Рибелиус кивнул, тут же переключаясь на следующее письмо.
– ААА, отчеты по торговым соглашениям… – властелин прочитал первую, страницу, вторую, третью. Помощник потрудился на славу. Но… – И как, же так получилось, что Империя готова подписать с нами договор торговли на пять лет, только при условии закрепления его подписями на территории рыцарей? Как они додумались до такой дичи?
– Это может быть ловушкой. Но, учитывая, какие они … недалекие.
– Никогда недооценивай своего противника. Империя уже выслала нам три ноты протеста и один ультиматум. Шесть лет назад это закончилось войной, – Феос Рибелиус отложил пачку листов. Дита оперлась локтями на стол и лениво полистала доклад.
«Я могу поехать вместо вас», – предложил Гидеон. Нарываться во второй раз за день? Почему бы и нет.
«Можешь. Но они тебя, скорее всего, убьют».
Рыцари больше других мечтали подмять под себя Этрурию. Давний конфликт. Они не любили магию. Феос не любил монахов.
«Не стоит меня недооценивать».
«Не стоит себя переоценивать. Ты мне живой нужен. А убить тебя я и сам могу».
«И что им ответить?»
«Что согласны, разумеется! Когда я еще смогу посетить империю! Только подумай, какие открываются перспективы, если они решаться на покушение!»
«Или попробуют уничтожить что-то важное для вас».
«Что-то, что можно выдать за важное», – и оба собеседника с интересом посмотрели на рабыню.
Дита усиленно делала вид, что ее не заботят данные переглядывания. И она совсем не против такого откровенного внимания. Ей даже нравится. Только немного нервирует. И вообще это совершенно нормально, когда ее так пожирают взглядами. Девушка перешла к изучению отчета от какого-то Камерина Дорнута, что жаловался на недостаток в преступниках. И просил выделить дополнительные средства на поимку иноземных шпионов. Начальник полиции, видимо.
«Если это западня, то они мнят себя охотниками. Мы должны постараться и быть примерной добычей. Чтобы они надолго запомнили эту охоту», – Рибелиус слегка смял письмо. Великий Палладин просил о личном разговоре.
Чего Темный властелин не любил
еще больше сладкого, так это личные разговоры с правителями соседних стран. И сейчас обдумывал, какие выгоды можно вынести из предстоящей встречи. И можно ли её избежать.
– Вы интересно работаете… в тишине, – прошуршала письмами на столе правителя Дита.
– Это на твое усмотрение, – нарушил молчание повелитель и отодвинул стопку бумаг от себя. – Не буду я копаться в истоках финансирования человеческого парламента.
– Слушаюсь, Великий Феос, – и тут же подсунул гору бумаг повелителю. – А это надо подписать.
«Бюрократ», – Рибелиус отложил перо, постоянное позвякивание напрягало. Рабыня заглядывала всесильному магу через плечо и проверяла, все подписанные бумаги. И как он об этом не подумал раньше?
***
В обед сахарная ведьма отказалась есть с пола.
Прогулку бессовестно саботировала.
Попытки читать или работать тоже провалились. Ведьма ходила вокруг и гремела цепями. Иногда она начинала прыгать и приседать, называя это зарядкой.
Ужин выкинула в окно.
К ночи устроила истерику в ванной:
– Мыться тоже вместе будем?!
– А что тебя удивляет? Мы скованы цепью! – не выдержал темный властелин.
– Сними ее! На время мытья.
– …
– А если ты, кхм, нет… ну сними же!
– Не могу. Магия работает с тобой хаотично. Вероятно, сбой из-за твоего происхождения. Я еще провожу эксперименты, – признал Феос.
– Фтор двуоксидный! Серьезно? Тебе то, что за радость со мной на привязи ходить!?
– Без истерик, – и кинул Диту в бадью с водой. Брызгами окатило самого Рибелиуса. И тот с наслаждением опустился в теплую воду. – Можешь мыть меня.
– Сам себя мой.
– Она – перспективный источник энергии. Ее нельзя убивать, – плотский интерес к этой ведьме угас совсем. Больше всего хотелось ее утопить.
«Великий Феос, это вы мне?» – возник в голове голос Гидеона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Это я – себе», – отмахнулся маг и немного притопил рабыню, чтобы перестала сверлить его взглядом.
