— Всего шестнадцать минут?
Миссис Кассельбаум пожала худенькими плечиками и театрально вздохнула.
— Я говорю только то, что вижу. — Она приподняла седую бровь, указывая на Дженну. — Остальное она расскажет сама.
— Ради всего святого! — воскликнула Дженна. — Папа, я подвернула ногу и не могла на нее стать.
Сет тут же ее упрекнул:
— Почему же вы сразу об этом не сказали, юная леди?
Он поспешно помахал расстроенной миссис Кассельбаум на прощание и поспешил в квартиру, где остановился, уперев руки в бока.
— Что с твоей ногой? Кто был тот молодой человек? И где твоя машина?
Дженна опять закатила глаза. Она искренне любила семью Адама, но иногда от их опеки можно было задохнуться.
— Никакой он не молодой. Это отец одного старшеклассника, значит, ему… ну, не знаю… лет сорок.
Сет поморщился.
— Сорок — уже древний старик.
— Ты понимаешь, что я хочу сказать.
— А у этого сорокалетнего отца старшеклассника есть имя?
— Его зовут Стивен Тэтчер. Я вызвала его в школу, но при встрече он случайно сбил меня с ног, я подвернула лодыжку. Он почувствовал себя виноватым и отвез меня домой.
На лице Сета была написана тревога.
— Твоя машина осталась на стоянке у школы? Не стоит оставлять ее там на выходные — я поеду, заберу ее.
Он повернулся к двери, и Дженна собралась с духом.
— Папа, подожди.
Он остановился, обернулся с выжидательным выражением на лице. Дженна надеялась, что ей не придется рассказывать ему, что ее машину — машину Адама — уже отбуксировали. Адам еще в институте отреставрировал старый «Ягуар ХК 150» 1960 года выпуска. Машина была его радостью и гордостью, даже когда он стал слишком слаб, чтобы садиться за руль. Адам завещал машину Дженне, но, хотя никто из родственников не оспаривал его последнюю волю, весь клан Луэллинов пристально следил за судьбой автомобиля.
— С машиной все в порядке, папа.
Сет вздохнул с облегчением.
— Но сегодня порезали шины.
Сет напрягся всем телом.
— Как?
Дженна пожала плечами.
— Я «завалила» одного футболиста. Такая детская месть. — О записке с угрозами она умолчала. — Не волнуйся, я попросила ребят отбуксировать машину и поменять колеса на такие же, какие ставил Адам. — Замена колес влетит ей в копеечку, но… Это же машина Адама. Будем надеяться, что бо́льшую часть затрат покроет страховка.
Сет присел рядом с ней на диван.
— Я не о машине волнуюсь.
Дженна приподняла бровь.
— Но ты только о ней и говоришь.
— Хорошо, — поправился он. — Я немного беспокоюсь о машине.
Дженна кивнула.
— С завидным постоянством.
Сет улыбнулся и покачал головой.
— Ну и язычок у тебя, девочка. — Он нерешительно улыбнулся. — Какие бы внуки у вас получились…
Внутри у Дженны все перевернулось. Она закрыла глаза на секунду и напомнила себе, что все прошло.
— Мне так его сегодня не хватает, папа, — прошептала она.
Сет сглотнул.
— Мне тоже, Дженна. Именно поэтому я и приехал, дорогая. Когда я рядом с тобой, чувствую себя немного ближе к Адаму.
Она погладила его по плечу и во второй раз за этот день попыталась вспомнить Адама таким, каким он был, когда еще не заболел. И второй раз за день ей это не удалось. Она встала, почувствовав приступ вины за свои фривольные мысли о Стивене Тэтчере, в то время как не могла четко вспомнить лицо Адама. Ей не в чем было себя винить. Умом она это понимала. Но в душе все было иначе. Был, конечно, простой способ искупить вину.
— Я собиралась поужинать мороженым. Будешь?
— Дженна, тебе следует лучше питаться. — Сет встал. — Мое любимое — с орехом пекан.
— Оно называется «Роки Роуд».
Сет заправил ей прядь волос за ухо и улыбнулся. Глядя в это доброе лицо, так похожее на лицо его сына, Дженна в конце концов представила себе здорового Адама. Она почувствовала себя немного лучше, когда все-таки удалось вспомнить лицо единственного мужчины, которого она любила. Сет откашлялся.
— Ну да, «Роки Роуд» — мое любимое.
Дженна тяжело сглотнула и уткнулась лбом в плечо Сета.
— Я люблю тебя, папа.
Сет крепко обнял девушку.
— Я тоже люблю тебя, Дженна. — Он разомкнул объятия, приподнял ее подбородок. — Ну, расскажи мне об этом не слишком молодом человеке, почти таком же симпатичном, как я. И, прошу тебя, не заставляй меня обращаться за подробностями к миссис Кассельбаум. — Он подался вперед и прошептал: — Никому не говори, но эта женщина — заядлая сплетница.
