Их путь пролегал по узкой лесной тропинке среди высоченных корабельных сосен. Колонна растянулась на несколько километров, в одном ряду максимум могло идти четыре-пять человек. Лёша сначала шагал во главе группки людей, а потом переместился в середину, поближе к Тане, Максиму и Капитану.
– Капитан, слушай, – задумчиво проговорил Максим. – Я вот подумал, а откуда их столько собралось? Ну, снежных людей и остальных?
– Надо же, а откуда у них оружие и куда они идут, ты не думал? – насмешливо ответил Капитан.
– Ну думал, только смысл этим голову забивать – я всё равно ничего узнать не смогу.
– Вот это дельная мысль. Обо всём важном я постараюсь у этого Энт Гара разузнать сам. А вы помалкивайте, без лишнего любопытства. И, боже упаси, – никаких конфликтов.
– А всё-таки, куда они ведут нас, Капитан? – спросил Лёша.
– Я откуда знаю? Сказали, к себе домой.
Лес внезапно кончился, колонна нелюдей вышла на широкую поляну у подножия высоких гор, увенчанных снежными вершинами.
– Кажется, скоро придём, – радостно заявил Макс, глазея на ледяные пики.
– Не расслабляйся, в горах расстояние обманчиво, – огорчил его Капитан.
– Красиво, – проговорила Таня и прижалась к Лёшиному плечу.
* * *Нелюди и попаданцы шли по полю уже широкой толпой, а не колонной. Капитан оказался прав: дошли до гор они уже в темноте. Нелюди сноровисто разожгли кресалами факелы и повели своих гостей в гору по узкой петляющей тропе. Лёша догадался, что факелы зажгли исключительно для них, попаданцев, поскольку сами нелюди видели в темноте как кошки. Несколько их десятков сразу после остановки лихо вскарабкались почти по отвесной стене и исчезли за отрогом. Другие начали разбивать лагерь у подножия горы: ставить шалаши, разжигать костры и складывать в горку ящики.
Лёша шагал с краю тропы, меньше чем в полуметре от обрыва, в одной руке он держал трескучий факел, а другой прижимал к себе Таню, стараясь загородить её от открывавшейся рядом пропасти. Девушка жутко боялась высоты. Но на самом деле идти было не так страшно. Три неандертальца шагали во главе цепочки попаданцев, три в хвосте и ещё четверо – между людьми, освещая пространство вокруг факелами и следя, чтобы никто не свалился в пропасть. И самой пропасти видно не было, просто справа поднималась куда-то ввысь коричневая стена горы, а слева чернела непроглядная темнота. А Лёша уже знал, что темнота сама по себе неопасна, если в ней никто не прячется. Это за несколько недель в Мире Колоний он усвоил хорошо. В темноте над пропастью никто укрыться не мог, значит, и боятся её не было смысла.
Уже глубокой ночью неандертальцы провели людей по широкой каменной площадке в пещеру. Когда они разожгли костры, оказалось, что пещера внутри была обжитой. Лёша увидел множество занавешенных шкурами боковых углублений, служивших своеобразными отдельными комнатами. В главной пещере были сложены большие вязанки хвороста, в плетёных корзинах лежало вяленое мясо, грибы, сушёные яблоки и ягоды. Стояло также несколько больших, по пояс человеку, кувшинов с водой. Неандертальцы звуками, отдалённо напоминавшими человеческую речь, и жестами объяснили попаданцам, что и где лежит.
«Отдельные комнаты» были устланы шкурами разных животных, которые в зависимости от размера служили и матрасами, и одеялами, и подушками. Пахло от них неожиданно приятно: чем-то травяным.
В отведённой им с Таней «комнате» Лёша практически сразу без сил повалился на шкуры. Болело всё: спина, ноги, шея, даже дышать было больно. Но через пару минут юноша неимоверным усилием воли заставил себя подняться и вместе с Капитаном начал помогать другим попаданцам обустраиваться в их новом приюте. Закопчённый потолок поднимался метров на пять, температура в пещере установилась комфортная: было ни жарко, ни холодно.
Оказалось, что каменные стены украшало множество рисунков, не очень умелых, но достаточно понятных. Они изображали сцены охоты, какие-то ритуальные действа, хороводы вокруг большого чёрного столба и просто пейзажи. Нарисованы они были пальцами красками трёх цветов: красной, жёлтой и зелёной. Один мазок был размером как две фаланги Лёшиного пальца.
Устроившись на новом месте и наскоро поужинав, попаданцы смогли наконец-то лечь спать. Впервые за много дней в тепле и относительной безопасности.
