день, так что не отвертишься.
— Ладно. Но никаких мальчиков! Идет? — с надеждой спросила она у подруги.
— Идет! — просияла Катя. — Ты и я — вместе навсегда! — и подружки рассмеялись. — Только вот, как быть со Стасом? Он же настойчивый.
— Мы с ним поговорили по телефону и расстались, — спокойно ответила леди.
— Что? Ты бросила парня по телефону? — Катя засмеялась. — Я бы отдала все на свете, чтобы увидеть его лицо в этот момент. Первому красавцу школы дали от ворот поворот по телефону.
— Ничего такого смешного, — серьезно ответила Элизабет, — мы спокойно поговорили, и выяснилось, что он и сам не горит желанием продолжать общение. Так что расстались мы мирно.
— Ну ладно, ладно. Расстались и бог с ним! Всегда меня подбешивал этот самовлюбленный индюк, — примирительно произнесла Катя. — Так, а когда за платьем поедем? — активности ей было не занимать.
— Не знаю. Мне все еще сложно долго находится на ногах, — извиняющимся тоном сказала Элизабет.
— Тогда, давай сделаем так, — Катя уже что-то прикинула в голове и сейчас собиралась озвучить подруге, — ты активно тренируешься еще две недели, и потом мы едем по магазинам. Позже нельзя, иначе все разберут.
— Я буду стараться! — пообещала леди подруге.
— Вот и чудненько! — Катя чмокнула Лизу в щеку, прощаясь. — Я побегу, а то скоро мои дополнительные занятия начнутся. Не скучай! Созвонимся!
Катерина побежала на выход, прощаясь с Лизиной мамой. А Элизабет осталась наедине с жутким розовым нечто, именуемым выпускным платьем.
Мама, закрыв за Катей дверь, заглянула к дочери, узнать как ее самочувствие и как посидели с подружкой.
— Лиз, неужели ты и правда, оденешь это? — ткнула она пальцем в розовые лоскутки.
— Нет, конечно, нет! — Элизабет даже головой покачала в подтверждение своих слов. — Не понимаю, куда я смотрела, выбирая его.
Мать, в очередной раз, отметила перемены в дочери. Но справедливости ради, стоит отметить, что на этот раз они к лучшему.
— Я рада, что ты передумала. Дам тебе денег на новое, только выбирай в этот раз вдумчиво! — попросила она.
— Обещаю! Спасибо, мама! — искренне поблагодарила Элизабет.
Между дочерью и родителями установились странные отношения. С одной стороны, их дочь стала более внимательной к родителям и вежливой. Исчезли капризы и глупые требования. А с другой — Лиза отдалилась, не желая делиться с родными своими мыслями и чувствами. Практически никогда не обнимала и не целовала их. Молча сносила все проявления любви, ничего не давая взамен.
Первое время, Оксана много плакала, жаловалась мужу. Даже консультировалась у различных специалистов. Но те в один голос говорили, что это нормально — такие изменения в поведении. Авария, а затем наступившая кома — всё это наложило отпечаток на поведение и психику девочки, и прошлую Лизу уже не вернуть.
Пришлось родителям смириться с некоторыми странностями в ее поведении и принять такой, какая есть.
— Что хочешь на ужин? — спросила мать.
— А вчерашние котлетки остались? Очень вкусные были, — питание Элизабет стало разнообразным, с тех пор как заработал желудок и организм в целом.
— Да, подогрею тебе и отцу, как придет с работы. Вместе поужинаем, — подчеркнула она, отрезая пути к отступлению. Дочка взяла моду есть в одиночестве, в своей спальне. И, пока она ездила на коляске, такие меры был оправданы. Но сейчас Лиза была в состоянии дойти до кухни и посидеть вместе с семьей за обеденным столом.
— Хорошо, мама, — покорно согласилась. — А вот это, даже не знаю, куда и деть. — Лиза протянула матери розовое платье.
— Дааа… и на тряпки не пустишь такое. Может, оставить на память? Посмеешься лет через тридцать, что собиралась в таком идти на выпускной, — усмехнулась мама.
— Нет, — улыбнувшись, ответила дочь, — даже вспоминать об этом ужасе не хочу. Лучше выброси его.
— Хорошо, — ответила мама. Забрала розовый кошмар и вышла из комнаты.
*****
Чтобы окончательно встать на ноги, Элизабет приходилось много трудиться. Слабые мышцы не хотели держивать тело, отчего очень болела спина и колени при малейшей нагрузке. Молодое тело быстро приходило в себя после тренировок, что облегчало состояние леди. А врач реабилитолог, который регулярно навещал ее, хвалил усердие девушки и подсказывал новые упражнения.
К намеченному сроку Элизабет могла без отдыха двигаться и стоять более трех часов. Это был ее новый рекорд, что не мог не радовать.
Катя вызвала такси, сидя у подруги на кровати и подсказывая, что надеть для походов по магазинам.
Элизабет стояла перед подругой в одном белье и не стеснялась. За последние месяцы, ей приходилось слишком часто оголяться перед врачами. Так что стеснение давно прошло, тем более перед подругой.
— Вон то платьице, в мелкий цветочек. Очень даже миленькое, и ничего лишнего. И на улице в нем жарко не будет, — комментировала подруга Лизины наряды.
Элизабет натянула легкое летнее платье, застегивая пуговки на груди, и повертелась перед зеркалом.
«Неплохо! А мне идет!» — леди всё больше привыкала считать это тело своим, оценивая не Лизин внешний вид, а свой собственный. Быть молодой и привлекательной оказалось очень приятно и легко. Тело откликалось на любое движение, мимика была естественной и даже светлый цвет глаз больше не пугал ее.
— Хватит вертеться, поехали, — выдернула леди из размышлений подруга, — такси подъехало.
— Да, я готова.
Девочки упорхнули за покупками, предвкушая примерку множества прекрасных нарядов.
— Лиза, смотри! — простонала подруга, замерев у одной из витрин с вечерними платьями.
Катя влюбилась с первого взгляда в темно-синее платье, расшитое серебристой нитью и украшенное малюсенькими камешками по краю лифа. Когда свет падал на ткань, она вся словно искрилась, отбрасывая блики.
— Давай, примеришь! — Элизабет схватила подругу за руку и потащила
