— …наркотиками или…
Раздался отвратительный хруст, после чего поезд-беглец, летевший по нервам-рельсам, пробил основание черепа и, сокрушая все на своем пути, врезался в мозг…
— ХХХХХХХХХХХХХХХХХХрррааа!!! — Теперь В. Вилли уже не кричал, а хрипел, не в силах выдохнуть воздух из пылающих огнем легких.
… или, — несмотря на дикую боль, какая-то крошечная часть его сознания продолжала лихорадочно искать выход из положения.
… целенаправленно подавляют сознание с помощью…
— Знаешь, — гиена вплотную подошла к распростертому на получеловеку, корчащемуся от невыносимой боли, — я вот подумала, а что, если оставить ноги в покое и закусить свежим омлетом?
Она бросила столь многозначительный взгляд на пах В. Вилли, что сомнения насчет компонентов очередного блюда мгновенно рассеялись.
…жучка, усиливающего сигнал оператора — псионика. Детская уловка — передатчик, закрепленный на одежде, активируется по сигналу извне. Поэтому его невозможно засечь. Жучок, скорее всего, можно нейтрализовать, но для этого нужно выключить компьютер. Что невозможно сделать, пока В. Вилли в прострации. С помощью череды ярких сменяющихся образов его ввели в некое подобие гипнотического транса. И теперь пытаются внушить, что боль вполне реальна, а…
— Реальность — понятие растяжимое. Особенно в твоем случае. В то время как боль — вполне конкретное, — ненавистная тварь продолжала читать мысли В. Вилли. — И чтобы доказать тебе…
— Не надо!!! Пожалуйста, не делайте этого! Все, что угодно, только не продолжайте!!! — Так маленький ребенок умоляет жестоких взрослых забыть о провинности.
Он полностью осознал свое заблуждение, горя желанием немедленно встать на путь исправления.
Слезы.
Мольбы.
Истерика.
Неконтролируемый страх, липкой патокой сочащийся из пор.
Это не ложь. Не притворство. Все настолько честно, насколько может быть лишь в жестокой игре без правил, где на кону — жизнь.
— Хочешь обсудить пару вопросов? — В конце концов, незваный гость пришел сюда с определенной целью.
В его планы не входило свести человека с ума.
— Конечно!!! — На глазах несчастного выступили слезы радости, убедительнее всяких слов свидетельствующие о том, что он не лжет.
— Что ж. — Оторванная ступня валялась рядом, а разорванные в клочья икроножные мышцы напоминали траурную бахрому, правда, боль начала постепенно стихать, уходя на второй план.
— Вижу, ты готов выслушать мое предложение.
— Да, — прошептал мужчина, у которого не осталось сил для борьбы. — Теперь я готов. Только, пожалуйста, позволь мне сесть в кресло.
— Ты слишком буквально воспринимаешь фразу «Противоборствующие стороны решили сесть за стол переговоров». Впрочем, так и быть, выполню просьбу. Будем считать это первым шагом навстречу друг другу.
— Спасибо!!! — Плачущий от счастья человек хотя и с трудом, но встал на одну ногу.
Кресло находилось в двух шагах за его спиной. Нужно повернуться на пятке вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов и, прыгая на одной ноге, словно маленький мальчик, играющий в «классики», достичь «стола переговоров».
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — лихорадочно прошептал В. Вилли, переполненный чувством благодарности, и…
Резко оттолкнувшись опорной ногой, прыгнул вперед головой в сторону дверного проема, ведущего в комнату с рубильником. Сгруппировавшись в полете, он приземлился на руки. Перекувырнулся через голову. Затем еще один раз — по инерции. И еще.
Заветная цель была так близко. Казалось, последнее усилие, один мощный рывок на пределе возможностей — и…
Маленький ежик, свернувшись клубочком, катится по тропинке, насвистывая под нос незамысловатый мотивчик. Солнечные лучи, проникая сквозь кроны деревьев, указывают ему путь. Весело щебечущие птицы желают счастливого пути. Радостно стрекочут кузнечики. Легкомысленные красавицы бабочки порхают с цветка на цветок.
Лес живет обычной жизнью, даже не подозревая: безумие рядом. Так близко, что не успеваешь испугаться, когда оно оказывается прямо за твоей спиной.
Счастье в неведении.
На этот раз поезд не просто мчится. Он летит на всех парах. В вагонах нет свободного места. И не потому, что отдыхающая публика скупила билеты. А оттого, что все вокруг занято аккуратно сложенными коробками.
