Без полководческого опыта и таланта было невозможно ни планировать подобные гигантские боевые процессы, ни управлять ими. Никаких успехов нельзя было добиться и без солдатского и офицерского воинского умения.
Так вот, со всеми непростыми задачами подготовки и ведения успешного наступления Красная Армия справилась просто блестяще, и к первым числам февраля 1945 года это стало ясно всем: и прямому врагу в Берлине, и «заклятым друзьям» в Лондоне и за океаном.
Позднее, в главе «Кто освободил Европу: русские или янки?», будет приведён фрагмент официальной записи заседания глав правительств 4 февраля 1945 года в 17 часов в Ливадийском дворце на Крымской (Ялтинской) конференции, то место, где Рузвельт просит «кого-либо доложить о положении на советско-германском фронте».
Сталин тогда ответил, что он может предложить, чтобы доклад сделал заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии генерал армии Антонов. И из доклада начальника советского Генштаба вырисовывалась картина впечатляющего германского сопротивления на всех фронтах. Можно лишь удивляться, насколько немцы были ещё сильны зимой 1945 года!
Они были сильны и этим очень опасны. Победа над ними была не только возможной, но уже и неизбежной, однако было понятно, что уж кому-кому, а русским придётся заплатить за неё сполна.
Даже в 1945 году.
Нам сдаваться в плен целыми армиями немцы не собирались. Такие подарки они были готовы делать лишь союзникам на западе.
И делали.
Английский военный историк генерал Фуллер в своём очерке Второй мировой войны удивлялся:
«Странно, что в обстановке, которая сложилась в результате вторжения во Францию, на русско-польском фронте (имеется в виду польский участок советско-германского фронта. – С.К.) с середины августа 1944 г. до середины января 1945 г. не произошло ничего важного».
Понятно, что, написав это, Фуллер хотел косвенно пнуть Сталина за его якобы «бездействие» под Варшавой. Мол, союзники так уж постарались, так постарались, так отвлекли Гитлера на Западе, что русские осенью 1944 года могли бы на Востоке и пошевелиться… Варшаву там взять, Буру-Коморовскому помочь, водворить в Польше Миколайчика и ещё чего-нибудь по мелочам провернуть, вроде взятия, скажем, какого-то там Кенигсберга.
Однако опасное это дело – пытаться наводить тень на ясный день, можно и дураком себя выставить или подлецом. Фуллер – как военный теоретик – не мог не знать, что с момента высадки союзников в Нормандии в июне 1944 года до середины августа 1944 года на «русско-польском» фронте некие изменения всё же были. Пустяк, конечно, – «всего лишь» стратегическая Белорусская операция, освободившая Белоруссию и продвинувшая «русско-польский» фронт на запад более чем на 500 километров.
После всего этого не грех было и передохнуть, и более ничего «важного» временно не совершать.
Этого-то Фуллер и «не заметил». В итоге, пытаясь опорочить Сталина и русских, Фуллер дал основания усомниться не только в своей объективности (этим в трудах западных историков не пахло никогда), но и в своём профессионализме. Впрочем, даже английский генерал признал:
«…Каковы бы ни были причины – политические (куснул-таки ещё раз. – С.К.) или связанные с работой тыла, – русские использовали передышку для перегруппировки своих армий».
И вот тут спорить не с чем. Суть оперативной и даже стратегической паузы в действиях пяти советских фронтов была именно в необходимости передышки и перегруппировок для нового наступления.
Советское зимнее наступление 1945 года началось 12 января и к 15 января развернулось на фронте от Немана до Карпат протяжением 700 километров. Я уже писал об этом, но такое приятно и повторить.
Итак!
Войска 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Черняховского наступали на Кенигсберг. (17 февраля 1945 года 38-летний Иван Черняховский был смертельно ранен и его заменил маршал Василевский).
Войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Рокоссовского, идя по северному берегу Вислы, отрезали Восточную Пруссию от центральных районов Германии.
Войска 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Жукова охватывали Варшаву, чтобы освободить её, и наступали южнее Вислы на Познань.
Войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева шли на Ченстохов и Бреслау (Вроцлав).
Войска 4-го Украинского фронта под командованием генерала армии Петрова в полосе Карпат прорывались на Новы-Тарг.