Уже засыпая в обнимку с Таней под тёплой ароматной шкурой, Лёша в своём отдельном углублении увидел рисунки нелюдей, которые изображали люди с Внешней Земли. Точнее, колонистов. Они были изображены маленькими, в пятнистой зелёной одежде, с чем-то похожим на автоматы в хилых тонких конечностях. На первом рисунке колонисты столпились вокруг чего-то большого, зелёного и угловатого. Бэтээр – сообразил Лёша. На втором колонисты окружили нелюдей (похоже, снежных людей) и забрасывали их гранатами. Лёша сглотнул. Он хорошо знал, что колонисты делают со снежными людьми и им подобными, и понимал, что предпосылок для любви у нелюдей к попаданцам нет никаких, скорее наоборот. И всё-таки нелюди были очень добры к ним. Вопрос – почему? Скорее всего, им что-то от них было нужно. Но что может дать горстка людей с Внешней Земли коренным обитателям Мира Колоний? Лёша поломал голову над этим вопросом, а потом вспомнил совет Капитана, что если не можешь узнать ответ, то и не морочь лишний раз голову. Согласившись с этим утверждением, Лёша крепче прижал к себе Таню (на большее сил уже не оставалось), зарылся носом в её волосы и уснул.
* * *Пока попаданцы наслаждались гостеприимством нелюдей, те, кто их приютил, бодрствовали.
К Вождю всех народов Энт Гару и его брату Лигу, сидевшим на бревне у костра, подошли трое. Два снежных человека и неандерталец.
– Вождь, позволишь провести вечер у костра рядом с тобой? – спросил снежный человек, стоявший ближе всех к Энт Гару. Звали его Хэн Тар, и пришёл он вместе со своими братом Хэг Таоном. Они были вождями самых больших племён народа снежных людей. Неандертальца звали Гау Сан, и он тоже был вождём, вождём самого большого племени неандертальцев. Всего полгода назад всё обстояло по-другому, но война с Южной Колонией изрядно проредила племена нелюдей.
– Садись, Хэн, – ответил Энт Гар. – Посидим у костра. Поговорим о мудрых мыслях, наполним животы.
Верховный вождь протянул Хэну кусок поджаренного мяса, тот принял его, садясь. Лиг передал остальным деревянный поднос, на котором была разложена ещё сочившаяся жиром жарёнка, и каждый взял свою порцию.
– Вождь, – спросил Хэн Тар, поедая мясо, – значит, ты поселил этих новых чужаков в пещерах?
– Да. Пусть они будут нашими гостями.
– Гостями?! С каких это пор чужаки могут называться гостями Народа?! Тебе должно было их убить. Как ты убил их соплеменников там, в лесу.
– Зачем убивать каждого чужака? – искренне удивился Энт Гар. – Мы ведь сами только недавно заключили союз с чужаками.
– То были чужаки, родившиеся на нашей земле, и всё равно это было против обычаев. А эти недавно пришли из другого Мира. Оттуда приходит только зло и беды для нашей земли, а ты хочешь торговать с тем Миром. Для этого тебе и понабились новые чужаки, – Хэн Тар махнул в сторону пещер, где ночевали попаданцы. – Ведь так?
– Да, за этим, – спокойно согласился Энт Гар. – И я считаю, это будет благо для Народа.
– Ты нарушаешь обычаи, Энт Гар, – сокрушённо мотая головой, проговорил Гау Сан. – Почему ты поставил Эг Туана командовать Сверкающими глазами и Горящими у камня? Это не по чину. Он совсем молод и ни разу не жил у тех племён. А сами племена ты заставил откочевать.
– Потому что Эг Туам хорошо воюет, гораздо лучше вождей тех племён. А сами племена будут стоять там, где я скажу. Это нужно для защиты от чужаков.
Два снежных человека и неандерталец разом поднялись.
– Вождь, ты не можешь нам так указывать. Ты наш Вождь и хранитель Священного места, но мы свободные воины. Ты забываешься, нарушаешь обычаи и перенимаешь нравы чужаков. Это бросает тень позора на тебя, – велеречиво проговорил Хэн Тар.
– Хэн, – Энт Гар тоже встал, положил ему руку на плечо, – и ты, Хэг, и ты, Сан. Простите меня. Но поверьте: всё, что я делаю, я делаю не для того, чтобы оскорбить вас или взять себе больше власти, а чтобы весь Народ жил в процветании. Вы верите мне?
– Ты вождь, – равнодушно молвил Хэн Тар.
Все трое одновременно развернулись и ушли в темноту. А Энт Гар тяжело опустился на бревно.
9. Аглая
Сэнсэй сдержал своё слово. Я встретился с Аглаей.
До этого несколько дней провалялся дома. Днём я играл с Настей, это была моя своеобразная терапия по снятию стресса, а ночами безобразничал с её мамой. Ещё сходил с ребятами из группы в ресторан, отметить славную победу, потом в баню, а уже на третий день своего отдыха отправился в Спортзал,[11] восстанавливать форму.
Через четыре дня после схватки на Заснеженной улице, когда уже была известна дата выхода в рейд, мне позвонили.
