— Ты скотина… бандит! Отпусти меня! — удалось ей крикнуть, когда ее рот на секунду освободился. Подняв ее на руки, Гейл крупными шагами направился к морю. Вскоре она обнаружила себя лежащей на теплой отмели, купальник был наполовину содран с ее тела. Под откровенным взглядом синих глаз, рассматривающих ее наготу, соски грудей предательски набухли.
Сердитая на себя так же, как и на Гейла, Энни изо всей силы ударила его в челюсть. Но в следующий момент она была уже распростерта под ним на песке, и он ласкал ее беззащитные груди…
— Гейл… перестань, пожалуйста… — взмолилась она.
Но наряду с откровенной враждебностью и отчаянными попытками защищаться от его домогательств в ней вдруг вспыхнуло пламя желания.
— Гейл, пожалуйста! — уже крикнула Энни, почувствовав себя совершенно бессильной противостоять ему.
— Давай-ка поговорим всерьез, ладно? — тихо вымолвил он.
Но его голос, полный гнева, желания и еще каких-то опасных эмоций, которых она не могла распознать, звучал грубо, агрессивно.
— Я все еще хочу тебя. А ты все еще хочешь меня. — Схватив ее за плечи, Гейл резко встряхнул ее. — Да, я чувствую, что ты хочешь, Энни…
Она беспомощно глядела в его разгоряченное лицо. Конечно, она была обижена, унижена, да к тому же сгорала от желания. Ее всю трясло. Гейл был как сжатая пружина. Как бомба замедленного действия, тикающая у нее над ухом. Время, которое они провели врозь, казалось, куда-то исчезло. То, что она сейчас чувствовала, напомнило ей ощущения той первой, незабываемой ночи в комнате общежития.
— Это расплата за яхту? — нервно пробормотала она. Он не удосужился даже ответить. Его губы сомкнулись на розовом соске, и он коснулся его кончиком языка, затем Гейл так же искусно начал ласкать и другой сосок, покусывая его, и так возбудил ее плоть, что она задохнулась от блаженства, вздрагивая под его ласками.
В том, как Гейл соблазнял ее, было нечто непреодолимое. Что-то такое, что заставляло ее ощущать себя настоящей женщиной, желанной и уязвимой.
Гейл стал ее первым любовником. И что бы там ни было у них в прошлом, ни один мужчина никакими усилиями никогда не мог повергнуть ее в такое смятение, как Гейл, — лишь одним прикосновением. Ни один мужчина не мог заставить ее почувствовать себя лакомством, способным привести в восторг самого пресыщенного гурмана.
И все-таки сейчас в его ласках, в его обращении с ней было что-то мстительно-варварское, что-то вроде скрытого насилия, отчего ее бросало в дрожь, в которой смешивались страх и желание.
— Это плата не за яхту, — хрипло пробормотал он, и в его голосе послышалась явная угроза. В следующую секунду он сорвал с нее купальник, полностью открывая нескромному взору мягкие линии бедер, плоский живот с темным треугольником волос внизу его. — Это плата за два года мучений.
У нее перехватило дыхание. Так вот в чем дело… Он хотел получить ее как плату, как будто она действительно что-то задолжала ему, пока они находились в разлуке. Энни рассердилась, но опытные, властные пальцы Гейла уже заскользили по всему ее телу, забираясь и в сокровенные места. Паника лишила ее всякой возможности соображать.
То ли он прочел ее мысли, то ли уловил бешеный стук ее сердца, но его ласки стали еще настойчивее, еще невыносимее.
— Позволь мне… ты знаешь, чего я хочу, — взмолился он, задыхаясь и содрогаясь от желания. — Уступи своим чувствам. Позволь, ведь ты хочешь так же, как и я, Энни.
Его потемневшие от желания глаза были устремлены на нее. Этот взгляд гипнотизировал ее.
— Может быть, да… но не так, Гейл… Я не знаю…
Она ничего не могла с собой поделать. Лицо ее скривилось, и, наконец, будто прорвав плотину, из глаз хлынули слезы, горячие и неудержимые. Эмоции — отчасти унижение, отчасти мучительная боль, опустошающая своей неожиданностью, — ошеломили ее. Конечно, Гейл ненавидит ее, подумала она, раз так поступает с ней…
На мгновение остановившись, он вновь посмотрел на ее пылающее лицо. А Энни, лишь на секунду заглянув в его глаза, пришла в смятение — она увидела в них муку, как будто заглянула в самую душу, и ей показалось, что только сейчас, в первый раз с тех пор, как узнала его, она поняла Гейла.
Энни неуверенно потянулась к нему и нежно погладила его литые плечи. Она ощущала его обнаженную кожу, и это было потрясающе. Запах тела опьянял и будил страсть.
— Покажи мне… — тяжело дыша, хрипло пробормотал он, осыпая поцелуями ее лицо. А потом страстно припал к влажным, раскрытым губам. — Покажи, что хочешь меня…
Казалось, Энни уже была за гранью рассудка, за гранью осторожности. Дрожа в лихорадочном нетерпении, она гладила его тело, и ее ласки еще сильнее возбуждали его.
— Люби меня, Гейл! — прошептала она, притягивая его к себе. Слова вырвались у нее непроизвольно. Ей не верилось, что это сказала она. Ей вообще не верилось, что все это происходит в действительности.
— Энни… Боже мой, Энни!
Он утратил контроль над собой. С глухим победным криком он опрокинул ее в плещущуюся на мелководье воду и грубо раздвинул ей ноги. Она вздрогнула, ахнула, но тут же покорно вздохнула, допуская его к женским тайнам. Он ласкал ее долго, умело, и она застонала, отворачиваясь и стыдясь своего откровенного восторга.
— Шш… рыбу распугаешь, — небрежно пошутил он, надвигаясь на нее, чтобы наконец овладеть ею. Он больше не мог сдерживаться. Его натиск был таким мощным и ошеломительным, что у Энни от блаженства закружилась голова. Она почти теряла сознание. А затем все сосредоточилось на одном — на том извечном ритме, соединяющем мужчину и женщину в минуты наивысшего блаженства.
Волнение на море усилилось, но послеполуденное солнце все еще сильно пригревало. Обнаженная, выброшенная на песок, как русалка, Энни наполовину лежала в воде. Мускулистое сильное тело Гейла вытянулось рядом с ней, глаза его были закрыты.
Она старалась изо всех сил подавить приступ эйфории, овладевшей ею. В этот момент она вовсе не считала, что нарушила данный ею обет и позволила Гейлу взять власть над собой. Нет, то, что произошло между ними, можно было рассматривать как обоюдное поражение или обоюдную победу. Ее холодный, равнодушный, как ей казалось, муж все еще находил ее желанной — слабое утешение, абсолютно не влияющее на общий ход событий, размышляла она, постепенно приходя в себя.
Медленно, с опаской она повернула голову и взглянула на Гейла, думая, что он дремлет. Но он лежал с открытыми глазами, задумчиво глядя куда-то за горизонт. В этом взгляде Энни прочла враждебность, и сердце ее сжалось.
На лице выступил румянец. Откашлявшись, она с небрежным видом пожала плечами.
