Сестра вздохнула, и полезла первой.
На двадцать девятой… или уже тридцатой? Я сбился со счета! Нам пришлось остановить своё продвижение. Дальше пути просто нет — вода. Сестра в бешенстве, я — в трауре. Но выбора то все равно нет — лезем обратно.
Только вот лезть вверх по туннелю, не то же самое, что в низ! И отдыхать приходится каждый, каждый, мать его! Уступ! Иначе есть риск просто скатиться на жопах, а вернее на руках-ногах на жопу, обратно в низ, потеряв весь прогресс подъёма четырёх метрового участка.
И вот на одном таком привале, всего-то третьем с низу! Я заметил кое что необычное — под сводом более высокого уступа, есть… дыра? А че нам терять? И с немного самоубийственным настроем двух уже распрощавшихся с жизнью дистрофика, мы просочились в эту нишу. Проползли около десяти метров в никуда, и…
— Оп, я. — пропел я, уперевшись башкой в стену.
— Только не говори мне, что тупик. — донеслось из-за ягодицы от сестры.
— Он самый!
— Ну вот и все. — сказала она, мрачным голосом похоронщика, тихонько пятясь назад — Падение с шестиметровой высоты на маленький каменный пяточек ни кто из нас двоих не переживет.
— Эй! Ты че! Самовыпилится решила?! С чего такой тон!? — не поддержал её я — Реально сдурела, и жить не хочешь? Дура чтоль?
— Нет, хочу. Очень даже! Но как ты говорил — предпочту умереть в бою, или хотя бы на открытом пространстве. А не в этой, гребанной трубе! где я даже не в силах развернутся. — и она с силой приложила кулак об пол.
Раздался треск, и почва ушла из под наших коленей.
Непродолжительный полет, болезненное приземление, и…
— Was?
Какой-то лысый зленый гремлин, с куском корневища в одной руке, и недоеденной, и тухлой, судя по нестерпимому запаху! Куриной ножкой в другой, смотрит на меня, как на врага народа, упавшего с потолка на стол генсеку партии, и пытается сообразить, че ему делать дальше?!
На мою беду, в его голову взбрела самая отвратная идея из вообще возможных! Он швырнул в меня тухлую курицу! А затем, разумеется! Взмахнул «дубиной». Оружие я перехватил, гоблину оказал честь пинком ноги в его опухшее брюхо, за что он меня тут же облевал.
Хотел уже свернуть ему буйну головушку, а то уж больно умная попалась, но тут послышалось:
— Брат!
Я обернулся — сестру щемили два с ножами. Кривыми-косыми, но ножами. А она не то забыла, не сообразила, что магия в её руках.
— Брызгалка! — и гоблины вдруг стали мокрыми, что ввело их в некую прострацию, заставив переглянутся.
— Шок!
И оба зеленных коротышки свалились, мелко подрагивая конечностями.
— Хрясть — издала шея моего врага, и я отпустил на землю мертвую кучу плоти.
— Ты как? — поинтересовался я сестренки.
— Нормально. — поморщилась она — Колени отбила, ноги не слушаются. Через час, думаю, пройдет.
— Ясно. Залезай — подставил я спину — и сваливаем, пока еще чего тут не вылезло.
В прочем, чего-либо еще, тут вряд ли могло вылезти. Судя по небольшому питничку, в этой реально маленькой пещерке, кроме этих трех, тут вряд ли кто еще мог бы быть. Узко, низко, тесно… Разве что для них нормально! Но тут их только три! Вдали — тупик, свет — от факела, что я даже не стал брать — тупо не подумал. И более никого, в условиях стесненных. Оркам тут точно не обжиться.
Да что там! Даже нам двои тут довольно тесно, что бы сестра не скребла головой потолок, приходится бежать на полусогнутых. В прочем — ненадолго. В скорее туннель влился в куда более большой, и гоблинов тут стало по более.
Вот только проблем они нам этим не доставили! Я просто залил все водой потоком, а сеструха, запустив гулять в водичку самую обычную молнию, устроила им шоу танца на звездах. А особо упертых угостила шоком, оледенением, или даже фаерболом. Правда и самим дальнейшее продвижение в глубь пришлось прекратить — вода на нас явно злится!
