– Нет, я что хочу сказать: если ты эмиссар, посланный каким-то королем, то где же твой звездолет?
– Да вон он, – ответил Вителло, указав на рощицу в сотне ярдов от них. Фальф посветил фонарем – и точно, там стоял звездолет.
– Ты, видно, очень тихо спустился, – сказал Фальф. – Наши-то корабли – их за десять миль слыхать, когда они садятся. По-моему, это из-за обшивки, ее у нас делают из колец, соединенных внахлестку. Конечно, рев наших кораблей вселяет ужас в сердца врагов – по крайней мере, так нас учили. В общем, трудно сказать, что лучше, верно?
– Верно, – согласился Вителло.
– Никуда не денешься, придется о тебе доложить, – сказал Фальф. – Хотя меня это выставит не в лучшем свете. – Он отстегнул от портупеи мобильник и набрал номер. – Сторожевой пост? Сержант Урнут? Это Фальф, аванпост двенадцать. У меня тут чужеземный эмиссар, он хочет говорить с королем. Ага, точно. Нет, это значит «посланец». Ясное дело, у него есть звездолет. Он припаркован в сотне ярдов отсюда. Да, совершенно бесшумно. Нет, я не шучу и не пьян.
Фальф опустил мобильник.
– Сейчас они кого-нибудь пришлют. Что твой король хочет сказать нашему королю?
– Погоди, потом узнаешь, – сказал Вителло.
– Да я просто так спросил. Ты покуда садись, устраивайся поудобнее. Они будут здесь через час, не раньше. У меня есть лишайниковое пиво, если хочешь. Знаешь что? На этой неделе со мной уже три необычайных случая приключилось. А сегодня четвертый.
– Расскажи мне о них, – попросил Вителло, усаживаясь на землю и запахнув плащ, поскольку ночь была прохладная. – Хочешь попробовать моего вина?
– Спрашиваешь! – ответил Фальф.
Он прислонил лучевое копье к чахлому деревцу и уселся рядом с Вителло, проникнувшись к эмиссару внезапным доверием, вообще-то совершенно не свойственным подозрительной варварской натуре.
Глава 20
Давным-давно, когда Вселенная была молода и еще не уверена в себе, галактический центр, плотно набитый планетами, населяло несколько примитивных рас. Одной из них и были ванирцы – варвары в косматых шкурах и со странными обычаями. Хотя их раса была куда древнее других гуманоидных ветвей, ванирцы никогда не претендовали на то, чтобы их считали урами, то есть родоначальниками людей. Впрочем, вопрос о первой человеческой расе до сих пор остается открытым; на эту роль притязают, например, леккиане, и они ничем не хуже других.
Бороздя на своих кольчатых судах космические просторы, ванирцы в один прекрасный день добрались до Глорма. Там они столкнулись с истрагну, или «малым народом», как называли тогдашних жителей Глорма более высокорослые расы. Много боев отгремело, но в конце концов ванирцы одержали победу. Ее плодами они наслаждались до тех пор, пока на Глорм не прилетели другие гуманоиды, бежавшие с пустынной и отравленной Земли. Вновь загремели сражения, и в результате ванирцев вытеснили не только с Глорма, но и из пределов Местной системы вообще, загнав на холодную далекую планету. Истрагну называли ее Вууллс, однако ванирцы переименовали планету, дав ей свое собственное имя. С той поры между Глормом и Ваниром то и дело вспыхивали войны, особенно в экспансионистский период недолговечной Глормийской империи. Но в последние тридцать лет между планетами царил мир, хотя и не очень прочный.
Во времена, к которым относится наше повествование, Ваниром правил король Хальдемар, и душу его снедали агрессивные помыслы. Не раз, лежа в пьяном забытье на шкуре тага, Хальдемар бредил о молниеносных набегах на Глорм за трофеями. Особенно его интересовали женщины – тонкие, благоухающие духами женщины, не чета мускулистым ванирским девахам, которые в постели только и способны, что выдавить из себя в момент величайшего экстаза: «Ух ты, как здорово всадил-то!» Между тем как цивилизованные женщины постоянно жаждали выяснения отношений, что казалось пределом утонченности варвару, выросшему при минимуме отношений и максимуме свежего воздуха.
Хальдемар прикоснулся к цивилизации лишь однажды, когда был приглашен глормийским телевидением на передачу «Иноземные знаменитости», продержавшуюся всего один сезон. В сердце ему навсегда запала атмосфера радостного возбуждения, царившая в студии, и то внимание, с каким ведущие выслушивали его ответы. Это было лучшее время в его жизни. Хальдемар готов был на любые жертвы, лишь бы вернуться в шоу-бизнес; несколько лет он с трепетом ждал у телефона звонка от своего агента.
Так его и не дождавшись, король постепенно проникся презрением к непостоянным и поверхностным людишкам с теплых планет. Его томило желание обрушить свои кольчатые звездолеты на головы изнеженных цивилизацией внутренних миров. Но народы Местной системы были слишком хорошо оснащены. У них было смертоносное оружие и быстроходные корабли, оставшиеся в наследство от землян, и стоило ванирцам атаковать хотя бы одну из планет, как все соседи тут же вставали на ее защиту. Поэтому Хальдемар сдерживал душевные порывы и выжидал удобного момента, кочуя покуда со своими подданными по Ваниру в поисках пастбищ для луу – мелкого, свирепого и хищного скота, снабжавшего ванирцев едой, питьем и одеждой из шерсти, которую собирали в сезоны линьки.
И вот наконец цивилизация прислала к нему эмиссара.
Хальдемар тут же велел устроить прием, ибо так полагалось по протоколу. Как человек примитивный, король не любил этикета, но, как любой варвар, глубоко чтил ритуалы. На встречу с эмиссаром он пошел с надеждой и тревогой и даже надел по такому случаю новую рубаху из шерсти луу.
Глава 21
Аудиенция проходила в банкетном зале Хальдемара. Король распорядился, чтобы помещение вычистили и устлали свежим тростником. В последнюю минуту, вспомнив об изысках цивилизации, Хальдемар позаимствовал два стула у своей ростовщицы Сигрид Эйгретноуз.
Эмиссар был одет в красновато-коричневый плащ с розовато-лиловой отделкой – таких цветов на этой грубой варварской планете никто и не видывал. Роста он был выше среднего, а ширина его плеч и развитая мускулатура говорили о том, что ему не чуждо воинское искусство. Кроме плаща, на эмиссаре была также другая одежда, но Хальдемар с варварским пренебрежением к деталям ее попросту не заметил.
– Добро пожаловать! – сказал король. – Как жизнь?
– Нормально, – ответил Вителло. – А у вас что новенького?
– У нас все по-старому, – пожал плечами Хальдемар. – Пасем луу и совершаем набеги на свои же поселения – вот и все наши занятия. Набеги, конечно, крайне полезны и представляют собой наш главный вклад в социальную теорию. Благодаря им и люди заняты, и население не растет, и ценности вроде мечей и кубков находятся в постоянном обращении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
