ещё израильские ортодоксы, живя на деньги реформистов, называют их «плевком в лицо Торы», третируют анонимными звонками и клянутся взорвать их синагоги. Ведь в США популярен иудаизм, освобождённый от Средневековья – людей там редко пихают в микву и на антресоли синагоги, зато с удовольствием и без фанатизма поют еврейские песни и водят субботние хороводы.
И в основном спокойно относятся к бракам между евреями и неевреями, дают женщинам возможность стать раввинами, не истерят на тему некошерной еды и однополых браков. У американских евреев широкий ассортимент синагог – хасидские, любавические, консервативные, реформистские, сефардские, неоконструктивистские и т. д. А помощь Израилю идёт не по принципу религиозной идентичности, а как помощь одних «богоизбранных обустроившихся колонизаторов» другим «богоизбранным необустроившимся колонизаторам».
Советские и постсоветские евреи проходят в США как «русские». Но даже если сложить «русских евреев» с «евреями», их будет меньше населения Израиля, куда синагоги посылают деньги. К тому же, получая пенсии и пособия в Израиле, израильтяне селятся по всему миру, а не на воюющей территории. Только в России, по информации посольства Израиля, постоянно проживает около 100 000 граждан Израиля. И обладатели «членских билетов» американских синагог поговаривают, что в конечном итоге собирают взносы на то, чтобы их почаще взрывали в своей стране.
Похожая проблема была, когда массово ломанувшиеся в США советские евреи ожидали гарантированной пайки, как в СССР, а наивные американские евреи верили, что переезд вызван жаждой иудаизма, запрещаемого советской властью. «Русские евреи» считали синагогу месткомом для иждивенцев и, не получив желаемого, объявили «американских евреев» холодными, расчётливыми, жадными и негостеприимными.
И как американские евреи ни объясняли, что кормят мигрантов из своего кармана, а не из государственного, диалога не получилось. В результате огромное количество «русских евреев» живёт в том же Бруклине ниже черты бедности. К счастью, у них нет денег, чтобы слетать в Россию и прикинуть, как бы они жили сейчас дома. И, конечно, их возмущает финансовая забота еврейских организаций и синагог об Израиле, когда рядом они – «свои американские евреи», нуждающиеся в поддержке.
Но для «настоящих американских евреев» они не «свои американские евреи», а «бесперспективные русские». И «настоящие американские евреи» расширяют общину не за счёт «бесперспективных русских», а за счёт потока образованной израильской молодёжи, едущей ради хороших вакансий и жизни без войны, оставив на Земле обетованной стариков родителей, эмигрировавших когда-то «ради детей».
Несмотря на то что первые евреи приплыли в Америку аж в 1654 году, община составляет всего 2 % населения страны. При этом политически она активнее и влиятельнее остальных общин – в ней невероятно высок процент нобелевских лауреатов, политиков, богачей, представителей СМИ, режиссеров и продюсеров. Но чтобы не пострадать от антисемитских выходок, огромная часть евреев предпочитает держаться подальше от иудаистской экипировки.
Вернувшись в отель, мы обнаружили, что зонтик из сельпо оказался труднозакрываемым, а адаптер из магазина «Staples» – бракованным. Он повис в розетке на сопле, но сумел в этой позе зарядить ноут и дать возможность связаться по скайпу с Ольгой Славниковой. Удивившись, что мы не ответили на кучу оставленных месседжей, она сказала:
– У меня завтра в 14.00 чтения с Мартином Эмисом в Публичной библиотеке на 5-й Авеню. Найти легко – это единственное красивое здание с колоннами!
Я легко поверила в то, что кнопка для месседжей не работает, как почти вся техника в номере; но не поверила, что здесь может быть хоть одно красивое здание с колоннами. И посколку «архитектура – это застывшая музыка», пройденная нами часть Бродвея и дорога от аэропорта казались созданными людьми, которым медведь начисто оттоптал уши.
Жан-Поль Сартр писал: «Уродство архитектуры здесь ошеломляет, особенно в новых городах. Улица американского города – это хайвей, просто дорога, в ней отсутствует даже напоминание, что здесь живут люди». А Симона де Бовуар, проехав уйму американских городов, уверяла, что ей казалось, будто это один и тот же город. Но я не верила гениальным супругам, пока не увидела своими глазами.
Наш первый ньюйоркский ужин прошёл в номере. В США не умеют очень многого, но умеют жарить цыплят. Купленный цыплёнок был безукоризненно приготовлен в травах, хотя и не имел отношения к главному цыплятнику страны – полковнику Сандерсу, без биографии которого не понять Америки. Как большинство местных миллионеров, полковник закончил шесть классов, а первую курицу поджарил в детсадовском возрасте. Побродяжничав и сменив кучу профессий, к сорока Сандерс оказался без денег, жилья и перспектив, но услышал по радио слова комика Уилла Роджерса: «Жизнь начинается только с сорока лет!»
Вдохновившись этим, он женился, открыл на шоссе автомастерскую, а заодно стал кормить владельцев ремонтируемых машин за столом с шестью стульями божественно пожаренными цыплятами. Ему посоветовали открыть ресторанчик, и над заведением возник плакат «Кентуккийский жареный цыплёнок Гарлана Сандерса, приготовленный по особому рецепту с приправой из 11 трав и специй».
Деньги потекли рекой, цыплёнок Сандерса стал национальным блюдом штата Кентукки, а губернатор присвоил Сандерсу за заслуги перед штатом титул «кентуккийского полковника». Бывший бродяга отпустил бородку клинышком и купил белый костюм с чёрной бабочкой, отрабатывая образ «настоящего полковника» рабовладельческого Юга.
Клиентов было столько, что Сандерс мешал свою приправу лопатой, как цемент, на чистом бетонном полу задней комнаты кафе. Но в начале пятидесятых появилась новая дорога во Флориду – шоссе опустело, а 62-летний полковник остался без жилья и с пенсией в 105 долларов. Тогда он стал ездить по закусочным, предлагая за 15 минут сделать в скороварке «Кентуккийского жареного цыплёнка Гарлана Сандерса, приготовленного по особому рецепту с приправой из 11 трав и специй» и обещая снабжать смесью своих специй за 5 центов с каждого проданного блюда.
Его жена готовила дома килограммы эксклюзивной приправы, паковала по мешочки и передавала с ночным поездом. Через несколько лет «кентуккийскими жареными цыплятами» торговало 200 заведений в США и Канаде, счёт Сандерса распухал от водопада пятицентовиков, а когда полковнику стукнуло 70, он продал «Kentucky Fried Chicken» за 2 000 000 долларов и, став публичным представителем компании, ограничил деятельность перерезанием красных ленточек открывающихся ресторанов KFC.
В 84 года он издал автобиографию под названием «Жизнь, как я узнал, тщательно облизывает руки», но не мог написать в ней, что компания перешла к отжиманию денег, а цыплята стали невкусными. В 90 лет полковник Гарлан Сандерс был с почестями похоронен в любимом белом костюме с чёрной бабочкой.
В 1976 году полковник Сандерс был признан американскими СМИ второй самой известной личностью в мире, а его биография стала «социальным идеалом», ведь колонистский индивидуализм культивировал настойчивость,
