рад, пловец, повернуть ветрило
От стран далеких к отчизне милой,
Где дым клубится над очагом
И память детства жива во всем,
15 Ручьи, как прежде, журчат на склонах,
Отцы же дремлют в холмах зеленых,
И дева смотрит с утеса в даль,
И сердце верной томит печаль.
Шесть дней плывет он, с седьмой денницей
20 Вдали, где неба и волн граница,
Черта синеет; растет она,
Вот шхеры, остров, земля видна.
Его тот край, что растет из моря,
Там лес в зеленом стоит уборе,
25 Там слышен пенных порогов вал,
Сверкают груди нагие скал.
Привет утесам, привет проливу,
Вот роща бога, где он, счастливый,
Минувшим летом так много раз
30 Бывал у Ингборг в полночный час.
«Что нет любимой? Ужель не знает,
Как близко друга волна качает?
Быть может, ею оставлен храм,
Вернулась к братьям, на арфе там,
35 Грустна, играет, свивает злато».
Вдруг сокол с кровли взвился зубчатой;
Взлетев высоко, спустился вмиг
К плечу владельца, как он привык.
Махать крылами он не устанет,
40 Его с плеча уж никто не сманит,
Он желтым когтем плечо скребет,
Пловцу покоя он не дает.
Он к уху клюв свой кривой склоняет,
Как будто что-то сказать желает —
45 От Ингборг вести, быть может, то,
Но звук невнятный поймет ли кто?
Вот мимо мыса, шумя волною,
Эллида скачет, как лань весною:
Вкруг киля плещет знакомый вал,
50 И бодро Фритьоф у штевня встал.
Вот трет глаза он, вот прилагает
К челу он руку, на брег взирает,
Но как ни трет он глаза рукой,
Не виден Фрамнес его родной.
55 Огнища камни встают из пыли,
Костям подобны бойца в могиле.
Где дом стоял, там спаленный луг,
И ветер пепел метет вокруг.
Спешит на берег опустошенный
60 С Эллиды Фритьоф; на двор сожженный,
На двор отцовский, угрюм, глядит.
Тут Бран косматый к нему бежит,
Тот пес, что верно служил герою,
С ним на медведя ходил порою.
65 То к господину он прыгнет вдруг,
То скачет, весел, носясь вокруг.
Вот мчится конь — молока белее,
С ногами лани, с лебяжьей шеей,
Со златом в гриве, — спешит на брег;
70 Знаком герою красавца бег!
Он ржет приветно, трясет он гривой,
И хлеба просит скакун ретивый.
Но бедный Фритьоф — он их бедней,
Чем оделит он своих друзей?
75 На почве предков, среди развалин,
Без крова Фритьоф стоит, печален;
И старый Хильдинг с главой седой
Идет к питомцу на брег пустой.
«Тому, что вижу, дивлюсь едва ли:
80 Орел умчался — гнездо сломали.
Вот мирный подвиг для короля!
Врагом быть людям, богов хваля, —
Такую клятву хранит он свято,
Огонь и смерть его — эриксгата.
85 Моей печали мой гнев сильней;
Но где же Ингборг, что сталось с ней?»
«От слов моих, так старик ответил,
Боюсь, что взор твой не станет светел.
Едва отплыл ты нам — Ринг грозит,
90 С пятью щитами на каждый щит.
И в Дисардале был бой жестокий,
Зарделась кровью вода потока.
Смеялся Хальвдан и всё шутил,
Но и врагов он как муж, разил.
95 Я щит пред юным держал героем,
Его доволен я первым боем.
Не долго тешились мы игрой:
Бежал наш Хельге — был кончен бой.
Когда бежал он, высокий родом,
100 Поджег твой Фрамнес он мимоходом.
Условье братьям такое шлют:
Пусть Рингу в жены сестру дадут —
То будет выкуп за оскорбленье —
Иль край с венцом он возьмет в отмщенье.
105 О мире весть понеслась с гонцом;
И Ринг невесту увез в свой дом».
«О дева, дева! — сказал угрюмо
Тут Фритьоф. — Первой у Локе думой
Явилась ложь; и он лжи своей
110 Дал женский облик среди людей.
Ложь с ясным взором притворно плачет,
И нас чарует, и нас дурачит,
Ложь с пышной грудью, чей лик цветет,
Верна, как ветер, как вешний лед.
115 В тщеславном сердце обман таится,
И вероломство в устах резвится.
И все ж, как сердцу она была
Всегда мила — и теперь мила!
Дня, помню, в детстве не проходило,
120 Чтоб не играл я с подругой милой;
И каждый подвиг, в мечте моей,
Ее наградой имел своей.
Когда два древа срастутся тесно —
В одно ударит огонь небесный,
125 Другое вянет; одно с листвой,
Дает побеги и ствол другой.
Так с ней я радость делил и горе,
Не знал, что буду один я вскоре.
И вот один я. Ты, Вар, с резцом
130 Обходишь землю и на златом
Ты диске пишешь слова обета —
Покончи с глупой забавой этой!
Ты ложь врезаешь в свой диск златой,
Поруган верный металл тобой,
135 О Нанне песню я вспоминаю,
Но правды в сердце людском не знаю.
И верность в людях ужель найдешь,
Коль в голос Ингборг проникла ложь —
Как арфа Браге, тот голос чистый,
140 Как вешний ветер в траве душистой!
Не буду слушать я арфу вновь,
Забуду к лживой мою любовь.
Где буря пляшет, помчусь туда я,
Кровь пить ты будешь, волна морская!
145 Везде, где жатва лишь есть мечу —
И горах, в долинах, — там быть хочу.
Коль встречусь я с королем средь боя,
Увидишь ты, пощажу ль его я!
Коль встречусь в битве с младым бойцом,
150 Чья грудь любовью полна, с глупцом,
Что верит в верность и в слово чести, —
Его мечом уложу на месте,
Из состраданья, чтоб не был
