Чем дальше мы углублялись в город, тем большие разрушения мы наблюдали. Пожаров видно не было. Похоже, выпавший снег затушил большую часть из них, остальные же догорели и потухли уже самостоятельно. Только на горизонте, на востоке виднелись поднимающиеся высоко чёрные столбы из клубов едкого дыма. Это горел, по всей видимости, расположенный за городом нефтеперерабатывающий завод, а рядом с ним и нефтяная гавань.
Кое-где мы замечали мелькающие в окнах или перебегающие где-то вдалеке тени и оставленные на снегу свежие следы людей, но никто к нам не подходил, и мы не стремились заводить обременяющих знакомств.
Иногда мы останавливались на отдых: не так легко идти, таща на себе столько вооружения, да ещё и по колено в снегу. Мы присаживались на выступающие из снега обломки зданий, жевали припасённую еду и оглядывались вокруг, молча осматривая ужасные разрушения, которые, с каждым пройденным нами километром, становились всё более и более жуткими и устрашающими. Глядя на всё это, вовсе не хотелось о чём-либо говорить: мы просто пережёвывали еду, стараясь не думать о том, какие ужасы лежали у нас под ногами, тщательно скрытые природой под покровом снега.
Так мы продвигались вплоть до самого вечера. Медленно, но неуклонно на разрушенный город начали опускаться сумерки, а вместе с ними и холод, очень быстро дающий о себе знать. Пора было подумать и о ночлеге.
Мои предположения не оправдались: мы оставались ещё очень далеко от центра города. Возможно, это оттого, что я привык ездить на машине, а от того и расстояния при этом казались намного меньшими, чем, если преодолеть их пешком. Однако, даже здесь разрушения зданий были довольно серьёзными. Настолько, что некоторые здания, особенно панельные многоэтажки, были разрушены до основания. Кругом были разбросаны отдельные элементы зданий, а некоторые деревца, произраставшие вдоль дорог, и вовсе вывернуты с корнем. Более-менее сохранились лишь невысокие, скрытые в гуще других строений, здания.
Иногда из-под снега показывались очертания обгоревших тел, а в некоторых машинах вдоль улицы, врезавшихся в забор или перевернувшихся, были видны останки людей, чьи жизни оборвались столь неожиданно.
В поисках ночлега мы свернули в просторный двор, где разрушившееся на половину широкое здание этажей шесть в высоту крепкой, ещё сталинской постройки, приняв на себя основной удар взрывной волны, оставило почти неповреждёнными низкие здания, находившиеся рядом.
Мы прошли через металлические ворота, ведущие во двор, и уже мысленно начали выбирать себе место для ночлега, когда неожиданно нас остановил появившийся из-за угла мужик, с направленной на нас двустволкой.
— Стоять! Ни с места! — громким возгласом скомандовал человек, еле-еле высовываясь из-за угла. — Кто такие? Чего нужно?
Такого подвоха мы не ожидали. Это ж как просто мы умудрились попасть в засаду! Нет, с такими навыками «скрытного» передвижения мы не то, что к врагу близко не подойдём — нас даже на километр не подпустят! Странно как мы вообще досюда добрались? Тоже мне партизаны, не заметные для врага!
Хотя это определённо был не враг, судя по одежде и, естественно, владению родной речью. По всей видимости, это был местный житель, с самой обыкновенно охотничьей двустволкой. Интересно, была ли она вообще заряжена? Или нас просто брали, что называется, «на пушку». Но в любом случае, силы одной двустволки, конечно, были ничтожны по сравнению со всей вместе взятой мощью нашего вооружения, однако одного — двух человек, он мог ранить. Отчего, переглянувшись, мы оставили оружие как есть.
— Спокойно, мы свои, — ответил полковник без нотки фальши в голосе. — Мы ополченцы. Разыскиваем колонну войск из пригородной военной части. Они должны были направиться в город. Вы не видели их?
— А чего все в белом? И с оружием?
— Подготовились к зиме. Это, — окинул он рукой свой маскхалат, — маскировка, а оружие — из всё той же военной части.
— Тык вы, стало быть, пришли к нам на помощь? И что же, это все? — оглядел наши немногочисленные ряды пожилой, как оказалось, мужик, выходя из тени. — А где же остальные?
— Остальных нет, — слегка притихшим голосом ответил Сбруев. — Часть разрушена авиаударом. Это оружие, — указал он на автомат, висевший у него на шее — немногое, что осталось от неё. А мы — лишь горстка выживших по случайному стечению обстоятельств. Кроме нас больше никого нет, и вряд ли кто-либо вообще будет. Мы лишь ищем место, где остановиться на ночь.
