30 июня.
Профили оказались новыми. С одной и той же датой. Созданы 30 июня. Всего за три недели до исчезновения Камиллы.
Габриэль еще отпил колы и попытался думать, как полицейский, отбросив в сторону чувства, думать, как Мунк. Камилла Грин удалила свои старые аккаунты всего за три недели до исчезновения? Почему? Что-то должно было случиться? Никто просто так не удаляет свои профили и не создает новые, если на то нет причины.
Габриэль еще раз просмотрел фотографии и подпрыгнул на месте, когда в дверь вдруг постучали и Миа Крюгер просунула голову в проем.
– Ты занят? Я взяла тебя с поличным?
– Что? – пробормотал Габриэль.
– Секреты? – улыбнулась Миа.
– Что?
– Мошенничаешь там?
– Ага, – кивнул Габриэль, взяв себя в руки. – Собираю фотографии для Карри.
– Конечно, – расхохоталась Миа, расстегивая молнию на куртке. – Что же он заказал на этот раз?
– Азиатские девушки в бюнадах[11] на верблюдах, – сказал Габриэль, к счастью почувствовав, как жар понемногу отливает от лица.
– Серьезно? – ухмыльнулась Миа, положив ноги на письменный стол.
– Нет, – улыбнулся Габриэль.
– Еще лучше, – рассмеялась Миа. – Он способен на большее, не правда ли?
– Может быть, и так, – сказал Габриэль и опять немного смутился, встретившись взглядами с Мией.
– Так ты нашел ее?
Миа кивнула на фотографии на мониторе.
– Да.
– Мунк не самый большой знаток интернета, да?
– Не самый, – улыбнулся Габриэль.
– Хорошо, что у нас есть ты, – улыбнулась Миа, слегка толкнув его в плечо.
– Ну да, – пробормотал Габриэль, надеясь, что щеки опять не вспыхнут.
– Так что у нас есть? – сказала Миа, устремив взгляд к монитору.
– Профиль в «фейсбуке» и в «инстаграме», – сказал он, открыв обе страницы, чтобы смотреть на них одновременно.
– Не буду хвастаться, что сама очень подкована в этом деле, – призналась Миа. – Так на что мы тут смотрим?
– Новые аккаунты, – пояснил Габриэль.
– Вот как? – сказала Миа, вытаращив глаза на мгновение. – Насколько новые?
– Созданы за три недели до ее исчезновения.
– Серьезно?
– Да.
– И что это значит? Я имею в виду, для тебя, ты же в этом крутишься.
– Ты хочешь сказать, в интернете?
Габриэль успокоился. Жар отступил от лица.
– «Что значит»? В каком смысле «что значит»?
– Ну, я не живу в этом мире, поэтому не знаю. Если кто-то удалил старый аккаунт и создал новый… Почему он так делает, как считаешь?
– Может быть по разным причинам, – сказал Габриэль.
– Например? – с любопытством спросила Миа.
– Нет, ну это может быть и случайностью.
– Случайностью?
– Да, ну или это необязательно должно что-то означать, – продолжил Габриэль. – Например, у тебя на «фейсбуке» есть друзья, с которыми ты больше не хочешь общаться, но тебе кажется неприятным просто удалять их, ведь придется объяснять, почему, так что проще будет создать новый профиль, понимаешь?
Миа подняла брови и пожала плечами. Было очевидно, что она не привыкла к социальным сетям.
– Но чаще всего причина есть, значит, что-то случилось, – продолжил Габриэль.
– Что же, к примеру?
– Ну, может быть по-разному. Порвала с парнем и не хочешь, чтобы он видел, с кем ты зависаешь, например.
– Зависаешь? – улыбнулась Миа. – Значит, вот как называется то, чем вы занимаетесь?
– В каком смысле?
– Вы зависаете друг с другом? Это вы делаете?
Вдруг Габриэлю показалось, что Миа намного старше него. Такой вопрос скорей относился бы к поколению Мунка или даже старше, но он сразу же понял, что в том, что касается Мии, возраст абсолютно ни при чем. Она не сидела в социальных сетях. Она – официальная персона. Ей нравилось иметь личное время. Тогда, несколько лет назад, на «фейсбуке» даже были группы фанатов Мии Крюгер.
– Да, когда нам надоедает искать азиаток в бюнадах, – засмеялся Габриэль.
Миа улыбнулась, не отрывая глаз от монитора.
– Лошади? – сказала она, показав пальцем на одну из фотографий.
– Да, похоже, она любила верховую езду, – кивнул Габриэль.
– «Вирвинд», – тихо сказала Миа, показав на сообщение в «фейсбуке».
– Да, это, скорее всего, лошадь?
– Вероятнее всего. Если только это не верблюд.
Габриэль улыбнулся, опять почувствовав, как краснеет.
