– И, как я понимаю, пользуетесь хорошей репутацией, никто не сомневается в вашей честности?
– Смею надеяться, что это так.
– Сколько всего денег вы отправили в Лос-Анджелес?
– Где-то около ста шестидесяти одной тысячи долларов.
– Вы отчисляли деньги на социальное страхование и?..
– Нет, я просто отсылал наличность в Лос-Анджелес.
– Вы получали расписки или что-либо в этом роде?
– Я никогда не получал из филиала фирмы ни одной строчки, но после каждого отправления денег мне звонили, что посылка получена.
– Кто звонил?
– Не знаю. Какая-то женщина. Она просто сообщала, что это говорят из конторы филиала, что посылка получена и что я должен продолжать действовать, как и прежде.
– Выходит, вы слышали по телефону два голоса, – сказал Мейсон, – голос женщины, которая принимала бандероли, и голос той, что представилась Амелией Корнинг.
– Так оно, вероятно, и было, – ответив Лоури. – Но голос мисс Корнинг я не очень хорошо помню.
– Мог ли это быть один и тот же голос?
– Я… ах, я не знаю. Я все больше путаюсь, мистер Мейсон.
– А голос, который подтверждал прием посылок по телефону? Смогли бы вы его узнать?
– Думаю, смог бы. По крайней мере, смог бы попытаться.
– Куда вам звонили?
– В мой дом при шахте, в дом управляющего.
– В рабочее время?
– Нет, всегда по вечерам.
– И Эндикотт Кэмпбелл не разрешал вам никому об этом говорить?
– Он приказал мне ничего не говорить вам, но чем больше я об этом теперь думаю, тем больше понимаю, что оказался в странном положении. Мне не хочется иметь партнером Эндикотта Кэмпбелла.
– Это можно понять. Думаю, вы поступили правильно, рассказав нам обо всем, – сказал Мейсон. – Кстати, вы что-нибудь слышали в последнее время об Амелии Корнинг?
– Ни словечка.
– Вы посылали какие-либо другие отчеты о том, что делали?
– Нет, да от меня этого и не требовали, я должен был лишь получать по чекам наличные и посылать бандероли в Лос-Анджелес.
– И все же вам не казался странным этот способ ведения деловых операций?
– Само собой. Но я считал, что это каким-то образом связано с налогами. И потом, никакому владельцу не хочется закрывать шахту. Это всегда плохо воспринимается людьми. Конечно, местные жители знали, что шахта бездействует. Что же касается бухгалтерских документов, то все они были в полном порядке, включая обширные ежемесячные платежные ведомости и справки о ежемесячных поступлениях крупных денежных сумм наличными, которые, как я подозревал, выдавались якобы за доходы от продажи руды. А раз деньги наличные, то тут ничего не докажешь, их путь нельзя проследить.
– Таковы ваши соображения? – сказал Мейсон.
– Да.
– И как вы метко заметили, путь наличных денег невозможно проследить.
– К чему вы клоните? – спросил Лоури.
Мейсон, открыв дверь машины, сказал:
– Будьте осторожны, Лоури, выбирая себе партнера. Пожалуй, лучший партнер, которого вы можете найти, – правда.
Внезапно Лоури порывисто протянул ему руку:
– Я очень рад, что познакомился с вами и с вашей секретаршей. Вы дали мне чертовски хороший совет. Сейчас я чувствую себя намного лучше, чем прежде.
Делла Стрит, улыбаясь, тоже протянула ему руку:
– И мне было так приятно познакомиться с вами, мистер Лоури. Я сразу заметила, как неуютно вы себя чувствовали наедине с вашими мыслями, которые вам приходилось держать при себе. Вы совсем не тот человек, который годится для выполнения таких темных дел.
– Это мучило меня уже давно, – сознался Лоури.
– Большое спасибо, – сказал Мейсон. – Мне доставило удовольствие познакомиться с вами.
Лоури провожал их взглядом, пока они не добрались до бензоколонки.
– Благодарю, Делла, – сказал Мейсон. – Ты действительно отлично обтяпала это дело. Это был великолепный психологический прием – убедить его в том, что он невольно стал партнером Кэмпбелла… Как только ты додумалась?
– Я и правда не знаю, шеф, – ответила Делла. – Мне просто пришло это в голову, когда я почувствовала, что он – прямодушный человек, истинное дитя природы.
– Думаю, без твоей светлой головки мне не обойтись, – признался Мейсон.
– Великолепно, – сказала Делла, – она при вас. И чем мы займемся сейчас?
– Возвратимся в Лос-Анджелес. Но сначала позвоним Полу Дрейку. Мы должны сосредоточить наши усилия на Эндикотте Кэмпбелле, но также узнать все возможное относительно Амелии Корнинг. Боюсь, что мы узнаем не слишком много.
Глава 7
Мейсон позвонил Дрейку из телефона-автомата в Ланкастере.