Поезд разгоняется до предельной скорости, и вдруг выясняется, какой «сюрприз» находится в ящиках. Там не почта и не подарки к веселому Рождеству. Не сахарные пряники и не контрабандные сигареты.
Все намного проще и в то же время страшнее. Этот, мать его, долбаный паровоз под завязку набит взрывчаткой. А безумный машинист по-прежнему ищет то, что не может найти, — смерть.
Свою или чужую, неважно. Главное, конец поисков близок, как никогда.
— Мне нужно сойти! Прямо сейчас!!! Пропустите, пожалуйста!!! Это жизненно важно!!!
Прощальный гудок, равнодушный взгляд, усталый кивок головой и… Адский поезд врезается в череп, сминая сознание.
— Трам-парам-па-рарам… — успевает пропеть жизнерадостный ежик за мгновение до большого взрыва, прежде чем его мозг превращается в некое подобие землянично-ванильного пудинга.
Трам-парам-па-ра…
Глава 8
Есть много простых и достаточно безболезненных способов расстаться с жизнью. Как человек, переживший не одну клиническую смерть, я знаю, о чем говорю.
Жаль, что безумная гонка по городу с водителем-наркоманом, в заминированной машине не относится к длинному списку. По той простой причине, что это очень непростой способ.
Настолько, мать его, непростой, что лучше вообще отбросить его в сторону, сконцентрировавшись на чем-нибудь откровенно банальном. Например, на лобовом столкновении со встречным грузовиком.
Секунда или меньше. Огромная тень заслоняет собой мир. Зрачки непроизвольно расширяются, полностью закрывая радужку. Колени подтягиваются к животу. Правая рука инстинктивно пытается защитить голову от надвигающегося железного монстра. Не успеваешь даже как следует испугаться, как все кончено.
Быстро. Легко. Некрасиво.
Это становится особенно очевидным, когда остатки тела пытаются извлечь из расплющенной машины. Впрочем, о красоте покойники думают в последнюю очередь, а…
Молодость не ищет легких путей.
Может, поэтому Карусель решила умереть так, чтобы как можно большее количество людей запомнило ее феерическую смерть.
Жерло пушки-вулкана выплевывает в ночное небо снаряд — и крохотная искра устремляется ввысь. Достигнув наивысшей точки, она взрывается ослепительным фейерверком.
Бамс…
Отработанная гильза падает в ящик. Сплющенный капсюль подобен выбитому глазу циклопа. Ему есть что рассказать о теории Большого взрыва, согласно которой зародилась Вселенная. Жаль, никто не хочет слушать увлекательную историю. Рядом валяется масса таких же рассказчиков — и ни одного слушателя.
Бамс…
Новый снаряд птицей летит ввысь. Там высоко есть нечто прекрасное. Цель, достигнув которой можно сказать: жизнь удалась.
Бамс…
Толпа, собравшаяся на праздник, в диком восторге. Ей безумно нравятся яркие зрелища. Без насыщенной цветом картинки жизнь превращается в унылую череду серых будней.
Бамс…
Чтобы понять это, не нужно устраивать смертельную гонку по городу. Вполне хватит нескольких лет работы в каком-нибудь затхлом офисе, где мысли и чувства превращаются в неудобоваримый суррогат с риторическим вопросом на поздравительной открытке: «До каких пор я буду терпеть это дерьмо?»
Бамс…
Отработанная пистолетная гильза падает на пол почти одновременно с обмякшим телом. И отныне уже нет нужды оправдываться перед кем-либо или спрашивать, почему все кончилось настолько печально и глупо.
Бамс…
Ты свободен и мертв. А демоны, разрывающие мозг, нашли новую жертву, чтобы начать все с чистого листа. Который может оказаться первой и последней страницей книги Судеб.
Бамс. Трамс. Памс. Факингданс…
Именно демоны, сидящие на заднем сиденье нашей машины, гнали Карусель вперед. Они не исчезнут до тех пор, пока не закончится действие «Белого Джонга» или автомобиль не вылетит за сплошную на встречку. Уж кто-кто, а я-то знал этих подонков. Не всех. Одного. Но этого более чем достаточно, чтобы составить мнение об остальных.
А ведь все начиналось как нельзя лучше. Мы успели покинуть опасное место до появления охотников за головами из «Т.Ч.К.» Проехали два квартала до ближайшего съезда на скоростное шоссе — третье кольцо, опоясывающее город. После чего спокойно влились в плотный поток движения.
Карусель вела себя на удивление тихо и мирно. Ни дать ни взять — парень с девушкой решили провести уик-энд за городом. Дешевый отель. Выпивка. Секс. Разговоры ни о чем. Идиллия, да и только.
