11
Когда насытившиеся грязью и кровью прозрачные медузы попрыгали в портал, который открыл для них Еж, маги собрались вокруг сети с Эллейн. Еж, Апполония и Инфернальная присели рядом с Ангелом, положили руки на магические нити и одновременно что-то зашептали. Ничего не произошло. Китья и Ивариша сомкнули лапы, их камни засияли ярким светом, который поглотил магов и Ангела. Маги снова зашептали заклинания, но сеть не поддалась.
– Зоар! – громко крикнул Еж. – Попробуй ты!
Ответом была тишина. Хранители удивленно оглядели кухню, но Зоара в ней не было.
– Может, он поднялся за Натой Ди? – неуверенно произнесла Таля.
Услышав имя лекаря, раненые спохватились и пошли на второй этаж в госпиталь. Вместе с ними пошел незнакомый воин в блестящих серебристых доспехах.
Рим и Рум вытерли хвостами слезы друг другу и подошли к Ежу.
– Зоар что-то читал перед боем, – пропищала Рим.
– Какое-то письмо, – прогудела Рум.
– Сиреневого цвета! – хором завершили они.
– И он бы зол! – сообщила Рим.
– Ну просто ужасно зол! – подхватила Рум.
– Очень-очень зол! – подтвердили обе разом.
– Увидел нас и испепелил письмо, – пискнула Рим.
– Прямо в руке, – прогудела Рум.
– А потом началась битва! – снова сказали они хором.
Дьюла, тряхнув белоснежной гривой, тоже подошла к Ежу.
– Зоар спрыгнул с меня после боя и первым вошел в портал, – сообщила она. – Но когда я появилась в Кухне, его уже нигде не было.
Еж подошел к стене и приложил к ней лапу.
– Трастерити, – тихо произнес он.
На стене загорелось очертание портала.
– Он ушел, – сказал Еж. – Но я не могу понять куда. На предпоследний портал наложено заклинание сокрытия высшей степени. Зоар не хотел, чтобы мы узнали, куда он направляется.
– Но это же запрещено правилами! – ахнула Китья.
– Эллейн? – Латте вопросительно посмотрела на Талю, но та покачала головой.
– Без Зоара мы не сможем ее освободить, – тихо сказала она. – Он – самый сильный из наших магов.
Латте посмотрела на неподвижный сверток ткани и перьев, опутанный красными светящимися нитями. Злой, принявший человеческий облик и уже перевязанный в госпитале, спустился в кухню. Он поднял Эллейн и понес ее на второй этаж. Темно-синий заяц Бо, сильно хромая, готовил ужин, ловко нарезая что-то на разделочном столе, ему помогал ярко-рыжий, похожий на большой пушистый апельсин, кот по имени Сема. Эльза, вися вниз головой над раковиной, быстро очищала овощи и фрукты и складывала их в большие тарелки. Лягушалка смешивала соусы и паштеты. Библиотечный призрак Эллия расставляла посуду.
Латте пошла к морю. Ей нужно было побыть одной, но в комнату подниматься не хотелось. Она легла на теплый, нагретый за день шелковистый песок и закрыла глаза. В памяти всплыл божественный аромат Неморино, который Латте почувствовала в тот памятный день, встреча с драконьим наездником Пилигримом, полет через море на драконе Бранке, маленький дракончик у нее в руках, первые знакомства, встреча с Эллейн и Талей и…
– Мы подумали, что ты захочешь перекусить, – ее грезы прервал бархатистый нос, который потрогал девочку за руку.
Латте открыла глаза. Рим и Рум улеглись рядом с ней по обе стороны. Каждый из катуннов принес с собой корзинку с бутербродами, фруктами и термосом.
– Таля собрала нам с собой ужин, – пискнул правый бархатный нос.
– Сказала, чтобы мы тебя покормили, – прогудел левый нос.
– Нельзя ложиться спать голодной! – завершили они дружно в голос.
– Спасибо, друзья мои, – Латте погладила сначала одного зверька, потом другого и взяла бутерброд.
Катунны пошарили носами в корзинках и наугад выловили фрукты. Рим вытащила большой круглый плод темно-синего цвета, с мягкой кожицей, покрытой шипами, а Рум – продолговатый ярко-желтый, в красную полоску. Каждый зверек оценил свою добычу, потом перевел взгляд на фрукт, который выловил другой, после чего, не сговариваясь, они обменялись ужином. Латте улыбнулась. Катунны были очень забавные в мирное время.
Некоторое время они молча жевали.
– А вы часто воюете у себя в мире? – Латте наконец нарушила молчание и задала вопрос, который интересовал ее уже давно.
– Нет, что ты! – запищала Рим.
– Мы совсем не воинственные! – прогудела Рум.
– Мы мирные! – закончили они, как всегда, хором.
– Мы катаемся, чтобы собрать листики, – продолжил правый нос.
