался необыкновенно едким, только полицейские ослепли, оглохли и затоптались на месте, размахивая руками и грубо ругаясь. Изо рта одного из них при этом вылетали красивые пузыри, переливающиеся всеми цветами радуги.
Зрелище было восхитительное, но у Лолы не было времени им любоваться. Она нырнула в пролом в стене и стрелой побежала по темному коридору. Студенты с хохотом бежали за ней.
В конце коридора обнаружилась очередная дверь, а за ней – еще одна решетка, к счастью, открытая. Лола и ее спутники выбрались наружу и закрыли за собой решетку на висячий замок, который оказался тут же. Теперь они могли не бояться погони.
Через несколько минут они были на улице, возле машины «скорой помощи».
Студенты сняли свои комбинезоны (Лола должна была вернуть их на киностудию) и сердечно попрощались с Лолой.
При этом их лидер сказал:
– Как я понимаю, никаких съемок не будет, но мы не в претензии: повеселились, да еще и денег заработали. Так что если что – обращайтесь, мы всегда готовы!
Студенты ушли, весело переговариваясь.
Прежде чем последовать за ними, Лола позвонила Уху и сообщила, где она оставила его машину.
Через час она подъехала к дому. Настроение у нее было ужасное: операцию она благополучно провалила, хорошо хоть, сумела унести ноги… Самое же обидное – выходило, что без Лени она действительно ни на что не способна. Влипла, как последняя идиотка.
Лола представила, как ее вредный компаньон будет над ней насмехаться, когда узнает о ее провале.
Если узнает.
Лола поняла, что ни за что, ни под какими самыми страшными пытками не признается Маркизу. Самое главное, чтобы он сам ничего не пронюхал. А это значит – нужно хранить полное, абсолютное молчание и не показать свое испорченное настроение… И вообще вести себя тише воды, ниже травы.
Но какой же сволочью оказался Генка Субботин! Вот спрашивается, что она, Лола, сделала ему плохого? Убей бог, не помнит она, чтобы в институте были у них какие-то конфликты. Ролей она у него не отбивала – разные у них были амплуа, один раз помогла даже с зачетом по истории театра… Ладно, она подумает об этом в более спокойной обстановке.
Лола поднялась на лифте, открыла дверь и вошла в квартиру. Лени, судя по всему, дома не было. На всякий случай Лола окликнула его приветливым, жизнерадостным голосом:
– Леня! Ленечка! Я дома!
Тут же она сама почувствовала в собственном голосе хорошо различимую фальшь. Это скверно, Леня очень чуткий, он сразу заметит, что с ней что-то не так… Хорошо, что его нет дома!
Лола засунула подальше в стенной шкаф сумку с костюмами из фильма о жизни стафилококков и прочих микроорганизмов и плюхнулась на пуфик, чтобы перевести дух. Тут же из кухни пришел Аскольд, точнее, не пришел, а притащился, зевая во всю пасть и подволакивая задние лапы. Увидев Лолу, он вдруг чихнул, облизнулся и уставился на нее пронзительным зеленым взором.
И тут Лола прочитала в его взгляде отчетливо различимое мысленное послание: «Что-то с тобой не так! Ага, похоже, ты провалила какое-то серьезное дело?!»
– Не говори глупостей! – возмутилась Лола, хотя кот вообще ничего не говорил.
В ответ на этот всплеск эмоций Аскольд послал ей следующее мысленное послание: «А где же ты столько времени пропадала? Наверняка занималась каким-то левым делом и провалила его. А все потому, что не послушалась хозяина…»
– И ничего подобного! – вслух ответила Лола на безмолвное послание кота. – Я в парикмахерскую ходила!
«Так я и поверил! – телепатировал ей Аскольд, нагло посверкивая зелеными глазами. – Где же тогда прическа? Ты выглядишь так, как будто только что подмела и помыла огромный склад канцелярских принадлежностей!»
– Почему именно канцелярских? – удивленно пробормотала Лола и тут же поняла, что противный кот ее перехитрил, заставил оправдываться и объясняться.
– Знаешь что, Аскольдик? – прошипела Лола многообещающим голосом. – Если будешь вредничать, посажу тебя на хлеб и воду! Будешь тогда знать!
«Очень смешно, – телепатировал ей Аскольд. – Неужели ты думаешь, что Маркиз позволит тебе издеваться над благородным животным? Да никогда в жизни!»
– Ну, Аскольдик, – попыталась подольститься к коту Лола. – Зачем нам ссориться? Давай жить дружно!