Главный удар наносился группой войск Рокоссовского, Жукова и Конева на фронте Остроленка – Краков шириной 300 километров.
К 1 февраля 1945 года – союзники как раз совещались, когда же им наступать, – советские войска на направлении главного удара продвинулись до 500 километров… За 18 дней наступления. Средний темп продвижения – 25–30 километров в сутки.
Шло наступление и на южном фасе советско-германского фронта. Сравнивая продолжительно стабильную ситуацию на «русско-польском» участке советско-германского фронта с ситуацией на «дунайском» фронте, Фуллер «глубокомысленно» размышлял:
«Если эта продолжительная пауза (в Польше. – С.К.) произошла вследствие трудностей снабжения, то почему на дунайском фронте дело обстояло иначе? Наступление на этом фронте продолжалось, несмотря на то, что коммуникации там были длиннее».
Но ответ очевиден. На «дунайском» фронте оперативная обстановка складывалась для нас удачнее, да и противник там был слабее: кроме немцев – венгры, близкие к деморализации. На «дунайском» фланге германского фронта то и дело образовывались «венгерские» прорехи.
Ещё 24 сентября 1944 года войска 2-го Украинского фронта вышли к границе Венгрии – тогда союзницы Германии. И в ходе боевых действий в Венгрии Красная Армия провела три наступательные и одну оборонительную операции.
Наступательные это:
– Дебреценская операция 6 – 28 октября, в ходе которой была занята треть венгерской территории;
– Будапештская операция 29 октября – 13 февраля 1945 года, в ходе которой был взят Будапешт, столица Венгрии, и разгромлена почти двухсоттысячная группировка немцев;
– Венская операция, начавшаяся 16 марта 1945 года, в ходе которой к 4 апреля вся территория Венгрии была освобождена от немецкой оккупации…
Здесь нет описки: немцы именно оккупировали территорию бывшей союзницы. 20 января 1945 года в Москве было подписано соглашение о перемирии между СССР, Великобританией и США, с одной стороны, и Венгрией – с другой, после чего немцы ввели в Венгрии неприкрытый оккупационный режим. К тому же Венгрия превратилась во врага Рейха: по Московскому соглашению она обязалась выставить не менее восьми пехотных дивизий для участия в войне с Германией.
Так обстояло дело с нашим наступлением в начале 1945 года. Что же до вышеупомянутой оборонительной операции Красной Армии на территории Венгрии, то она оказалась последней нашей крупной оборонительной операцией в той войне.
И вот об этой операции надо рассказать подробнее.
В НАЧАЛЕ марта 1945 года немецкое командование решило провести контрнаступление против 3-го Украинского фронта в районе озера Балатон. Цель – сохранение за собой западной части Венгрии с её нефтяными промыслами и ликвидация угрозы промышленным районам Австрии и Южной Германии. Прорвав советский фронт, немцы рассчитывали изменить стратегическую ситуацию и затянуть войну.
Наступление началось в ночь на 6 марта 1945 года тремя ударами по сходящимся направлениям.
Главный удар наносили 6-я армия и 6-я танковая армия СС в составе двух танковых корпусов между озёрами Веленце и Балатон в юго-восточном направлении.
2-я танковая армия рвалась на восток, на Капошвар.
Армия «Е» наступала с правого берега реки Драва на северо-восток, навстречу 6-й танковой армии.
Общий замысел заключался в расчленении советской обороны, окружении и уничтожении наших войск западнее Дуная с овладением всем западным побережьем Дуная и приобретением плацдармов на восточном его берегу.
Собственно, если бы всё для немцев завершилось успешно, они овладели бы всем соблазнительным «треугольником», ограниченным озером Балатон и реками Дунай и Драва.
На небольшом участке между озёрами Веленце и Балатон немцы бросили на нас огромную массу танков в полосе 12–15 километров.
У советских военных историков Балатонская оборонительная операция всегда оставалась в тени. Возможно, по той причине, что тогда Красной Армии – единственный раз в 1945 году – пришлось вести тяжёлое оборонительное сражение. А зря задвигали Балатонские бои на второй план: они достойны самой громкой славы уже потому, что выстоять в неожиданно критической ситуации и не просто выстоять, а сразу же нанести ответный сокрушающий удар могут лишь войска, доблесть и воинская выучка которых безупречны! Как, к слову, и высшее руководство этими войсками.
