— Они наших пацанов мочат, а ты…
Живет Рома у жены, на всякий случай, чтобы повестка из военкомата его не нашла.
Еще один Вова — подполковник академии вооруженных сил Украины, доцент и заместитель начальника кафедры. В начале двухтысячных, когда ему, молодому лейтенанту, вместе с женой государство выделило убогую комнатушку в офицерском общежитии с тараканьими тропами по выцветшим обоям, Вова качал головой и говорил:
— Этой стране нужна война, чтобы офицеры почувствовали себя людьми.
А недавно на кафедре провели собрание.
— Приказать я вам пока не могу, — сказал начальник, оглядев сидящих перед ним сорок офицеров. — Но спросить обязан. Кто хочет пойти добровольцем участвовать в АТО? Прошу поднять руки.
Подняли руки трое. Остальные сидели, пряча глаза, деловито хмурясь.
Вечером Вова кипятился перед женой.
— Вот бы в ЖЭКе так. Собрали бы сантехников. Мол, в доме кран потек, кто пойдет чинить? Прошу поднять руки. А все сантехники сидят такие, и рук не поднимают. Ну не суки?
Рапорт на участие в АТО Вовы начальство завернуло давно. Сказали, что здесь, на кафедре, такой офицер нужнее, и Вова особо не сопротивлялся, даже вздохнул с облегчением. Все-таки, трое детей, то да се.
Вадим был на полтора года старше. Он ушел добровольцем в первые дни начала АТО, оставив на жену свой небольшой бизнес. Офицер он был пиджачный, военная кафедра в университете, несколько армейских сборов да советы отца-разведчика. Два месяца Вадима с другими добровольцами держали в части, особо ничему не учили, но и домой не отпускали, кормили впроголодь, отмахивались, как от назойливых мух, и добровольцы бродили по части одичалые и злые. Жена Вадима тогда начала приезжать под забор военной части, привозить еду и сигареты, теплые вещи и форму. Позже, когда Вадима отправили на Восток Украины, жена стала возить гуманитарную помощь уже туда, стояла у городского рынка с табличкой о сборе продуктов и средств в помощь бойцам, потом укладывала все собранное в машину и ехала на Восток. Её уже узнавали на блокпостах.
Когда Вадима ранило в руку, появилась возможность демобилизоваться, но он не уехал.
В поселке ядовито шептались:
— Бизнес, видать, наладили. Она тут продукты собирает. А он там продает. Чего ж еще там сидеть? Разве ж нормальный человек после ранения туда вернется? Конечно, бизнес.
Хоронили Вадима в августе прошлого года. Гроб выставили в Доме Офицеров, по краю стал почетный караул, десантники с автоматами, в белых перчатках. Съехалось много машин, так много, что все они не вместились на площади перед Домом Офицеров, а когда гроб повезли на кладбище, машины долго, двумя колоннами, выбирались из поселка.
06.12.2015
