- О, да. - кивнул Тхритрава. - Искупление, это очень важно. Как ты полагаешь, брат-хранитель Реликвии, а вот брату Асмаре тоже должно пройти очистительный обряд?
- Сказано, что даже величайший из грешников может пройти по пути исправления и воссиять на небесах подобно самому Святому Солнцу. - энтузиазма в словах Круврашпури поубавилось.
Решил, наверное, что жрачкой делиться придется.
- Тогда проследи, пожалуйста, чтобы он принял должное искупление. Верно указал нам брат Прашнартра, что часто Асмара пренебрегает совместными трапезами, а от того Вселенская Гармония нарушается. Ведь нарушается, брат Прашнартра?
- Вне всякого сомнения. - кивнул я.
Нечего кастеляну на переговорах уши греть. Что нужным сочтет, то настоятель ему расскажет, а пока лучше помочь Тхритраве технично спровадить Асмару под благовидным предлогом.
А то, что у нас с настоятелем мысли движутся в одном направлении, это очень хорошо. Наверное.
- Брат мой, - произнес настоятель, когда лишние покинули наше собрание, а я удобно расположился в кресле, - теперь, когда должные жертвы определены, надобно тебе уделить некоторое время уважаемым князьям.
- Да и с самого начала мог бы. - благочестивым тоном ответил я. - Но поскольку достопочтенные выразили желание вознести требы, то как мог я препятствовать их искреннему религиозному порыву? Так какая у них нужда в простом монахе, отец Тхритрава?
- Они об этом тебе сами поведают. - отозвался наш монастырский главнюк, и кивнул понаехавшим, мол, начинайте.
Князья переглянулись, и первым держать речь принялся Шедад Хатиканский:
- Вы знаете, досточтимый брат, что, увы нам, царь Каген соединился со Святым Солнцем?
- Мы, конечно, на отшибе живем, но не настолько уж в глухомани, чтобы о таком не знать. - поморщился я.
- Не стоит начинать настолько издалека, уважаемый князь. - вступил Арцуд Софенский.
Ага, издалека не надо, а то я могу предложить поцеловать себя в затылок.
- Как наверняка знает брат Прашнартра, после смерти царя встал вопрос о престолонаследии.
- Поверишь ли, князь Софенине, ни о чем подобном не слыхал. - я усмехнулся. - Престол, по обычаю, наследуется по прямой мужской линии, а у царя Кагена она не прерывалась - двое внуков его живы и здравствуют, как я слыхал. Конечно, бывали случаи, когда совет князей не утверждал старшего из сыновей на престол, но так чтобы всех наследников отстранить от трона... Нет, такого в Ашшории никогда не бывало. Да и причин отказать в короне первенцу Тыкави я не знаю.
- Отказать? О, нет! Никто не покушается на их права! - воскликнул князь Арцуд. - Но они ведь еще дети.
- Недостаток, который очень быстро проходит... к вящей печали регента.
Интересно, как скоро невнятное кудахтанье этих двоих достанет князя Тимариани? Или он так и будет отмалчиваться?
- В том-то и дело. - мрачным тоном произнес князь Хатикани. - Регент...
- А что, царевна Валисса тоже померла? - прикинулся дурачком я. - Она мать царевичей, ей, по всему, и править.
- Да прекратите уже! - не выдержал наконец князь Зулик. - Что будет, если она станет правительницей Ашшории вы прекрасно представляете!
Ну вообще, конечно, представляю. Резня, разумеется.
Бонока женат был на инитарской княжне, какие-то совместные дела с тестем проворачивал, - соседями они приходились один другому, - и когда поднимал знамя мятежа беременную супружницу к ейному папахену в гости спровадил, родню проведать, мол. Там та дочку и родила. Ну а потом Валиссиной матушке как-то и возвращаться некуда стало...
К пяти годам дитятко, все это время жившее при своем деде, осиротело окончательно, а по достижении восьмилетнего возраста было возвращено в Шехаму, где, с полного одобрения Кагена (все еще числившегося в княжестве как узурпатор и завоеватель, со всеми вытекающими) короновано как княгиня и, на следующий же день, отдано замуж за Тыкави.
Каким путем Лисапетов братец это все провернул и чем пожертвовал, дабы заполучить в свою семью такую невестку - понятия не имею. Но то, что с той поры войн между Ашшорией и Интарой ни разу не было - факт. Хотя на инитарском троне тогда еще его дядька сидел...
А уж о том, как Валисса "любит" и мужа, и свекра, даже у нас в долине известно. Практически никак. Ну и прочим власти предержащим от нее ждать ничего хорошего не приходится - они, те кто постарше, в большинстве своем, кровью ее родичей замараны.
- Что будет, то будет, и чему суждено случиться, того не миновать. - с постной миной ответил я. - По всем законам, что божественным, что человеческим, царевна Валисса должна быть регентом до совершеннолетия старшего из сыновей.
- Если не найдется более достойного претендента. - обронил Тхритрава, и тут же возвел очи горе. - Но кто лучше позаботится о царевиче, чем его мать? Кому еще блюсти престол?
- Возможно тому, - многозначительным тоном произнес Шедад, - кто имеет на него гораздо большие права, чем царевич Асир?
- По старинному закону, первым престол наследуют сыновья, затем - братья, и лишь после них идут внуки. - добавил Арцуд. - А у царя Кагена, да пребудет он в Свете, был брат.
Значит все же на царство, а не на регентство приехали звать...
- Брат? - помимо воли я горько усмехнулся - видать, наследство от Лисапета мне досталось поболее, чем я предполагал, не одна только мелкая моторика. - Да... Когда-то у него был брат... Но это было очень давно.
- Он, однако, не умер. - заметил князь Софенский.
- Умер. - спокойно ответил я. - Принял священные обеты, и умер для мира.
- Бывало, такие "мертвецы" оживали. - усмехнулся Шедад, владетельный деспот Хатикана и Горной Аршакии. - Вот хотя бы вспомнить царицу Н`Кале. Когда умер ее сын, царь, она покинула скит и правила до совершеннолетия внука.
- Она была темнушка, из народа мурин. - отмахнулся я. - С них станется и не такое отчебучить.
Князья поперхнулись - о том, что легендарная правительница Ашшории была стопроцентная негра, в столице давно пытались не вспоминать.
- Меж тем, это не единственный случай, когда люди благородного происхождения слагали свои обеты и возвращались к светской жизни по зову долга. - обронил князь Тимариани и извлек из поясной сумы свиток, который с видимым почтением (напускным - даю даже и не зуб, а всю челюсть) протянул настоятелю. - Вот, послание примаса Ашшории, где он дозволяет вам, отец мой, снять священные клятвы с царевича Лисапета, буде тот решит предъявить свои права на престол.
Тхритрава принял свиток обеими руками, склонившись в своем кресле в чем-то, похожем на поклон, почтительным жестом приложил печать себе ко лбу, подержал пару мгновений, и лишь затем вскрыл послание от первосвященника. Ох, какой актер в глуши пропадает! Хочется аплодировать и верить, что раньше он про эту цидульку ни разу не слыхал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
