ещё, какая смерть. На костре умирают долго и страшно. Если сведения о применённой Вильримой магии дойдут до посторонних ушей их казнят. Вильрима не торопила мужчин. Это было ни к чему. Староста, как и его дети, всегда отличались завидной рассудительностью, а потому она просто сидела и ждала их решения.
- Отец, - первым заговорил Монти. – Я готов рискнуть ради брата.
Кендрик, впрочем, не торопился отвечать, переводя уставший взгляд с Руди на Монти и обратно. Приняв решение, он посмотрел на чародейку и твёрдым голосом произнёс.
- Мы согласны.
- Тогда не будем медлить, - открывая глаза, произнесла Вильрима, вставая на ноги. – Мне нужна ваша кровь и любая металлическая посудина. Монти принеси, а я пока подержу за тебя тряпицу на ране, чтобы твой брат не задохнулся.
Уговаривать парня было не надо, и он тут же побежал искать требуемое.
- Зачем тебе это? – неожиданно спросил Кендрик глядя на женщину.
Та не спешила отвечать и лишь задумчиво смотрела в окно. И когда мужчина уже решил, что она не ответит, Вильрима вдруг заговорила, так и не отрывая взгляда от того, что было за окном.
«Не бойтесь дарить согревающих слов,
И добрые делать дела.
Чем больше в огонь вы положите дров,
Тем больше вернётся тепла.»
В окно она наблюдала, как её сын помогает Вериверу собирать оружие налётчиков и складывать его в одну кучу.
- Что это? - попытавшись приподняться, спросил староста.
- Это слова одного очень мудрого человека жившего за много тысячелетий до нас, - обернувшись, ответила чародейка и мягко улыбнулась.
Кендрик больше ничего не спрашивал и не говорил, а лишь задумчиво поглядывал на эту удивительную женщину, которая поселилась десять лет назад в их деревне. А ведь если здраво рассудить она помогла уже многим. Да, почитай каждому жителю.
- Да! Именно УДИВИТЕЛЬНАЯ, - тихо прошептал мужчина.
Тут вернулся с медной миской Монти и протянул её Вильриме. Чародейка, взяв принесённую посудину в руки и покрутив её, рассматривая, сказала, что она подойдёт. Взяв посох в руки, она коснулась им стены дома и произнесла что-то на непонятном языке. И тут мужчины заметили, что с улицы перестали доноситься звуки. Воцарилась почти абсолютная тишина. Миска была поставлена между отцом парней и Руди ближе к голове последнего. Затем чародейка попросила Монти протянуть к ней левую руку и невесть откуда взявшимся ножом полоснула по раскрытой ладони парня. Тот дёрнулся от резкой боли, но руку не убрал. Он молча наблюдал, как капли крови стекают в принесённую им плошку.
- Твой черёд, Кендрик, - приближаясь к мужчине, сказала Вильрима. – Монти, можешь уже перевязать руку. Этого достаточно.
Процедура повторилась уже со старостой в главной роли. Его кровь также неспешно начала капать в плошку.
- Помоги отцу, - обратилась она к парню намекая на руку Кендрика. – Мне сейчас нужно будет сосредоточиться и мешать мне не стоит. Разумеется, если вы хотите, чтобы всё получилось.
Оба присутствующих как заворожённые наблюдали за происходящим, потому что посудина, в которую была слита их кровь, вдруг задрожала и начала подниматься в воздух. Вильрима же не выпуская посоха из рук, глядя прямо на неё произносила незнакомые слова на непонятном языке. Принесённая сыном старосты посудина замерла на уровне глаз женщины, начав, вращаться, и из неё во все стороны посыпались алые как кровь искры. Чародейка закончила читать заклинание и замолчала. Потом она подставила раскрытую ладонь под начавшую опускаться посудину. Та, прекратив вращение и исходя паром, легла прямо на ладонь Вильримы. Женщина поморщилась. Очевидно, ей было горячо держать миску. Однако староста на своё удивление заметил, что ладошка гостьи стала покрываться инеем и открыл в удивлении рот. Мужчина, увидев, что его старший сын тоже стоит с открытым ртом захлопнул свой.
- «Негоже уважаемому человеку так позориться на глазах у гостьи», - подумал Кендрик, переводя свой взгляд на Вильриму. – «Это сын ещё молодой. Ему можно выглядеть глупо.»
- Монти, - обратилась женщина к парню, не опуская плошку на стол. – Открой рот своему брату, и язык придержи. Нужно это всё влить в него до последней капли.
Парень, услышав обращение к себе тоже захлопнул свой рот, как и отец чуть ранее. Монти подскочил к Руди и сделал сказанное Вилримой, засунув палец внутрь, чтобы придержать язык. Чародейка тем временем прикоснулась своим посохом к миске, и у той вырос носик, с помощью которого куда удобнее выливать содержимое наружу. Поднеся её к голове Руди, она стала медленно вливать содержимое в рот парня явно опасаясь пролить хоть капельку. И вот когда последняя капля достигла его рта, парень неожиданно глубоко вздохнул и, повернувшись на бок захрапел. Вильрима с облегчением опустила посудину на стол и подойдя к скамейке практически рухнула на неё и закрыла глаза. Первым заговорил хозяин дома.
- Госпожа, чем я могу отблагодарить вас? – кое-как всё-таки приподнявшись на локтях спросил мужчина. – Вы спасли жизнь моего младшего сына. Я не могу оставить это…
- Ты ничего мне не должен, Кендрик, - перебила его Вильрима.
- Но как же это? - вмешался Монти, делая шаг к женщине.
Вильрима открыв глаза и посмотрев на них поняла, что уйти просто так ей теперь точно не дадут.
- Хорошо, - примирительно подняв руки произнесла чародейка. – Когда…, а точнее если мой сын обратится к вашей семье за помощью вы ему не откажете.
- Даю слово, - кивнув сказал староста.
- И я, - подтвердил обещание отца его старший сын.
- Вот и хорошо, а теперь мне пора идти. Полагаю, что в деревне ещё найдутся те, кому нужна моя помощь.
Выйдя на улицу, Вильрима увидела, что рядом на скамеечке сидит Петула и с выпученными глазами мычит не в силах открыть рот. Вокруг неё носятся другие обитательницы дома старосты, не знающие чем ей помочь. Проходя мимо этой толпы воющих и причитающих куриц, чародейка остановилась, и все присутствующие резко замолкли.
- Прежде чем открывать свой рот, - заговорила она, даже не поворачивая головы в их сторону, – думай, что говорить! А прежде всего думай кому ты это хочешь сказать.
Щёлкнув пальцами левой руки в правой, она держала свой посох Вильрима прошла дальше и выйдя за ограду направилась по своим делам. В этот момент во весь голос взвыла Петула и тут же осеклась поняв, что она снова обрела дар речи и, бросив взгляд в сторону куда
