«Долго, видать, она того мента держала, что он так и не присоединился к кагэбэшнику Кирычу! А то бы от двоих я точно не ушел. Ай молодец, Любка! Ну ничего, завтра найду ее, все объясню, она поймет, любит ведь, очень любит!»
Да и Коля теперь любил ее еще больше. А спроси кто знающий всю подноготную, неужели не ходил ты здесь, в две тысячи тринадцатом, мимо ее окон, Коленька, неужели не заводили сами ноги тебя к ее дому? И ответил бы он, что да, завели один раз, прошел с нытьем в груди, поднял голову, посмотрел на окна, да только ничего в них не привиделось, иные темные шторы и никакого колыхания. А больше Коля и не совался, все из того же гребаного принципа.
Скользнув в свой подъезд, Коля взбежал вверх по ступенькам до первой площадки. «Кстати, эти гады в пещере, кто они? — вдруг всплыло в голове. — До сих пор ведь никаких версий. Интересно, пистолет у них какой был? Что если опять поджидать будут? Справится ли моя игрушка? И паспорт, паспорт, немедленно по прибытии выкрасть у кого-нибудь! Да фотку переклеить — только и всего. Стало быть, надо фотки заранее приготовить».
В квартире Коля сразу принялся рыться в альбомах, в поисках старой черно-белой фотографии три на четыре. К счастью, вскоре нашел. И сразу набрал Димку — заставил его сделать то же самое. Димка сказал, что забрал машину и часам к семи подъедет.
Заварив чайку, Коля включил ноутбук. В Одноклассниках он заглянул на страницу тетки из Ижевска. Тетя Таня не успела попрощаться с матерью, умершей в восемьдесят третьем. Телеграмму отправили вовремя, а тети Тани дома не было, пропадала на югах с новым хахалем. Втюрилась с бух-ты-барах-ты, умотала с ним на юг и никому не сообщила. Да там же он ее и кинул.
Будучи во второй или третий раз в Союзе, Коля знал, что до смерти бабушки еще неделя (и четыре дня до инсульта), и что тетя Таня еще не уехала из дома, и послал телеграмму с почты, где работала Люба (собственно, в день знакомства с ненаглядной):
«Таня тчк приезжай к маме тчк она сильно болеет тчк твоя сестра тчк»
Настало время проверить, подействовало ли.
Пару недель назад, вернувшись после того визита, Коля послал сообщение родственнице, с которой лет пять не виделся, через сервис Одноклассников.
«Привет, тетя Таня! Как дела? Что-то я запамятовал: когда бабушка померла, ты приезжала на похороны? Просто мамы уже нет в живых, спросить не у кого, а я биографию всех наших семейств составляю, так, от нечего делать. Пиши, жду ответа! (Мама присылала тебе телеграмму за неделю до смерти бабушки.)»
Поскольку тетки в тот момент на сайте не было, Коля выключил ноутбук и забыл. А теперь вот вспомнил. Когда Герасименко посмотрел личные сообщения, он с легким трепетом нашел ответ от тетки.
«Привет, дорогой! Странно, зачем это тебе биографии составлять? Видимо, совсем делать нечего, а? Где хоть сейчас работаешь?
Ой, мою больную тему ты задел! На похороны я не приезжала, и до сих пор об этом жалею. Никакой телеграммы за неделю до смерти мамы я не получала. Наверно, не дошла. Была, правда, телеграмма за день до смерти, но я в тот момент отдыхала на юге, и никак бы не успела.
Пиши, если что, пока!»
Коля вздохнул. Стало быть, его телеграмма, отправленная Любой, не дошла, а та старая, на самом деле отправленная матерью, дошла — но последний факт издавна в памяти. Стало быть, такую, казалось бы, мелочь поменять не удалось.
Стоит ли еще ставить эксперименты, спросил себя Коля? Да ведь я и не собирался, тут же сказал он себе. Так, поиграл разок и хватит. Нечего нарушать принципы, которые сразу в уме прописал!
Пусть вон Димка экспериментирует. Сейчас приедет, спросим, что там у него вышло с той девчонкой.
Димка прибыл в половине восьмого. В руке у него тоже имелся пакет. С торжественным видом (пройдя в комнату) Кукарский достал из пакета две толстеньких книги: «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо». Томики хорошо сохранились, даже обложки не выглядели потертыми.
— Ух ты, классно! — искренне восхитился Коля. — То, что надо. Где покупали?
— Родители привезли, из отпуска по Латвии. Мне лет пять тогда было.
— Молодец, Диман! Свое пропитание в Совке ты уже заработал! — Герасименко взял книги и принялся листать.
— Жалко вообще-то, — посетовал Дима. — Хотел дочке подарить, передать, так сказать, по наследству семейную реликвию.
