— Пусть идет так, как ей удобнее, проводим, она на глазах у нас, — Есения потянула байкера за локоть.
Ее попытки привлечь внимание парня были настолько красноречивыми, что не заметить их невозможно. Тем не менее он игнорировал каждую, будто пропуская мимо ушей ласковые слова и не чувствуя призывающие прикосновения. Наверное, если бы “подруга” прямо призналась ему в любви, байкер сделал бы вид, что ничего не произошло, он глух и слеп. Нине стало жаль девушку. Судя по всему, она давно пыталась завоевать Артёма, но не знала, что еще предпринять. А тут откуда ни возьмись соперница, к которой он открыто проявлял странный интерес. Она не знала, что последней нет до мотоциклиста никакого дела: самовлюбленные байкеры не конкуренты Вадиму.
Знакомая улица. Осталось совсем чуть-чуть. Помахала следящей за ней паре и изо всех сил побежала. На кухне горел свет. Опоздала на десять минут. Виновато зашла в дом. Нашла бабушку в гостиной, крепко спящей с включенным телевизором. Замечательно. Нина на цыпочках прошмыгнула к себе и легла на диван.
Насыщенный день. Утром она была дома и с ужасом готовилась к дороге, рисуя самые удручающие картины предстоящей поездки. Как давно это было, будто месяц назад! Любила самолеты за неповторимый эффект смены реальности. Перелет из одного мира в другой за пару часов — разве не потрясающе? В Судаке началась новая жизнь. Нина не против таких перемен. Пусть и временных. Ссылка выдастся не такой уж и тягостной, как ей казалось.
Один Артём не давал заскучать. Уж этот мотоциклист умел взбодрить. Жаль, не в позитивном плане. От его наигранной дерзости хотелось скорее избавиться: заткнуть уши и закрыть глаза, лишь бы не наблюдать ужимки с репликами клоуна. Но, судя по всему, общества байкера избежать не удастся. Он душа и сердце компании вместе с Кириллом. Два друга-заводилы. Вполне возможно, брат прав, к Артёму нужно приглядеться, раз уж на то пошло. Чувствовалось в нем что-то скрытое от людских глаз, а Нина любила головоломки, детективы и все тому подобное. Она доберется до правды так или иначе.
От звука телефонного звонка опять чуть не упала с кровати, настолько он был громким и неожиданным. Нервам пора уделить особое внимание. Как раз бабушка сегодня резала мяту — надо сжевать целый куст разом. В ее случае эффект будет только от поглощенного свежего пучка вместе с корнем. Нина засмеялась над собственными мыслями, что только подтвердило самостоятельно поставленный диагноз. Хлопнула себя по лбу.
— Может, ты и не заметила, — всхлипывала Есения, — Но я очень люблю Артёма. Знаю его с детства, но поняла, что не могу без него жить всего пару лет назад. И все время я борюсь за его сердце. Мы должны быть вместе. Нельзя по-другому. Еще немного и он осознает, что тоже меня любит. Вот увидишь! От судьбы не убежишь. Нина, не вставай между нами. Он мне нужен, я умру без него.
— Есения, выдохни и успокойся. Я тебе не соперница. У меня есть любимый мужчина.
— Почему ты тогда здесь без него?
— Работает. У него крупный проект на стадии запуска.
— Тёма не зацепил?
— Я жду своего Вадима.
— Хорошо. Прости, что побеспокоила. С ума схожу из-за него. Так глупо с моей стороны. Извини…
— Ничего страшного. Мы расставили все знаки.
— Точно. До завтра!
Нина плюхнулась на подушку. Исповедь Еси показалась трогательной. Она горестно страдала. Но помочь ей некому. Два года добиваться парня — упорство или безрассудство?
Телефон снова зазвонил. Ответила не глядя.
— Есения, тебе нужно выспаться, станет легче.
— Привет, согласен, только я Вадим.
— Ой, добрый вечер. У вас же третий час ночи. Почему не спишь? — Нина села на кровати, вцепившись в телефон.
— Позвонил на удачу, вдруг ответишь. Маленькая моя, ты изменила меня. Твоя искренность и огонь пробили мою броню.