Дженна заливисто рассмеялась.
— Кто последним прибежит на кухню — будет есть верхний слой со льдом.
Глава 7
Пятница, 30 сентября, 20.30
— Стивен, ты должен поесть! — закричала из кухни Хелен.
Он оставил портфель у входной двери и последовал на зов тети в кухню, где дымилась единственная тарелка с горячей едой. Себе Хелен налила чашку кофе и села напротив.
— Ешь.
От этого отрывистого приказа на его лице появилось подобие улыбки.
— Есть! — Он послушно принялся за еду, а она пристальным взглядом провожала каждый кусок, отправляемый Стивеном в рот.
— Сегодня ты поздно, — заметила она, немного смягчившись.
Он кивнул, глотая очередной кусок.
— Меня вызывала учительница Брэда.
— Боже!
— Да. — Он вилкой бесцельно рисовал что-то по залитому подливкой пюре. Затем поднял взгляд на терпеливо ожидающую Хелен. — Он провалил химию. Его учительница захотела поставить меня в известность.
Хелен закрыла глаза и вздохнула.
— Что происходит с нашим мальчиком, Стивен?
Тот потер переносицу.
— Не знаю. Дженна посоветовала обратиться к школьному психологу.
— А ты?
— В понедельник позвоню ему с самого утра. — Он пожал плечами, чувствуя собственную беспомощность и ненавидя себя за это чувство. — Я попытался поговорить с Брэдом. Но он закрылся.
— Понятно. — Хелен потянулась через стол, пожала его руку и, не отпуская ее, спросила: — И кто такая Дженна?
Пальцы Стивена крепче сжали вилку. Лицо порозовело, он это сразу почувствовал. Стивен проклял эту непроизвольную реакцию — краснеть, бич рыжеволосых людей, проклял блеск, мелькнувший в глазах тетушки-сводницы. Он убрал левую руку из цепких лапок Хелен.
— Учительница Брэда, — пробормотал он, опуская глаза в тарелку.
— Понятно.
— Да что тебе понятно, Хелен?! — досадливо бросил он. — Она хорошая женщина, которой не безразлична судьба моего сына. Она осталась в пятницу после занятий, чтобы сообщить мне, что мой сын провалил ее предмет. Вот и все.
— Ясно.
Он поднял голову и встретил ее умиротворенный взгляд. По спине пробежал холодок. Следовало принимать экстренные меры.
— Она замужем, ясно? Ей шестьдесят лет. У нее четверо детей. — Он покается, что солгал, когда заглянет в церковь.
Хелен покорно вздохнула.
— Неужели тебе действительно необходимо сегодня куда-то идти? — поинтересовалась она, чтобы сменить тему.
Стивен вспомнил Иглстонов.
— Да, — ответил он. — Действительно. Вернусь домой не позже полуночи. Я уже почитал Нику на ночь и уложил его спать.
Уложить спать значило засунуть малыша в спальный мешок, который лежал на полу. С тех пор как Ники похитили из кровати прямо посреди ночи полгода назад, он отказывался спать в постели. Психологи уверяли, что всему свое время, что Ники вернется в кровать. Интересно, что психолог скажет о Брэде.
— Тогда поешь как следует, Стивен.
Остаток ужина он съел в молчании, стараясь не обращать внимания на пристальный тетушкин взгляд. Откровенно признаться, он любил ее больше всех остальных женщин на земле. Он мог раз пятьдесят в день повторять ей, что не собирается еще раз жениться, но это было как горохом о стену. Хелен искренне любила его и его сыновей. И в конце любой ссоры все всегда сводилось к этому.
Он помыл тарелку.
— Спасибо, Хелен. Давненько уже не ел такого вкусного ужина.
— Добавки? Я много приготовила.
Стивен чмокнул ее в обветренную щеку.
— Спасибо, мадам. Боюсь растолстеть.
Хелен смутилась, а потом громко рассмеялась.
— Придется научить твоего сыночка не распускать свой длинный язычок.
Он приподнял бровь.
— Ну-ну, попробуй! — Он направился к двери и замер на месте. — Черт!
— Стивен! — И тут Хелен сама это увидела. — Нет, Синди-Лу! — Она метнулась к двери и стала оттягивать тридцатикилограммовую овчарку от портфеля Стивена. — Она не нарочно, дорогой.
Раздраженный, Стивен принес из кухни полотенце и вытер собачью слюну с ручки кейса.
— Только взгляни на отметины от зубов! От этой собаки одни неприятности.
— Она ласковая собачка. — Хелен поджала губы. — У нее просто сверхобильное слюноотделение.