— Да брось ты! — Коля отложил книги в сторону. — Мы с тобой там другого барахла надыбаем. И для себя, и на продажу антикварам. Я вон Зениты туда потащу, так ты только представь, уж как я в детстве мечтал о таком!
Герасименко достал один фотоаппарат и протянул Диме. Дмитрий аккуратно его взял, покрутил объектив.
— Черт возьми, превосходная техника! Выдержка, экспозиция, не объектив, а телескоп, — с видом знатока протянул Кукарский. — Ты тоже в детстве фотографией занимался? (Я вот только один раз пробовал, а потом бросил.)
— Нашел чего спросить. Пять лет! Пять лет я снимал, проявлял и закреплял на самом беспонтовом оборудовании. Родаки купили мне все самое убогое. Я мечтал о навороченном «Зените», а довольствовался убогой «Сменой Символ». Я мечтал о чудесной «Упе» в чемоданчике с прибамбасами, а пользовался примитивным фотоувеличителем «Юность».
— Да-да, — улыбаясь, покивал Дима и вернул фотоаппарат. — Советские супергаджеты стоили нереальных денег… Для школьника.
— И для родителей тоже… Кстати, ты фотку на паспорт нашел? — спохватился Николай, засовывая «Зенит Е» обратно в пакет.
Кукарский достал из-за пазухи маленький глянцевый листок.
— Нет, в фотошопе накроил, сделал черно-белой и распечатал на фотобумаге. Так что не отличишь!
Коля взял снимок и удовлетворенно кивнул — на небольшом формате аккуратно расположились аж шесть маленьких портретиков Кукарского.
— Ну все, осталось раздобыть паспорта, — заключил Коля и положил снимок на книжки Дюма.
— И еще бы оружие не помешало, — заметил Димка, присаживаясь на диван. — А то всякие бандиты да менты.
— Насчет этого я уже позаботился, — Герасименко сделал самодовольный жест рукой, мол, будь спок.
— Вот как? — удивился Дима и тут же пошутил: — Ты раздобыл газовый балончик?
— Обижаешь!
Герасименко с загадочным видом удалился в туалет. Послышался бряк туалетного бачка. И когда Коля вернулся, в его руке уже чернел маленький самодельный револьвер. Димка осторожно взял протянутую игрушку и повертел в руках.
— Хм, что за фигня? Где откопал?
— Купил. У одного знакомого токаря-частника. Он как-то хвастался по пьяни, что сварганил из травматики револьвер. Правда, уговаривать пришлось долго, но… Короче, почти все воскресенье убил я на это дело.
— А патронов много? — деловито осведомился Кукарский.
— Нам хватит, — туманно заявил товарищ, отобрал револьвер и спрятал в ворох лежащей на стуле одежды.
— Ладно, будем надеяться, что те парни не появятся больше, — со вздохом сказал Дима. — Слишком мала вероятность.
Было у него в кармане еще кое-что для путешествия, и он теперь это щупал, и думал: показать — не показать, однако так и не решился.
— Как знать, как знать, — задумчиво протянул Коля, а секунду помолчав, вдруг спросил: — Кстати, что там с твоей Леркой? Ходил к ней, проверял?
Дмитрий обрадовался вопросу и красноречиво описал свою встречу с подругой детства.
В конце рассказа Герасименко причмокнул.
— Н-да, тенденция, однако.
— В каком смысле? — спросил Дима, вглядываясь в густо-серые глаза бывшего однокашника.
И тогда Коля сознался, как прошел его собственный эксперимент с телеграммой.
— Вон оно что, — протянул Дима, — а сам говорил, типа, я в таких играх не участвую.
— Да я в начале только попробовал немножко, и сразу бросил, — глупо сказал Коля и почему-то недовольно глянул на румяное лицо Кукарского.
— Ладно. Эти итоги еще ни о чем не говорят, — задумчиво произнес Димка. — Я попробую сделать кое-что покруче.
— Слушай, давай так, — Коля придвинулся к товарищу (теперь они оба сидели на диване), — прежде чем попадем туда, проработаем все детали. Ты делишься своими планами, я своими.
— Согласен, только давай перекусим. У тебя есть чего пожрать?
— Ах да, ты ж не ужинал, наверно. Да и я, в общем-то, — Колька стал оглядываться по углам, как будто что-то ища.
— На работе задержался, даже домой не заскакивал, — пояснил Димка.
И они удалились на кухню, где хозяин обратился за выручкой к доброму другу холодильнику. А Димка вдруг вспомнил их совместное прошлое и спросил, присев на табурет:
— Давно ты один живешь? У тебя вроде какая-то баба была, когда мы на заводе работали.
— Была да сплыла, — поморщившись, ответил Коля. — Никто тут долго не задерживался. Современные женщины меня не прельщают. У них слишком ужасные характеры, испорченные временем. Вот Люба — это да. Там я наконец нашел то, что искал.