Кстати, эта пещера как-то сильно отличается от всех тех, по которым мы бегали до! Она… явно выдолблена вручную! Гоблинами, или нет, но тут кругом следы работы инструмента! А еще это гранит, черного цвета, а не стекло, аналогичного оттенка. Так что мы явно вышли куда-то за пределы изведанной территории.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чтобы ускорить процесс избавления воды от наэлектризованности мы решили её просто заморозить. Но это оказалось не самой грамотной идеей! Лед — скользкий! К счастью вода к этому времени уже перестала пускать разрядики. А некоторые гоблины — признаки жизни.
Некоторые! Потому что другие стали подозрительно резво оживать! В прочем — ненадолго. По-прежнему прибывая в шоковом состоянии, они не представляют из себя никакой проблемы для желающего проломить им головы. Что мы и сделали, в конец перепачкавшись кровью.
— Фу! Кровь гоблина! Мерзость! — сморщилась сестра, стряхивая с руки кровище, переложив тесак кобольда в правую, и по-прежнему не годящеюся для мелкой моторике руку — Хотя это даже забавно. Эй, брат, тебе не кажется, что мы идем подземелье со стороны ануса? Некое, игровое, подземелье.
— Кажется, кажется. — пробубнил я, пиная одного из зеленых, обирая его на мелкий лут.
Ножи, ржавые и тупые, но вроде не «кухонные», во всяком случае точно не штамповка. Увесистые для гоблина, но бесполезные нам дубины, и гряяяяяяяязные! Набедренные повязки. Такое чувство, что зеленые и в туалет ходят не снимая их!
Ладно! Тут нам делать нечего! И к слову туннельчик тоже тупиковый. Кто-то тут проковырял штольню три на три, и бросил, оставив забой и остатки оборудования всего в десятке метрах от нашего текущего местоположения. Неужто его гоблины прогнали?
А поскольку вряд ли боковые проходы выведут отсюда, по многим из которых комфортно сможет перемещаться только сами гоблины, ведут наружу, то наш путь лежит в противоположный тупику конец. И тут хотя бы есть какая-то надежда на реальный выход на поверхность! Хотя и шанс напороться на тысячную армию гобо-гобо. Или на че похуже, тоже, немаленький.
Но обошлось. Не знаю, каким неясным образом так приключилось, но всего спустя сотню метров безлюдного и безгоблинского, туннеля, извивающегося как хочет и гордящегося целой сетью боковых ходов, и ответвлений, во многие из которые можно попасть только умея летать или по деревянным лесам не первой свежести, мы вышли в большое открытое пространство. Нет, не так. В Большое, Открытое, Пространство!
— Это… это… это… — замямлила сестра, задирая голову — То, о чем я думаю?
— Да, похоже на то. Это облака. — промямлил я следом, глядя туда же.
Затем возникли визги, море радости, обнимашки, и волчий вой из леса где-то вдалеке.
— Я думаю, ночь нам стоит переждать в пещере.
И я почти согласился с этим, уже даже кивнув, но тут смекнул — да мы ослепнем днем! Это сейчас, в ночи, когда сквозь облака едва-едва пробивается вид небосвода, мы видим все, как будто так и надо! Как будто день!
Мы видим речку вдалеке, и озеро, и лес, гору, что совсем недавно нас пленила-приютила. Нее, днем мы будем как котята! Что не видят дальше камня на дороге! А волки? Разве могут нас напугать какие-то волки после всего, что с нами было?
А как бы могут.
Глава 8
— Что это за волки то такие!? — провизжала сестра, вдавив тапком по газам настолько, что средь леса и бурьяна, сумела обогнать меня как стоящего.
— Они! — прохрипел я, оборачиваясь — Стреляют молниями! — и отскочил в сторону, так как дерево рядом со мной, рассыпалось в труху.
Запустил фаербол, который, в прочем, не достиг своей цели. Как и вода, не вызвала у волчков особого дискомфорта, даже несмотря на то, что их искрящаяся зарядами электричества шерсть стала охотно обмениваться зарядами между отдельными особями стаи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А может даже лучше сделал! — заметил я, как эти разряды стеклись со всех бойцов одному, что по крупнее. Счас будет ряск!
— В пещеру! — вырвалось у меня, а через миг ослепило, но я впрочем, продолжил бежать.
