С огромным букетом разноцветных воздушных шаров появился незнакомый парень. Люсиль кинулась ему на встречу и повисла на шее. Нового парня звали Омар и он из Марокко. Мы перезнакомились, а Боб, воровато оглядываясь вытащил из внутреннего кармана куртки плоскую фляжку и пустил ее по кругу, все выпили за знакомство.
Очередь двигалась быстро. Слева и справа от входа, в небо взлетали фонтаны небольших фейрверков, из репродукторов звучала испанская гитарра. Сюзан стреляла глазами на Оливье и я почувствовала легкий укол ревности.
Никогда не причисляла себя к армии поклонников кабаре и поэтому представление не произвело на меня какого то особенного впечатления. На сцене, девушки со страусинными перьями в прическах, в старомодных туфлях на высоком каблуке, в каких то немыслимых подвязках, чулках ярких расцветок и открытой грудью, зажигательно танцевали канкан (зрелище явно для представителей лысеющего поколения, засорок). В стоимость билета (95 евро) входило пол бутылки шампанского на человека и подавали его в серебристом ведерке со льдом и легкие закуски. Официанты пригибаясь, чтобы не мешать смотреть, разносили заказы.
Помню, что я некоторое время смотрела спектакль, пила шампанское, а после не обращая ни на кого внимания, вплоть до финала, бесстыдно целовалась с Оливье.
Зрелище мне не понравилось, но та атмосфера праздника, само место, известное во всем мире, возможно шикарное шампанское вскружившее голову, чувство восторга, и внезапно вспыхнувшая в моей изголодавшейся по любви душе— страсть, все это в купе сформировало море восторга.
Я проснулась когда первый солнечный лучик ласково пощекотал мне нос. Открыла глаза, потянулась. Маленькая уютная комнатка, светлые обои, в углу старый мольберт, несколько картин вдоль стены накрытых пыльной мешковиной. Серебрится пыль в лучах солнца пробивающихся сквозь плотный иранский занавес. Рядом на животе, обняв подушку, спит мой кавалер. Из под одеяла торчит голая нога, от ступни и до поясницы. Мне почему то захотелось улыбнуться. Потихонечку прикрыла его одеялом и поднявшись, на цыпочках пошла в ванну. Наступила на что то холодное и чуть не подвернула ногу. Презерватив! Один, два,….насчитала четыре штуки….(хорошо, значит не совсем потеряла вчера контроль…). Когда я с полотенцем на голове вышла из душа, то почувствовала пряный аромат кофе. Оливье стоял у плиты на одной ноге, как цапля. На нем были только джинсы. Я подошла и провела рукой по его спине, отчего он весь покрылся мурашками. С лучезарной улыбкой, повернулся ко мне (боже, глаз совсем заплыл, Барби фотографировала вчера нас вместе, надо посмотреть, что получилось).
— Доброе утро! И поцеловал меня в щеку.
Потом он подвез меня до гостиницы, мы обменялись телефонами и конечно же заверили друг друга в «вечной любви»….поцеловались… словом расставание было трогательным, но без слез.
— Привет, привет! Барби, вся какая то раскрасневшаяся, румяная, довольная, встретила меня у порога.
— Как ты во время Памелла, представляешь этот Чен, настоящий жеребец! Чуть до смерти не загнал свою лошадку! Кто то кряхтел в комнате на кровати.
— Привет Барби, — я поцеловала подругу.
— Привет Чен! Из комнаты послышалось неясное бормотание.
— Чеен, привет, можно войти! Китаец опять что то промычал, Барби хитро подмигнула мне глазом;
— У парня совсем язык отнялся, — мы прыснули со смеху.
— Можно войти? Чен обмотанный желтым полотенцем, рысью пронесся мимо нас и юркнул в ванную.
— Четыре оргазма за ночь, и еще два утром. У Барби восторженно блестели глаза.
Я смеялась и похлопывала подругу по плечу. Пока китаец был в душе, мы успели обменяться последними новостями во всех подробностях. (скажу, что не люблю трепаться на интимные темы, но Барби настаивала на деталях и я в этот раз сделала исключение из правил….)
— Фтфафтфуй Пфем! Чен стоял перед нами и был похож на привидение. Язык у него действительно не работал…., ай да Барби! От взрыва хохота едва не сорвало с петель входную дверь….
Глава 18
Сангам. Мараварское ущелье. Афганистан.
То, что предстало перед глазами группы разведчиков 101 оперативно-тактической группы, вызвало настоящий шок. Уже на подступах к кишлаку Сангам, вдоль всего ущелья валялись горы мертвых талибов. На каменных терассах в расщелинах, везде где раньше находились огневые точки и укрепленные пункты духов, стояла могильная тишина. Камни еще полностью не остыли после ночного боя, И казалось весь воздух был пропитан запахами пороховых газов, крови и тления.