– Сядьте на хвост Эндикотту Кэмпбеллу, – распорядился он. – Это дело еще более сомнительное, чем я думал, и интуитивно чувствую, что оно очень опасно. Итак, установи слежку за Кэмпбеллом и попытайся выяснить, где спрятан его сын.
– Это весьма трудная задача, – ответил Дрейк. – Он предвидел, что мы будем искать мальчика, и заранее уничтожил все следы. Когда нечто подобное предпринимает умный человек, любому частному детективу почти невозможно напасть на след. Возможно, это могла бы сделать полиция, но для нас это будет долгая и дорогостоящая работа.
– Все равно подумай, что можно сделать, – сказал Мейсон. – Я возвращаюсь в город. Жди меня в офисе. Нам нужно поговорить.
– А что узнал ты – нечто полезное?
– Думаю, да, – ответил Мейсон.
– Будем надеяться, – откликнулся Дрейк, – потому что, будь уверен, твой счет за работу нашего агентства растет с бешеной скоростью.
– Но у меня еще есть кредит? – осведомился Мейсон.
– До миллиона, – заверил Дрейк.
– Этого достаточно. Не оставляй Кэмпбелла, Пол, – заключил Мейсон и повесил трубку.
Потом он позвонил в «Артениум» и попросил соединить его с Амелией Корнинг таким образом, чтобы она не узнала, что говорят по междугородному телефону.
– Мисс Корнинг, говорит Перри Мейсон, – сказал адвокат, когда в трубке послышался ее голос. – Мне хотелось бы увидеться с вами сегодня вечером – возможно пораньше.
– Ах, это было бы чудесно, мистер Мейсон. Я испытывала наслаждение, беседуя с вами, и думаю, что вы и ваша клиентка можете быть мне очень полезны. К вашему сведению, разговор с Эндикоттом Кэмпбеллом ни в малейшей степени не удовлетворил меня.
– Понимаю, – коротко ответил Мейсон.
– Я сейчас получила телеграмму, что моя сестра и мой бразильский поверенный вылетели из Майами и прибудут авиарейсом в двадцать два часа двадцать пять минут, – продолжала она. – Но прежде чем они появятся, я бы хотела поговорить с вами… Не можете ли вы приехать немедленно? Где вы сейчас?
– В данный момент для меня это невозможно, – ответил Мейсон, избегая называть место своего пребывания. – Как насчет девятнадцати тридцати?
– Раньше было бы для меня лучше, но, конечно, я понимаю, что вы очень занятой человек. Я собираюсь порадовать Сьюзен Фишер. Я пришла к заключению, что… впрочем, лучше рассказать вам об этом при личной встрече. Вы возьмете с собой вашу секретаршу?
– Да, разумеется, – ответил Мейсон.
– Хорошо, поднимайтесь прямо в номер. Не утруждайте себя предварительным звонком. Я жду вас в девятнадцать тридцать.
– Хорошо, в девятнадцать тридцать, – подтвердил Мейсон.
– Мне необходимо предупредить вас еще вот о чем, мистер Мейсон. Я настоящий маньяк в смысле точности. Если вы сомневаетесь насчет девятнадцати тридцати, пусть будет девятнадцать сорок пять.
– Девятнадцать тридцать вполне подходит, – заверил Мейсон. – Я буду точен.
– Большое спасибо, мистер Мейсон. До свидания.
– Ровно в девятнадцать тридцать у нас встреча с Амелией Корнинг, – сказал Мейсон Делле Стрит, вернувшись к машине. – Пол установил слежку за Эндикоттом Кэмпбеллом.
– Как прошел разговор между Эндикоттом Кэмпбеллом и Амелией Корнинг? – поинтересовалась Делла. – Была ли от него какая-нибудь польза для нас?
– Больше чем просто польза, – улыбнулся Мейсон, – мисс Корнинг не делала никакой тайны из того, что дискуссия с Кэмпбеллом совершенно не удовлетворила ее.
Делла Стрит рассмеялась:
– У меня было ощущение, что парень собирается обмануть сам себя.
– Но он все еще может доставить нам много неприятностей, – сказал Мейсон. – Нам нужно торопиться, Делла. Мисс Корнинг специально предупредила меня, что ее непременное условие – точное соблюдение назначенного времени. Кстати, из Южной Америки прилетают ее сестра и ее поверенный. Они послали телеграмму из Майами и прилетят в Лос-Анджелес авиарейсом в двадцать два часа двадцать пять минут.
– Тогда вокруг Эндикотта Кэмпбелла смыкается кольцо.
– Может сомкнуться, – поправил Мейсон. – Но людей его сорта не следует недооценивать. Он умен, изобретателен, дерзок, весьма вероятно, уже заранее предвидел возможность сложившейся ситуации, принял соответствующие меры и спланировал свои действия.
– Но что толку от этих его планов? – вслух размышляла Делла. – Наверняка он откладывал свою сверхприбыль и держал эти накопления аккуратно сложенными в обувной коробке, а его сын взял ее и отдал Сьюзен Фишер.