– Мох и травки, – уточнил левый нос.
– Чтобы спать на мягком! – закивали оба сразу.
Они снова замолчали. Корзинки опустели, а на море уже опустилась ночь, пора было идти спать. Латте прошла по чистейшей, вылизанной студенистыми уборщиками, Кухне, стараясь не смотреть на то место, где упал Страж. На нее снова накатила боль потери, и она заплакала. В кухне было пусто, каждый переживал свое огромное горе у себя в комнате. Латте добралась до кровати и, не раздеваясь, упала поверх розового покрывала. Она рыдала почти всю ночь и лишь под утро провалилась в короткий, но спасительный сон.
Глава III. Друзья
1
Утренний птичий концерт разбудил ее очень рано. Латте подошла к окну и посмотрела на пробуждающийся рассвет. Она прошла в ванную комнату и привела себя в порядок. Затем достала из шкафа красное платьице с белым воротничком, то самое, которое надевала в первый день в Хижине. Потом провела по волосам розовой расческой и повязала красный бант. Расческу она сунула в карман, на память об удивительной Хижине. Обведя прощальным взглядом уютную комнату, в которую она больше никогда не вернется, Латте вышла в коридор. Она не могла оставаться там, где разрушила мир и покой собственными руками. Латте решила найти Пилигрима и попросить его вернуть ее через море, обратно домой.
В коридоре ее оглушил знакомый запах свежей выпечки и кофе, от которого в горле снова встал комок. Наверное, это заяц Бо или Лягушалка встали в самую рань, чтобы приготовить для остальных завтрак. Заботливой и прекрасной Неморино больше не было, и в этом была виновата она, Латте. Сейчас она поест, а затем навсегда покинет Хижину. Вытирая непослушные слезы, Латте спустилась в кухню.
В длинном, до самого пола, нежно-голубом платье, с открытыми плечами, Неморино закатывала крагов. Она напевала какой-то простенький веселый мотивчик и ловко укладывала пауков в последнюю банку. Латте остановилась как вкопанная, а затем вскрикнула, бросилась к Хозяйке Хижины и крепко ее обняла. Довольная улыбка тронула губы Неморино.
– Ты меня очень обяжешь, дорогая, если вспомнишь, что, когда я готовлю крагов, нужно держаться от меня подальше, для своей же безопасности, – произнесла она, освобождаясь из объятий девочки. – А еще о том, что я на тебя сержусь.
Латте покраснела.
– И куда же, позволь узнать, ты направляешься? Да еще с такой большой расческой в кармане, – продолжила Неморино.
– Я хотела… – Латте запнулась.
– Сбежать! – фыркнула Хозяйка Хижины. – Сбежать в такой день! В такой великий и долгожданный день, когда они заговорили! А расческу, видимо, решила взять на память.
Латте была готова провалиться сквозь землю, но Неморино не собиралась так просто отпускать девочку.
– Пилигрим не возит в другую сторону, дорогая, – она вздохнула и ласково подтолкнула Латте к столу. – Я надеюсь, ты не собиралась покинуть нас на голодный желудок?
Латте помотала головой. Неморино налила кофе и подвинула тарелку с кашей. Латте взяла мягкую теплую плюшку и отпила глоточек восхитительного кофе.
– Если бы Стража можно было так легко убить, Мироздание бы уже давно рухнуло, – улыбнулась Хозяйка Хижины. – Но вымотал он меня знатно! Я впервые отключилась, не успев вылезти в Сангар! Силен, ничего не скажешь!
– Отключилась? – тихо переспросила Латте.
Неморино кивнула. Она ловко расставляла кофейники и блюда с завтраком.
– Мне жаль, что вы стали свидетелями и подумали, будто я умерла. Сатинопусы не разговаривают в этом мире и не смогли вам поведать истину. Однако, – продолжила она строго, – никакая вина не оправдывает того, что ты хотела сделать. Бросать своих нельзя! Битва еще далеко не окончена, и важен каждый из нас!
– А кто заговорил, и почему сегодня великий день? – поинтересовалась Латте, когда Неморино завершила свою тираду.
– Оооо! Это пока секрет, малышка! – Неморино приложила палец к губам. – Они повзрослели и заговорили! Скоро твоя жизнь очень сильно изменится. Уже сегодня в Хижину прибудут новые жильцы! И снова откроются Закрытые комнаты! Это прекрасно!
Ликование Неморино было прервано Натой Ди и собаками, которые спустились вниз, чтобы найти что-нибудь съестное на завтрак для больных. Глаза у лекаря были красные, а веки опухшие. Она тоже оплакивала Неморино всю долгую ночь. Собаки первые кинулись к Неморино, отчаянно виляя задами и крошечными хвостиками. Ната Ди остановилась на нижней ступеньке, а потом, как Латте, подбежала к Хозяйке Хижины и порывисто ее обняла.
