«Знаете, это не так плохо, как вы думаете», – продолжала служанка. – «В конце концов, вы выходите замуж за дворянина. Могло быть хуже».
Гиневьева закрыла глаза и покачала головой.
«Я не выхожу за него замуж», – настаивала она голосом, не похожим на свой собственный.
Девушка озадаченно посмотрела на нее.
«Он женится на мне», – объяснила Гиневьева. – «И я ничего не могу с этим поделать. Но я не могу сказать, что выхожу за него замуж».
Все девушки вокруг нее захихикали.
Гиневьева нахмурилась, решив показать свою серьезность.
«Мое сердце принадлежит другому», – добавила она аргумент к своей точке зрения.
Наконец, выражения лиц служанок стали серьезными, они обменялись встревоженными взглядами.
Девушка, накладывающая Гиневьеве макияж, повернулась к другим и шикнула на них. Они все ушли с тревогой на лицах. Гиневьева не знала, побегут ли они докладывать о ее словах. Ей было все равно.
Вскоре они остались одни, только Гиневьева и эта девушка, и в комнате стало тихо. Служанка продолжала смотреть на Гиневьеву мудрыми и понимающими глазами.
«Меня зовут Мойра», – сказала она. – «Я жена Неда, самого младшего брата человека, за которого ты выходишь замуж. Полагаю, это делает нас сестрами?» – Она слабо улыбнулась. – «Я всегда хотела сестру».
Гиневьева не знала, что ответить. Мойра казалась достаточно доброй, но она не хотела, чтобы кто-то в этом форте становился ее семьей.
Мойра сделала глубокий вдох, после чего обошла Гиневьеву сзади и начала заплетать ей волосы.
«Позволь мне дать тебе совет, прожив в этой семье слишком много лет», – добавила она. – «Они будут сделать все, что должны, для того, чтобы остаться у власти. Они не выбирают невест бесцельно. Брак с ними как маленькая смерть».
Гиневьева повернулась к ней, пораженная ее честностью, и на самом деле прислушалась к девушке.
«Эти люди женятся не для любви, а для власти. Они женятся, чтобы выживать. Для них все это часть игры».
Гиневьева нахмурилась.
«Я не хочу понимать их», – ответила она. – «Меня не волнуют их игры. Я хочу только одного: чтобы человек, которого я люблю, вернулся ко мне».
Мойра неодобрительно посмотрела на нее.
«Но ты должна понять их», – возразила она. – «Это твой единственный шанс выжить. Ты должна войти в их больной извращенный разум и понять, что ими движет».
Мойра вздохнула, скрепляя ее волосы.
«Ты мне нравишься», – продолжала она, перейдя на ты. – «Я бы хотела, чтобы ты выжила. Поэтому позволь мне дать тебе совет: не позволяй никому другому слышать, как ты открыто признаешься о своей любви к другому. Если эти люди услышат тебя, они могут вырвать твой язык, как только ты выйдешь замуж».
Гиневьева почувствовала, как у нее сдавило грудь, когда она поняла, что Мойра говорит правду. Это место было более жестоким, чем она представляла, и ее страх усилился.
Мойра подошла ближе, огляделась по сторонам и понизила голос, словно боялась, что кто-то их подслушивает.
«Никому в этих стенах нельзя доверять», – сообщила она. – «Только своим людям. Лучший способ победить их – это принять их. Прими свой новый титул, свою новую силу. Стань змеей изнутри. Дай им время. Позволь им думать, что ты любишь их. Позволь им ослабить бдительность. И затем, когда они меньше всего будут этого ожидать, нанеси удар».
Гиневьева уставилась на нее, потрясенная тем, что она настолько честна. Она спрашивала себя, что Мойре пришлось выстрадать, чтобы так чувствовать себя.
«Помни». – сказала Мойра. – «Существует множество способов достичь своей цели».
Двери внезапно распахнулись, и появилось еще больше слуг. Они встали по стойке смирно, очевидно, ожидая ухода Гиневьевы.
«Начинается свадебная церемония», – объявил один из них с угрюмым выражением лица.
Зная, что время пришло, Гиневьева посмотрела на Мойру, которая с пониманием кивнула в ответ. Они вместе вышли из комнаты, и Мойра несла ее шлейф.
На щеках Гиневьевы появлялись новые слезы с каждым пройденным шагом. Не так она представляла себе свою свадьбу.
Гиневьева шла по мрачным каменным коридорам, освещенным факелами. Она искала открытые окна, чтобы прыгнуть, но ни одного не нашла. Ей казалось, что она идет навстречу смерти, она спрашивала себя, где в эту минуту находится Ройс, мечтает ли он о ней, увидит ли она его когда-нибудь снова.