Нина затаила дыхание. Голос любимого звучал нежнее, чем обычно. Ночь расшевелила потаенные чувства? Он мялся и не знал, как сказать самые важные для них слова. А она ведь даже не ждала их, плыла по течению. Их отношения развивались настолько стремительно, что девушка запуталась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты напомнила, что есть настоящие чувства, ценности которые важнее любых денег и положения. Представляешь, к своим годам совсем забыл про простые истины…
Море 5.
— Ты дорога мне. Я говорю от всего сердца. Искренне жаль, что все так складывается, — Вадим замолчал.
— Хватит ходить вокруг да около. Говори, как есть, — чутье шепнуло, что приближался печальный исход разговора. Любимый путался в словах, но посыл Нина уловила, хоть и не сразу. Только взлетела от радости до небес и уже с космической скоростью летела вниз, приготовившись разбиться. Кусочек сердца откололся, упал и разлетелся в пыль, оставив глубокую рану. Нина закрыла глаза и опустила голову от безысходности.
— Не знаю, как сказать, — вздохнул Вадим.
— Может, не нужно? — как утопающий, девушка хваталась за последнюю соломинку.
— Прости меня. Подвел тебя: мы должны расстаться. Жена попросила дать нам шанс. Лида зовет меня обратно, к ней и детям. Нина, пойми, они — моя семья.
— Счастья вам и удачи, — сбросила вызов и заблокировала номер.
Не могла вздохнуть. Горе комом застряло в горле, перекрыв воздух. Судорожно распахнула окно. Вцепилась в подоконник и замерла. Старалась забыть обо всем на свете, чтобы спазм, сковавший ее тело, ослабил хватку. Давящая боль от него усиливалась, а в глазах начинало рябить. Нужно продышаться во что бы то ни стало.
Девушка с мольбой взглянула на небо, начала считать звезды: “Первая, вторая, третья, четвертая… пятая”. И глубоко вздохнула. Вдох-выдох, вдох-выдох, дыши, Нина. Жизнь не закончилась.
Обессиленно опустилась на колени перед окном. Слез не было, лишь ужас. Ее призрачный замок, окутанный мечтами, построенный с трепетом и бережно хранимый, рухнул, не оставив ничего после себя, кроме отчаяния. Она видела в нем свет и смысл. А теперь потерялась во тьме, сбитая с толку. На коленях доползла до кровати, свернулась калачиком и отключилась.
Проснулась от стука в дверь. Бабушка звала завтракать. Хриплым голосом отказалась и вернулась в небытие. Вырывалась из него и бесконтрольно падала обратно. Так прошел весь день. Нина пряталась от жизни, которую отказывалась принимать. Сознание нашло лучший выход — сон.
Тамара время от времени заглядывала в комнату, проверяя состояние внучки. В итоге, убедившись, что та не заболела, а лишь крепко спит, оставила ее в покое.
Наступил вечер, за ним ночь и новое утро. Но девушка не встала с дивана. Укуталась в плед и лежала, с равнодушием оттолкнув от себя кипящую вокруг жизнь. К обеду в комнату уже не вошла, а вломилась бабушка
— Кого хороним?!
— Бабушка, да, тьфу!
- “Баба Тома” меня зови. Никто не помер, все живы и здоровы?
— Конечно.
— Первый час дня. На тебе лица нет, вторые сутки голодаешь. Немедленно поднимайся и идем обедать!
— Баба Тома, ничего не хочу. Мне нужно побыть одной.
— Побыла. Меру нужно знать, — Тамара скинула с Нины покрывало и потянула за руку, — Вставай, говорю, упрямая.
Девушка села на кровати. Руки и ноги стали тяжелыми и неповоротливыми. Знобило. Боль плавала по всему телу, нанося спонтанные удары. Нина словно прозрела. Туман рассеялся. От правды не скрыться. Пришло время ее принять, а не прятаться, как страус в песок. Девушка взглянула на бабушку. Озноб перешел в сильную тряску. Она знала, что должна немедленно произнести вслух постигшую ее беду, которая сразу станет фактом. А вот с ним уже придется что-то решать.
— Вадим ушел. Вернулся к жене. Он выбрал семью. Я же не знала…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Горечь хлынула из глаз девушки. Рыдала в голос, с ужасом вцепившись в волосы. Ее предали, бросили. Она не нужна. Всем. Мужчине, семье, подруге. Никому. Избавились и рады. А ей всего лишь хочется, чтобы ее любили. Очень хочется. А она одна, совсем одна. Отвернулись и забыли. Ей нужно домой, к родителям. К прежней жизни.