«Может быть, в конце концов тебе и удастся заставить меня молчать, – телепатировал в ответ Аскольд. – Но ты прекрасно знаешь: все в этом мире имеет свою цену. Говорят же: молчание – золото, значит, оно очень дорого стоит!»
– Аскольд, разве можно быть таким меркантильным?
«Можно».
– Ну, и во что ты оцениваешь свое молчание? – Лола взглянула на кота, прищурив правый глаз.
«Для начала, пожалуй, сойдет кусок свежей рыбки. Я знаю, у тебя в холодильнике лежит форель».
– Шантажист! – вздохнула Лола, но после непродолжительного раздумья направилась к холодильнику.
Леня всерьез уверял ее, что кот прекрасно понимает человеческую речь. И как знать, может, он и разговаривать умеет?.. В ее положении рисковать нельзя, если Ленька узнает про ее неудавшееся дело, ей мало не покажется.
Леня припарковал машину возле шестиэтажного дома на Загородном проспекте. Лифта в этом доме не было. И почему, подумал Маркиз, я этому ничуть не удивлен?
Судя по адресу, отпечатанному на визитке, хакерша обитала на самом верхнем, шестом этаже. К ее жилищу вела узкая крутая лестница, напомнившая Маркизу давние времена его юности: как в те времена, на лестнице пахло кошками и кислой капустой.
Маркиз совершил восхождение, спугнув по дороге парочку влюбленных кошек и таких же подростков, наткнувшись на злющую старуху с помойным ведром, которая проводила его неприязненным взглядом, и наконец остановился перед железной дверью, на которой красовалась выразительная табличка с черепом и скрещенными костями и надписью: «Не влезай, убьет!»
Не испугавшись этой надписи, Маркиз позвонил.
За дверью раздались приближающиеся шаги, и уже знакомый ему скрипучий голос проговорил:
– Никого нет дома!
– Это я, Леонид! – проговорил Маркиз и для верности добавил: – Друг Уха!
– А, это ты… – за дверью лязгнуло, щелкнуло, скрипнуло, и наконец дверь распахнулась.
На пороге стояла хакерша, но теперь она была одета по-домашнему – в мужскую трикотажную футболку огромного размера, которая выглядела на ней, как длинное платье. Из-под этой футболки выглядывали тощие кривые ноги.
Леня вспомнил, что, по мнению его боевой подруги Лолы, все его знакомые женского пола делились на две категории – толстые коровы и кривоногие каракатицы. В этом случае он имел дело с представительницей второй категории.
За спиной у хозяйки виднелась крайне захламленная прихожая и узкий полутемный коридор.
– Ну, заходи, – протянула девица, оглядев Леню с ног до головы и убедившись, что это действительно он.
Она развернулась и направилась в глубину квартиры вялой шаркающей походкой, по пути бросив через плечо:
– Руки не распускай, а то быстро отсюда вылетишь! У меня черный пояс по тхэквондо.
Леня, у которого при виде этого недокормленного и недомытого создания не возникало никаких эротических мыслей, чтобы не обидеть хозяйку, с сожалением проговорил:
– Понял. Не буду. А жаль.
Девица недоверчиво покосилась на него, открыла дверь слева по коридору и вошла в комнату, которая играла роль ее кабинета, а по совместительству – гостиной и спальни.
Большая часть этой комнаты была заставлена компьютерами и прочей незнакомой Лене электронной аппаратурой, в дальнем углу кое-как втиснулся узенький диванчик.
Войдя в эту комнату, Леня отчетливо почувствовал какой-то странный запах.
– Садись! – хакерша неопределенно махнула свободной рукой в сторону.
Маркиз огляделся и увидел возле окна низкое кресло с продавленным сиденьем. Он придвинул это кресло и хотел было уже сесть в него, как оттуда донеслось злобное шипенье, и в ту же секунду хакерша истошно завопила:
– Куда?! Ты раздавишь Симу!
– Кого? – машинально переспросил Маркиз, инстинктивно отшатнувшись от кресла.
И тут он разглядел в этом кресле небольшого, поменьше кошки, белого зверька с сердито оскаленной мордочкой.
– Ой, кто это? – спросил он удивленно.
– Сима, – ответила девица и взяла зверька на руки. – Он вообще-то хорек…
Она погладила зверька, почесала его за ухом. При этом впервые в ее голосе прозвучали нежные, почти материнские нотки, и на лице проступило ласковое выражение.
Леня пригляделся к хакерше и ее домашнему питомцу и понял, что они чем-то неуловимо похожи – те же мелкие черты, те же маленькие острые зубки, слегка торчащие вперед, и то же выражение неуверенной и испуганной агрессии маленького хищника.
