— А давай! Только ты сначала витамины убери куда-нибудь! — поддержал Деспот, чем удивил меня.
Он добродушно улыбнулся и вытянул ко мне руку, в которой держал пакет. На негнущихся ногах я приблизилась к мужчине и, не вскидывая на него взгляд, забрала витамины. Задев подушечками пальцев его руку, я вздрогнула, будто получила удар током.
— Вы помойте руки и проходите на кухню. Я сейчас! — пробормотала я и поспешила в комнату.
Едва оказавшись за закрытой дверью, я выдохнула и постаралась унять бешеное сердцебиение. Не просто общаться с мужчиной, которого не только не понимаешь, но ещё и остерегаешься. Чуть-чуть успокоившись, поставив пакет на компьютерный стол, я посмотрела на себя в зеркало. Пижама вроде бы неплохо смотрелась. Переодеваться не следовало — подумает ещё, что прихорашиваюсь перед ним…
Вернув самообладание и прошлепав на кухню, где Деспот уже грел котлеты в микроволновке, а чайник закипал, что сопровождалось бурлением воды, я присела за стол. Неловкость заставила сплести пальцы на коленях и уставиться на стол. И кто тут должен быть гостеприимным хозяином?
— Тебе чай можно? Или лучше сок?
Если честно, я особо не вдавалась в подробности, что можно, а что нельзя… Помню, что наша тётя во время беременности пила сладкий чай с молоком стаканами.
— Некрепкий… С молоком и двумя ложками сахара. Но может, я сама накрою на стол? — Голос предательски пискнул, выдавая нервозность.
Понять бы мне, что происходило в голове у этого человека и чего можно было от него ожидать…
— Не волнуйся! Я ничего местами переставлять не буду. Мне просто важно сконцентрироваться на мысли, чтобы разговор не ушёл в другое русло. Сейчас.
Это прозвучало так, будто Деспоту было необходимо занять себя чем-нибудь. Он заботливо налил мне чай, а когда прошёл к холодильнику за молоком, носовых рецепторов коснулся шлейф дорогой парфюмерии: что-то горькое в сочетании с цитрусом, напоминающее шоколад и грейпфрут. Мужчина добавил молока, перемешал и поставил чашку передо мной. Он и себе налил… Дорогущий зелёный чай с мелиссой… Я едва удержалась, чтобы не сказать, что это вообще-то мамин коллекционный, и она мне голову за него оторвёт. Решила, что после отдыха в санатории мама вернется слишком счастливой и не станет опускаться до ругани со мной, благодаря чему расслабилась, устремив взгляд в свою кружку.
— Я выбрал неправильную стратегию поведения, — начал Деспот, сев за стол. — Прости, что сорвался и считал тебя лгуньей. Думаю, оно понятно, какая мысль первой появилась в моей голове — афёру провернули вы с Ликой, чтобы выкачивать из меня деньги.
Я поперхнулась слюной и закашлялась, но быстро пришла в себя. А Деспот уже готов был подскочить на ноги, чтобы помочь мне. Полная противоположность человеку, которого я знала до этого.
Возмущение из-за воспоминаний обо всем упомянутом тотчас развеялись, стоило мне посмотреть в обеспокоенные глаза.
Афера и я — это всё слишком далеко друг от друга. Никогда мысли не допускала, чтобы обмануть кого-то, даже когда получила четвёрку на важном экзамене, а могла успешно списать на пять. Ввязываться в нечто подобное и рожать малыша ради выкачивания денег я бы никогда не согласилась. Никогда.
— Нам просто следует решить, как быть дальше…
Барышев снова уселся напротив меня и положил оба локтя на столешницу, переплетя пальцы в замок. Я сделала глоток чая и взяла котлетку, потому что уж очень хотелось есть. А вот что можно сказать мужчине, понятия не имела. Я и для себя-то не решила пока, что и как сделать. Даже не знала, как вести себя.
— Я понимаю, что всё это сложно, но это мой ребёнок… — Деспот осёкся на этих словах.
Я подняла голову, и наши взгляды встретились. Мы смотрели друг на друга, как враги, выбирающие стратегию дальнейших действий.
— Это ваш ребёнок, — глухо прошептала я. — Но и мой тоже… Вы ведь… Вы ведь не использовали яйцеклетку своей жены?