Ночью она перевила цепь вокруг кровати. Да так, что Всемогущему пришлось минут двадцать левитировать ложе, порхая вокруг, пока не распутал все узлы.
– Что ты делаешь? – прогремел взбешённый голос Феоса по замку. – Умереть захотела?! – Лезвие кинжала замерло у сонной артерии пленницы.
Девушка подняла подбородок, открывая шею. И усмехнулась.
– Будешь опять меня вылизывать, бледнолицый!
Рибелиус взмахнул лезвием, отрезая язве язык. К сожалению, ведьма потеряла сознание до того, как он закончил. Её тело упало на пол, воздух наполнился ароматом яблок.
Феос выругался. Уложил девушку на кровать, подождал. Сделал вид, что сейчас сожжет, три раза ткнул тело ведьмы кинжалом. Сломал любимое кресло.
Позавтракал в одиночестве.
Вернулся, поклялся, что не будет больше её резать, зализал ведьме раны. Приказал пришить язык обратно и, на всякий случай, еще и плюнул ей прямо в рот.
Наглая, прилипшая к нему женщина открыла глаза и проверила не осталось ли шрамов.
– Будь готов, я отплачу той же монетой, – девушка чиркнула себя по шее, выплевывая остатки ниток. Слова давались тяжело. Язык ворочался разжиревшим червяком.
«Да я лучше прибью её!» – тьма жгла пальцы. Под хвост драконам эту силу и ведьму туда же!
«Она – ценный источник силы», – напомнил первый помощник. И магия понеслась в его сторону.
Сбросить напряжение помог бы спарринг с начальником охраны. Рибелиус прижал ведьму к левому боку, обмотав звенья вокруг тела, и рубил одной правой. Дитрих Вилл – лучший клинок Этрурии смог достать Всесильного в первую же минуту боя и оставил ему приличный порез на плече. Стало только хуже.
Рибелиус отшвырнул меч и развеял тьму, готовую сорваться с ладоней. Его сахарная ведьма стояла на ногах нетвердо, прикрыла глаза, и держалась за голову дрожащей рукой.
– Все-таки тебя никто не подкармливает… – Феос сделал глубокий вдох, кровь еще бурлила от адреналина схватки. Он прикинул, сколько же дней она не ела, отметил синеватый оттенок кожи. И успел поймать ее в сантиметре от земли.
Дита пришла в себе через пару секунд. Но глаза не открыла, подождала пока, донесут до кровати и бережно уложат на перину.
– Еще раз доведешь себя до истощения, запру в подвале, – пообещал повелитель.
Девушка посмотрела на поднос с кучей еды, что стоял рядом с магом, и решила быть наглой:
– Кажется, я теряю сознание от голода. Покормите меня, мой властелин.
Феос Рибелиус с минуту смотрел на девушку, подавляя желание макнуть ее головой в похлебку.
– Ешь, как хочешь… сама… – тьма с ней. Только б не откинулась раньше времени. И больше не ставил её тарелку на пол.
***
Следующий день они провели в лаборатории. Вместо свежего воздуха – сладковатая вонь химикатов. Вместо прогулки – три этажа извилистой лестницы.
Лаборатория интриговала. Склянки, колбы, трубочки поменьше, средние и совсем огромного размера, пинцеты, стекло, железо, горелки, опять склянки, склянки чем-то заполненные. Хоть сейчас приступай к созданию наркотиков любой сложности. На краю стола лежали стопки книг. Потертых и старых. Содержимое колб оставалось пока загадкой, но Дита уже присмотрелась к одной с чем-то похожим на палладий. И начинала понимать, откуда у местных такая тяга к ядовитой еде. Мутация – мать прогресса?
Уже полуоткрытый сосуд у нее отобрал Феос Рибелиус со словами:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Стоишь рядом и ничего не трогаешь. Я пытаюсь снять цепь, – маг немного подумал. – Вытяни руки.
В протянутые ладони Диты легли звенья ненавистной цепи.
– Отпустишь, последует наказание. Сожгу с кем-то из слуг.
– И с чего взял, что мне есть дело до твоих слуг?! – возмутилась Богиня. – Я просто посмотрю. Мешать не буду. И не надо делать из меня монстра.