Мужик опустил ружьё и подошёл ближе, рассматривая нас:
— Ну что ж, тогда милости просим. Я — Максим Тимофеевич, преподаватель. В округе вам всё равно не сыскать нормального места для ночлега — здесь вокруг практически одни руины. Мы обосновали лагерь в местном бомбоубежище и собираем туда всех уцелевших и раненных. Вы тоже можете остановиться у нас на ночь.
— Звучит заманчиво, — протягивая руку незнакомцу, шагнул навстречу полковник. — Я — полковник Сбруев Олег Иванович, — а это, — окинул он нас рукой, — мои товарищи по сопротивлению.
— Меня можете звать просто Сергеем, — пожал тот руку нашему командиру. — Извиняюсь, что принял вас таким образом. Но сами понимаете — теперь неизвестно, кому можно доверять, а кому нет.
— Понимаю. Ладно, как обстановка? Что слышно, что видели, как обстоят дела с выжившими и много ли их?
— Что говорить — сами видите. Взрыв буквально скинул нас с кроватей. Сначала я решил, что взорвался припортовый завод или нефтеперерабатывающий, но когда увидел разрушения и гриб над домами, сразу всё понял. Мне повезло — вот тот полуразрушенный дом, — указал он на «сталинку», — прикрыл вот этот, в котором я живу, — окинул он рукой соседний одноэтажный дом. — Поэтому я проснулся живым. Но не многим повезло так же, как нам. Мы с женой пережидали три часа в туалете на дне ванны. А потом, я сразу же побежал к бомбоубежищу. Это здесь, в соседнем дворе. В прошлом, уже в прошлом, — вздохнул он, — я преподавал Гражданскую оборону в местном ВУЗе. Мы иногда ходили со студентами в это бомбоубежище, поэтому у меня был ключ. Я разыскал всех, кого только нашёл и уговорил спрятаться там. Тех, что смогли, мы вытащили из-под обломков. Один вообще еле живой — ему бы в больницу. Не знаю, сколько он ещё протянет…
— Сколько всего человек?
— Около тридцати, может уже больше.
— А обстановка?
— Пока спокойно. Мы ожидали, что помощь придёт быстро, но, насколько я вижу, надежды уже мало. Днём где-то неподалёку пролетал вертолёт. Мы думали, что это наши, но он улетел, и мы так и не увидели его.
— Это был вражеский вертолёт. Мы заметили его ещё на подходе к городу. Он осматривал разрушенную военную часть, о которой я уже говорил. Хорошо, что он вас не видел. А то неизвестно, что бы они с вами сделали. Города разрушены, войска разбиты, а те, что остались, по всей видимости, разрознены. Вас некому защищать от противника. Если враги применили ядерное оружие, неизвестно, нужны ли мы им вообще, даже как рабы. Поэтому прячьтесь и не высовывайтесь. Мы же будем искать те войсковые соединения, что ещё остались, но, похоже, их следы будет найти нелегко, если вообще кто-нибудь из них уцелел. Скорее всего, вся страна лежит в руинах.
— Но как это возможно? — поразился Сергей. — Откуда вы всё это знаете?
— Пока что это всего лишь предположения, исходя из того, что мы видели. И лучше бы они ими и остались. Мы точно не знаем, что происходит, но надеемся выяснить. Пока мы не сумели найти ни одного исправного передатчика, чтобы связаться хоть с кем-нибудь, поэтому и пришли в город.
— Боюсь, ничего подобного вы тут не найдёте. Электромагнитный импульс уничтожил всю электронику в городе, а у нас в бомбоубежище уже давно не было никакой рации.
— Ладно, уже поздно, нам стоит укрыться в вашем убежище. Думаю, это лучшее место для всех нас. Что ж, ведите нас, Сергей.
— Да, конечно, — махнул он рукой, осматриваясь по сторонам. — Следуйте за мной.
Мы прошли через двор, перебираясь через развалины частично, а кое-где полностью разрушенных домов, которые были не в силах противостоять разрушающей силе взрыва. Казалось, что здания, а особенно стены, которые располагались перпендикулярно направлению ударной волны, словно разлетелись на кирпичики, задетые чей-то неаккуратной рукой. Машины на улицах были перевёрнуты или лежали на боку, занёсённые снегом и теперь абсолютно бесполезные.
— Если честно, — говорил преподаватель, проводя нас через завалы, — разрушения оказались не такими значительными, как можно было предполагать. Похоже, заряд ядерной бомбы был невелик. Насколько я знаю, в таком случае достигается большая сила электромагнитного импульса.
— Что мы и наблюдаем, — добавил Валера.
— Возможно, но это уже не так важно, — сказал полковник. — Сейчас важнее определить то, что противник задумывает делать дальше, а уже из этого строить свою линию поведения, особенно, если мы так и не найдём никого из наших военных.