Как делаются процедуры искусственного оплодотворения, я понятия не имела. Да и можно ли было это считать искусственным способом? Стоило представить, что во мне может расти совсем чужой ребёнок, как мне сделалось страшно. Примет ли его организм в таком случае?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, — честно признался Деспот и прильнул губами к чашке, делая несколько жадных глотков.
— Моя жена не принимала участия в принятии этого решения, как и в процессе оплодотворения. Мне бы хотелось попросить тебя больше не говорить о ней. Хорошо?
— Но почему? — не выдержала я.
— Потому что ты лезешь ко мне в душу, а там непроглядная тьма, которую лучше не выпускать! — ответил мужчина, сверкнув гневным взглядом.
Ну конечно! И это называется разговором по душам! Барышев закрывался от меня, но при этом хотел, чтобы я взяла и выложила сразу всё, что чувствовала. Так, что ли? Раздражение снова охватило меня, поэтому я постаралась переключиться на вкус маминых котлеток. Шикарные…
— Ты не потянешь ребёнка сама. Кроме того я в любом случае буду принимать участие в его жизни. Я не стану давить на тебя и дам время всё обдумать и взвесить. Договор, который подписал я с твоей сестрой, всё ещё действует. Да любой судья ведь окажется на моей стороне, потому что это мошенничество!
Я ненароком обратила внимание, как тяжело давалось Деспоту каждое слово. Он хотел говорить нормально, не запугивать меня, но в то же время боялся, что я не отдам ему ребёнка. А я понимала, что сама пока не решила, как поступить. Я не ощущала себя матерью… Не готова была к этому, ведь у меня учёба… Деспот был прав в том, что я не справлюсь сама, а он будет забирать малыша на выходные и показывать ему лучшую жизнь, к которой тот потом захочет уйти навсегда.
— Давай не будем ругаться и попытаемся решать всё вместе? Это важно для ребёнка… — с надеждой посмотрел на меня Деспот.
— И что вы предлагаете? Для его комфорта…
— Для начала… Тебе не следует пока возвращаться к учёбе. Сессию закроют без проблем. Просто приедешь с зачёткой или дашь её мне. Я созвонился с деканом и обо всём договорился.
Ярость превратила тело в натянутую тетиву. Как же сильно в этот момент мне хотелось наорать на мужчину и дать ему понять, что он не имеет права решать всё за меня! Ни малейшего! И если хотел договориться, обсудить всё, тогда почему так надменно поступает?
— Разве это называется обсуждением?! — не выдержала я.
После котлетки во рту всё пересохло, поэтому я сделала глоток чая, чтобы смочить слизистую глотки.
— Это единственное верное решение. Следует поступать рационально в такой ситуации. Дальше я хотел бы знать всё о твоём состоянии. Если что-то стало болеть или беспокоить, не следует скрывать. Лучше сразу сообщить. Не надо воспринимать меня в штыки, потому что я забочусь о тебе и о нашем будущем ребёнке.
«Нашем»… Это слово Деспот произнёс, почти скрипя зубами. Сразу было видно, что он настоящий бизнесмен и знает, как добиваться своего. Меня передернуло, но я постаралась не показать вида.
— Я поняла. И совсем не против говорить о своём состоянии, а всё остальное… — Случайно прикусив язык, я раздраженно пискнула и сомкнула губы.
Барышев, кажется, ничего не заметил — и слава Богу! Стыдобище какое!
— Давай тогда пока на этом и договоримся? Слишком тяжело идёт разговор!
Деспот вытер капельки пота со лба и посмотрел на наручные часы. Он нервно потеребил ремешок пальцами и перевёл взгляд на меня.
— Мне нужно ехать. Уже поздновато.
— Да! — ответила я, радуясь, что подобие пытки наконец-то закончится.
На пороге я не выдержала, потому что от этого разговора в воздухе витала недосказанность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Спасибо за беседу без угроз… Так легче, правда.
Куснув щёку изнутри, я посмотрела на Деспота, успевшего обуть туфли.
Его губы тронула лёгкая тень улыбки, и я словила себя на мысли, что в непроглядной тьме, о которой он говорил, скрывается большой души человек… Возможно.
Попрощавшись, Деспот вышел, а я направилась в комнату, чтобы прочесть инструкцию по применению витаминов. В животе что-то кольнуло, словно какой-то спазм. Негромко промычав себе под нос, я положила руку на область, где возникла боль.