Миа поднялась и секунду постояла перед мониторами, как будто о чем-то задумалась.
– Ладно, – наконец кивнула она. – Ты идешь или как?
– Куда?
– Мы привезли ее вещи из «Садоводства».
– Вещи Камиллы?
– Да, – кивнула Миа. – Они подтверждают то, что у тебя здесь.
– В каком плане?
– Лошади. Думаю, с них и начнем.
Миа постояла перед мониторами еще мгновение, но мысли ее были в другом месте.
– Так ты идешь или как? – наконец сказала она.
– Иду, – кивнул Габриэль, последовав за ней в переговорную.
19
Молодой хакер Сканк предстал перед выбором, с которым раньше никогда не сталкивался.
Он надвинул шапку на торчащие черные волосы с белой полоской посередине, из-за которых и получил такое прозвище, и пересек улицу, стараясь держаться в тени.
В обычное время ему бы и в голову такое не пришло. Идти в полицию. Разумеется, нет. Это же само собой разумеется. В его мире считалось страшным грехом привлекать любого, кто мог иметь отношение к властям. Сканк считал себя анархистом, борцом за свободу в интернете, и хотя он немного смягчился в последние годы, покинув линию фронта в преступном мире в угоду своему крайне прибыльному бизнесу, правила, конечно, оставались прежними. Никакой полиции. Никаких властей. Разумеется, нет. Но теперь? После этого видео, которое он посмотрел прошлым вечером? Он не мог поступить иначе.
Вот же дерьмо.
Он надел капюшон, прикурил и выбрал другой путь, не такой, которым он ходил в те редкие разы, когда покидал свой дом. Сканк редко бывал на улице. Не видел в этом никакого смысла. У него было все необходимое в подвале в Тёйене. Свой собственный бункер. Где его никто не найдет. Но сейчас нужно было освежить голову. Он снова пересек улицу, повернул голову, когда машина проехала мимо, и затаился в тени, пока она не исчезла из виду. Затем продолжил путь, пытаясь собраться с мыслями.
Оно испугало его.
То, что он увидел.
Черт возьми, почему он не прислушался к своей интуиции. Держаться подальше от этого сервера. У него нюх на такие вещи, какое-то собачье чутье, куда в сети идти, а куда не нужно, и это чувство предупредило его и в этот раз, но он не послушался. Задание было слишком соблазнительным. В темных местах об этом сервере шептались месяцами, и наконец это стало чересчур соблазнительно, но теперь он пожалел об этом. То, что он нашел, видео, которое посмотрел, было за гранью понимания. Много странного он видел в свое время, но такое?
Вот дерьмо.
Сканк затянулся сигаретой, быстро повернулся и пошел обратно той же дорогой, какой пришел. Он покачал головой, подумав о своем поведении. Паранойя? Это на него не похоже. За почти десять лет хакерства на темной стороне так называемого закона, к которому у него было мало уважения, Сканку никогда не было страшно. Ни одного раза. Он всегда держал все под контролем. Никогда не бросался в проект, сломя голову. Никогда не оставлял за собой следов. Он не был новичком. Не занимался детскими игрушками, как те клоуны, кто готов взломать тут и там, чтобы похвастаться. Он тихо выругался одними губами, выбросил окурок, снова перешел улицу и пошел дальше на авось, постоянно оглядываясь через плечо, не преследует ли его кто-нибудь.
Сканк почувствовал, как молодой анархист в нем поднимается на поверхность, когда подошел к парку Тёйен. Его почти никогда не мучила совесть. За то, чем он занимался. Он смотрел на это как на обязанность. Как на что-то, что побуждали делать его способности. Он был далек от какого-нибудь Робина Гуда, забирая все деньги себе, но люди, у которых он забирал, были настолько нечестными, что заслуживали этого. Все это было настолько же гениально, насколько и просто. Он находил компанию, которая ему не нравилось, искал бреши в системе безопасности, доставал информацию о нечестных транзакциях, большинство из них занимались коррупцией, брали взятки, нарушали предписания по охране окружающей среды и все что угодно другое, и да – расплачивались за это.
Сканк покачал головой, опять почувствовав в себе дух анархизма. Если бы норвежский народ знал, чем они занимаются каждый божий день, эти любимые народом компании, где люди закупаются ежедневно, чьи продукты есть в каждом магазине и считаются поддержкой общества, как они на самом деле зарабатывают свои деньги, как они разбогатели, тогда очень возможно, что люди подняли бы восстание, но они ничего не знали.
Опиум для народа.
Сканк не был коммунистом, не следуя никакой идеологии, но именно в этом Карл Маркс был прав. Дать народу религию или идиотские развлечения, чтобы держать их подальше от понимания, что на самом деле они всего лишь рабы системы.
