Твою мать...
Я растерянно останавливаюсь. Хорошо еще, что меня не видно из капонира. Сердце дико стучит, от тяжести свинцовых накладок-плит подкашиваются ноги. Я вспоминаю, как мы "качались" перед соревнованиями, бегая по залу "челноком" с 20-килограммовыми блинами от штанги...
Ноги сами несут меня дальше, за еще один угол. Ф-ф-фу-у-х, да вот же эта лестница! Пот льет таким темпом, что кажется - хлюпает в сапогах. Окуляры очков запотели, трудно разглядеть мелкие детали.
После карабкания по лестнице даже мои, относительно тренированные, ноги строптиво отказываются нести погрузневшее за счет свинца тело вперед, к уровню... "Ж"? Да какая, в пень, разница? (Уже потом, по возвращению, мне подсказали, что там все размечено, и буквы нанесены, и стрелки указаны...).
Задача облегчается, когда я вижу маячущую впереди фигуру "партизана", которого я сменяю. Он уже подорвал, бросив на ходу лом, который чуть было не упал за перила...
Его лица не видать. Вид почти марсианский. Тяжелое, надрывное дыхание. "Лопата... Там..." - Глухо доносится из-под респиратора. Он машет рукой в сторону, на подкашивающихся ногах устремляясь к лестнице. Как он спускается - я уже не вижу. Подхватив лом, я стараюсь отколоть кусок от битума, который на солнце прогрелся до резинообразного состояния и упорно пружинит под ударами. Край скола неровный, часть битума все равно остается прилипшей к бетону перекрытия. Легкие идут взахлеб, руки истерично лупят ломом по черному покрытию. Я практически ничего не вижу - то ли стекла запотели, то ли в глазах пелена от напряжения. Наконец-то... Осколок битума отлетает от основной массы. Еще несколько взмахов, - ну же, сука, колись! - и я скалываю еще один кусок.
Мне кажется, что я физически ощущаю, как тянется время. Спустя вечность кто-то теребит мой рукав. Сменщик. Оглянувшись, я подхватываю совковую лопату и сбрасываю несколько кусков битума за ограду.
Дороги вниз я не помню. Помню, что едва не сломал шею, почти упав с лестницы. В капонире, вылив из респиратора пол-стакана пота, я срываю с себя "латы" и обессиленно приваливаюсь к стене.
Меня трясет в ознобе.
"Сварщик зварює метал ..."
Вовик косит цыганским глазом, щурясь от едкого дыма. Чай вскипел, и комары затягивают вечную свою песню...
- ...Лейтенант, бахилы! Снимай бахилы, слышь, лейтенант!
Я бессмысленно пялюсь в пряжку бойца, теребящего меня за плечо. Серп и молот в проеме звезды.
- Да лейтенант же, скидай бахилы... Вот бля, заклинило... - Я послушно стягиваю сапоги-чулки от ОЗК. Руки не слушаются, соскальзывая с резины застежек. Меня словно обложили ватой, как дорогую елочную игрушку.
Гражданский протягивает мне "Приму":
- На сегодня ты отстрелялся. Остынь чуток и дуй на АБК.
Мои бойцы, как галчата, торчат головами из проема двери, ведущей на лестницу. Глаза округлены до блюдечного размера. Выдавив из себя что-то ободряющее, я назначаю им "рандеву" после размывки на нижнем этаже АБК-2 и сыплюсь вниз.
На лестнице уже почти никого нет. На 20-м уровне я вижу последних невезучих, после чего только грохот моих каблуков нарушает сакральную тишину шахты-подъема. В полутьме мне мерещится нескончаемая цепь теней в пропитках, безропотно-медленно поднимающихся на заклание. От владельцев этих теней остался лишь тяжелый запах табачного дыма, пропитки и пота, круто замешанный на страхе.
Молох получил очередную порцию жертв.
Кто сказал, что путь в ад ведет ВНИЗ?!
13 августа 1986 г.
"...Долговременность стресса, хроническое воздействие малых доз внешнего и внутреннего облучения, отсутствие научных знаний о реальном влиянии комплекса факторов: радиационного, химического, психогенного и т.п. - на здоровье, недостаток информации и надежных средств защиты - все это предопределило перенапряжение сил и привело к ухудшению состояния здоровья участников ликвидации последствий аварии."
Из сайта "Чернобыль"
(Стопатом/Славутич/Киев)
ЧАЭС, девятая ходка...Дождь лениво хлещет по моей спине. Козырек фуражки-конфедератки не может прикрыть сигарету от брызг, и она, зашипев, гаснет. Я чертыхаюсь. Руки замерзли на ветру, я держу их в кармане бушлата. Бушлат намок и давит на плечи, но все же это лучше, чем ничего, хоть какая-то защита от промозглого ливня.
Мы индифферентно стоим в нескольких метрах от автокрана, почти опрокинутого набок весом большой, два-на-восемь, бетонной плиты. Кран не донес плиту до места укладки, уронив ее на кучу грунта на обочине в момент, когда из-за слишком большого "выстрела" его правая сторона стала задираться в воздух.
Грейдер, разравнивающий подсыпку - щебень под плиты, чихнул сизым дымом и заглох. Щебень явно мелковат для размера луж, через которые нам приходилось укладывать плиты, но выбора не было - что дают, тем и работаем. Я с сожалением гляжу, как горка щебня засасывается жижей грязи - как-будто сахарный песок, тающий в воде...
...Уже неделю наши команды лезут из кожи вон, окольцовывая ЧАЭС охранным поясом - дорогой из бетонных плит, которую сразу же ограждают с обеих сторон колючкой. В бригаду пришел новый "барин" - сменился комбриг. Одним из первых его деяний, говаривали злые языки, был рапорт в Правительственную Комиссию о неудовлетворительном состоянии охраны ЧАЭС, результатом которого стало спешное, в три смены, возведение охранной зоны - бетонки в колючей проволоке, опоясывающей всю станцию вдоль существующей кольцевой дороги.
На прошлой неделе УС-506 закончил рыть суперглубокую канаву - 35 м! - по периметру станции, заполнив ее бентонитовой смесью. Угроза прорыва радионуклидов в подпочвенные воды была снята, и Госгидромет прекратил рассеивать дождевые облака над ЧАЭС. Почти двухмесячная иссушающая жара в районе ЧАЭС закончилась.
Сразу же, в соответствии со всеми законами статистики и подлости, пошел заунывный осенний дождь. Мне кажется, что он не прекращается уже несколько дней. Наверное, я не прав, но какое это имеет значение, в особенности в нашем нынешнем положении?
Мы проклинали работу на открытой всем ветрам Промплощадке. К середине августа фон на дальних подступах к "четверке" упал до 50-100 миллирентген в час, местами и того меньше, и это означало, что для набора отпущенных на ликвидаторскую душу 2 рентген в день надо было упираться на площадке полную смену, то-есть все 8 часов - и даже тогда тебе записывалось в карточку до полутора рентген, не больше.
А вот "вторички" при этом ты хватал на полную - с пылью, с грязью, с дождем... Маленькие подлые радиоизотопы, исправно фильтруемые из воздуха организмом, оседали в легких, накапливались в стенках желудка, почках, печени...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
