Помывка в АБК-2 приносит мне минутное облегчение, поскольку на выходе из корпуса солнце исправно принимается за прогрев моего распаренного душем тела. Путь назад, в главный корпус, узнаваем по главным ориентирам - трубе, гребням второго и первого блоков. Не скажу, что я уже освоился, но неприятное чувство психологического прессинга, испытанное в первую ходку, сегодня существенно слабее. Я выхватываю из традиционно-заводского пейзажа новые, незамеченные раньше, детали. Колет глаза обилие хлама, от непонятно откуда взявшихся деревянных помидорных ящиков до заброшенных машин - в том, что они брошены, и давно, сомневаться не приходится, они все "разуты". Часть дороги устлана железобетонными плитами, уложенными неровно, в спешке. Тем не менее швы между ними тщательно заделаны раствором. Ближе к главному корпусу плит становится больше, они покрывают почти всю площадку за главным корпусом, внутри станции.
Навстречу спешит мужик, по виду явный "науковец", с лепестком, комически прилепленным поверх густейшей лопатообразной бороды. Респиратор едва прикрывает нос и рот, и борода, по всей видимости, выполняет роль дополнительного фильтра... Бородач, тем не менее, пребывает в хорошем расположении духа, тихо мурлыкая "Всё могут короли". В ответ на мой взгляд он вызывающе стаскивает лепесток на подбородок, обнажив шайтанскую свою бороду, покрытую белыми нитями фильтрационного материала, и закуривает на ходу. Я успеваю разглядеть на пластике пропуска название Курчатовского института. Понятно, откуда ухарство, эти с чертом в обнимку спят...
На центральной площади полно запаркованных машин всех видов, от легковушек до БРДМов. Смотрю на часы. У меня еще минут двадцать-двадцать пять до отъезда, надо поторопиться - не хотелось бы, чтобы из-за меня мужики парились на солнце в ожидании.
Вход в подвал ничем не примечателен. Спускаюсь ниже, прохожу через пару выкрашенных суриком металлических дверей, типичных для бомбоубежищ шестидесятых. В нашем институте такое и сейчас содержится в полном боевом, Областной штаб ГО и все прочее... Тускло светят лампочки в тяжелых проволочных плафонах, тенями вдоль стен скользят люди, голоса приглушены, слышатся словно сквозь вату. После очередной пары задраиваемых дверей вхожу в большую комнату, размеры которой оценить трудно из-за полумрака. В нос резко бьет запах пота, перемешанный с чем-то химическим - дезраствор? Формалин? Где-то рядом шумит вентиляция-приточка. Очень влажно, циркуляция воздуха почти не ощущается, мешают деревянные двухэтажные нары в несколько рядов. На них спят люди; я знаю, ребята говорили мне об этом - здесь расквартированы наиболее востребуемые кадры УС-605, крановщики, экскаваторщики, сварщики, те, кто всегда нарасхват, те, кто уже (по образному выражению Игоря) самостоятельно светится по ночам от постоянного переоблучения, поэтому им свет не нужен... Наверное, где-то здесь был и тот сварщик, которого я видел в первый выезд.
Отдельные нары завешены простынями. Под края у многих подоткнуты сохнущие портянки, белье. Негромко жужжит электробритва. Мужик с неправдоподобно белым, упырьего вида лицом, сидит на нижних нарах, монотонно раскачиваясь вправо-влево. Увидев меня, он прекращает качаться и извиняющимся тоном говорит:
- Сон потерял, разницу между днем и ночью уже не определяю, живу только от смены к смене. Число какое сегодня?
- Шестое августа, - я протягиваю ему сигареты. Он тут же жадно закуривает, не скрываясь:
- По барабану... Все тут шмалят. Все равно воздух тут поганый, я вот нюх почти потерял, хлорка или что там они пользуют для дезинфекции...
Он моргает слезящимися глазами. Я спрашиваю:
- У тебя сколько в сумме?
- По бумагам, - с сарказмом говорит он, - около двадцати.
- Значит, еще пять, и все? - уточняю я.
- Слышь, ты давай, мужик, двигай, куда пришел... - Внезапно озляется упырь. И уже вдогонку слышу: - Для нас ваши лимиты не писаны, нас держат, как рабов...
Не знаю, врал ли он или нет. В бригаде говорят, что эти сменяются редко...
После пары поворотов между нарами прохожу еще один тамбур. Свет становится ярче. На очередной двери - надпись "Группа дозконтроля", и ниже от руки на листе писчей бумаги: "Входи, садись, пей чай, заткнись!".
Два стола с разложенными картами. Карты и эскизы на стенах пестрят карандашными отметками, многократно стиравшимися и переписанными поверху. У одного из столов сидят двое гражданских. Сильная настольная лампа выхватывает круг на карте, на которой они сосредоточенно выводят что-то карандашами. У другого стола седой подполковник в сером комбинезоне с шеей, обмотанной бинтом, склонился над телефоном. Я нерешительно останавливаюсь в дверях.
- Ты когда п..деть перестанешь, Варфоломеев, - обыденно-скучно говорит "подпол", глядя на меня цепкими серыми глазами. - Вчера сколько было? Сто пятьдесят? А позавчера? Тоже сто пятьдесят? Так откуда у тебя, твою дивизию, сегодня триста получилось? Что значит на колесах натаскали? Кто в твой медвежий угол поедет?
Он кивает мне головой на стул в углу. Я скромно присаживаюсь на край. Интересно...
- В общем, так. Я заказываю тебе на завтра команды в две смены из расчета сто пятьдесят миллирентген, а не триста, потому что если завтра фон упадет, то народу делать будет не хрен, только хватать лишнюю дозу... Дальше. У тебя есть еще одна точка со стационарным радиометром на стыке с Назаренко, так ты скажи своему дозиметристу, чтобы не филонил, он знает, что я имею в виду - от него второй день по этой точке нет данных, понял? С меня требуют ежедневную сводку по всем двадцати восьми приборам, ты мне эти данные вынь да положь, ясно? Отбой!
Он берет карандаш и помечает что-то на карте, разостланной на столе; ее углы придавлены обычными пол-литровыми банками с каким-то черным порошком, в котором я с изумлением узнаю... Полимерный адсорбент!
Моя кафедра работала с одним ящичным предприятием в течение нескольких лет, совершенствуя и переусовершенствуя эти адсорбенты под разные химические нужды - я прекрасно знал, как выглядят такие полимерные носители...
Подпол говорит, кивая на банки:
- Вот, медики приволокли, говорят, будет выводить радионуклиды. По столовой ложке в день, и будет вытаскивать и стронций, и технеций. Дерни ложку, лейтенант! Наши его водкой запивают, а то на сухую он, гад, в горло не лезет...
Я отзываюсь:
- Алкоголь не поможет, сделает только хуже...
- Ты откуда взялся, грамотный такой? - Он щурится.
- Я знаю, как работает эта штука, товарищ подполковник, ну, по крайней мере, теоретически... Я химик... В общем, запивать надо водой, и принимать натощак, чтобы был максимальный доступ к стенкам желудка и кишечника... - Последнее - уже чистый импровиз, но по крайней мере, логичный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