Гиневьева прошла через сводчатый проход и оказалась в огромных сводчатых покоях. Она удивилась, увидев сотни дворян, которые сидели на скамьях. В конце прохода находился алтарь, обрамленный витражным стеклом. Рядом стоял священник.
А возле него ждал Альтфор, ее жених.
Гиневьева сделала глубокий вдох и решила не идти. Она задушит его, прежде чем согласится выйти за него замуж.
Но не успела Гиневьева перейти порог, как кто-то крепко схватил ее за руку. Обернувшись, она увидела Мойру, которая качала головой, словно читала ее мысли.
«Выходи за него», – прошептала она. – «Люби его или позволь ему думать, что любишь. А потом, когда придет время, можешь убить его. Мы можем убить их всех».
Гиневьева дрожала, не зная, что делать. Это ее последний шанс развернуться и убежать, позволить им бросить ее в темницу или убить.
«Если ты любишь Ройса», – добавила Мойра. – «Добейся власти. Это единственный способ освободить вас обоих».
Мойра жестом велела Гиневьеве войти в комнату.
У Гиневьевы кружилась голова, она чувствовала, что Мойра права. У нее нет другого способа помочь Ройсу. А ради Ройса она сделает что угодно.
Медленно, шаг за шагом, Гиневьева пошла вперед. У нее засосало под ложечкой, пока она шла по проходу. Комната была полна ладана и фильтрованного солнечного света. Подняв голову, она посмотрела на ожидавшего ее жениха, на ожидавшую ее жизнь. И Гиневьева умерла внутри.
Но она заставляла себя делать шаг за шагом. Она думала про себя:
«Ройс. Это ради тебя».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Ройс медленно открыл глаза от тихого звука хлюпающей воды и, оглянувшись по сторонам, растерялся. Он лежал лицом вниз на верхней палубе корабля, его лицо было по дюйм в воде, она тихо плескалась о его щеку. Вода брызгала на его подбородок, щеку, в ухо, и ему на мгновение показалось, что он мертв.
Ройс медленно поднял голову, с половины которой капала вода, в то время как другая половина оставалась сухой и обгорела на солнце. Он несколько раз моргнул, вытирая соленую воду с ресниц. Его голова раскалывалась, в горле пересохло, а тело напоминало один большой синяк.
Ройс медленно поднялся на руки и колени, тяжело дыша, не понимая, что произошло и как ему удалось пережить шторм.
Тишина нервировала больше всего. В течение этих последних лунных циклов корабль был шумным, наполненным стонами, криками, борьбой и смертью молодых людей. Он был наполнен вездесущими звуками солдат, которые безжалостно приказывали, хлестали кнутом, избивали и убивали. Он был наполнен вездесущими звуками агонии, страданий и смерти.
Но теперь корабль был тихим, спокойным. Ройс оглянулся и увидел красное солнце, поднимающееся в небе, ему казалось, что он последний выживший на земле человек. Как он выжил? Как корабль уцелел?
Ройс оглянулся по сторонам и увидел, что корабль подпрыгивает в открытой воде, которая теперь была спокойной, как озеро. Ройс почувствовал, как что-то ударило его по ноге и посмотрел вниз, о чем тут же пожалел. Это было мертвое тело юноши, его ровесника, его открытые глаза были устремлены в небо, когда он плыл по палубе, врезавшись в него.
Ройс оглянулся, внимательно осмотрел палубу и в занимающемся рассвете увидел еще несколько десятков мертвых тел, которые плыли лицами вверх и вниз. Он ощутил волну отвращения. Это была плывущая могила.
Ройс покачал головой, пытаясь прогнать видение из своей головы. Шторм унес почти половину из них. Он закрыл глаза и попытался заглушить крики, попытался не думать обо всех этих лицах, обо всех молодых людях, которые теперь были мертвы, которые были теперь где-то за бортом, уносимые ветром и волнами.
Тем не менее, Ройс полагал, что ему следует быть благодарным. Если бы все осталось по-прежнему, если бы он остался внизу, наверняка он умер бы от чумы или кинжала, если не от голода. Этот шторм, по крайней мере, позволил ему выбраться наверх. На самом деле, он повернулся и посмотрел на люк внизу, увидел, что его края разбиты, и был потрясен тем, что теперь трюм полностью заполнен водой. Из него выплыли несколько мертвых тел, бьющихся о палубу.
Постепенно возникали признаки жизни, отдаленный плеск, и, повернувшись, Ройс увидел, как один молодой человек поднимается на руки и колени на палубе, пока в небе поднималось солнце.
Затем второй и третий.
Один за другим люди начали возвращаться признаки жизни.
Солдаты тоже начали подниматься один за другим, и вскоре десятки членов корабля вернулись к жизни. Когда небо прояснилось, Ройс со смесью облегчения и страха осознал, что он не один. Несмотря ни на что, остальные тоже выжили.