То там то здесь попадались обгорелые остовы автомобилей, брошенная техника, орудия и минометы. Непонятно. После утренней разведки, должна была начаться штурмовка авиацией, затем интенсивный обстрел из гаубиц, а после в кишлак с трех сторон входили подразделения морской пехоты, горно-стрелковый батальон и подразделения афганской регулярной армии. И денек, как ждали, должен был бы выдаться жарким. Но, что то шло не так. Никого. Мертвая тишина. Только лишь слышно тявканье шакалов и крики птиц могильщиков делящих добычу.
Всю ночь до рассвета, духи воевали во всю. По количеству разбитой техники, растерзанных трупов, количеству стрелянных гильз, можно было сделать вывод, что здесь было реальное пекло. С кем они воевали не понятно. Все войска «альянса» не выдвигались уже больше суток из своих расположений, и оставалось только предположить, что они всю ночь сражались сами с собой?
Группа осторожно продвигалась в глубину ужелья, нарушая тишину только шуршанием щебня под светлыми, замшевыми ботинками. Бойцы старались уловить малейший звук, и постоянно держали взгляд на прицеле, по принципу «вижу-стреляю».
У входа в ущелье разведчики разделились на четыре группы. Две шли по дну, по левую и по правую сторону, а оставшиеся двигались по терассам над обрывом, что бы в случае чего прикрывать сверху огнем своих товарищей.
Долго рассматривали показавшийся вдали кишлак в бинокли и через оптику снайперских винтовок. Никого. После шифрованного доклада по спутниковой связи, штаб приказал продолжать наблюдение.
Когда вошли в Сангам, то и там кроме множества трупов ничего нового не увидели. Талибы или совсем перебили друг друга, что иногда случалось, когда разные кланы не могли договориться, или же покинули кишлак. Но не исключалась и вероятность засады. Предстояло самое неприятное занятие, зачистка.
Прибыли два борта подкрепления с «морпехами». После того как вертушки улетели, началось прочесывание глинобитных, убогих лачуг. Технология несложная, с улицы на английском языке подается команда «засевшим с доме» и если с течении 15 секунд от туда никто не выходит, то дувал забрасывают осколочными гранатами. Ни-ко-го! Какая то чертовщина. С кудахтаньем, испуганно разбегаются в разные стороны худые длинноногие куры.
Морпехи перебегают от строения к стороению, то тут то там гремят взрывы. Засевшие на высотах снайперы, сквозь прицелы прощупывают каждый квадратный метр. Вместе с осколками стекла, глиняной штукатурки и обломков скудного скарба, часто разлетаются во все стороны фрагменты человеческих внутренностей, ноги, кисти рук, оставляя за собой красноватую взвесь… Никого, похоже война здесь закончена, дай ты бог…
Где то на окраине слышна винтовочная стрельба, срываемся и с оружием на изготовку бежим туда где слышны выстрелы. На месте оказывается что один из морпехов, увидел как свора тощих облезлых собак, обьедала лицо одного из трупов и дал по ним очередь. Несколько собак жалобно скуля катались в придорожной пыли. Их добили.
Мертвец, отличался от остальных богатой одеждой, посиневшая рука крепко сжимала за ручку пухлый баул, который доверху был забит китайскими кросовками. Лицо сильно изуродовано собаками и на месте не представлялось возможным сличить труп с имевшимися у нас ориентировками. Еще раз доложили в штаб и оттуда поступил приказ, о немедленной эвакуации. Труп изуродованного талиба, приказано упаковать в мешок и доставить на базу.
Убегаем из ущелья как спринтеры, не до шуток. Через считанные минуты тут будет работать штурмовая авиация. Бежим почти что до реки Кунар, тут уже ждут насколько «чинуков» и «сикорских» с опущенными рампами. Наш с Чарли вертолет тоже участвует в эвакуации.
— Вон туда смотри Чип, показывает пальцем виски.
— Вон наши бегут, видишь? Я смотрю поверх солнцезащитных очков туда, куда показывает мой товарищ.
Там поднимая клубы пыли, словно табун диких мустангов, несуться в нашу сторону, морпехи. Набиваются, сколько влезло и мы даем полный газ..
Вертушки взметая пыль поднимаются в воздух и в иллюминаторе, предстает поистине апокалиптическое зрелище. Несколько звеньев А-10 «тандерболт» заход за заходом жгут кишлак. До неба поднимается зарево огня, впечатление такое, что разверзся ад…..
