делаю неглубокий вдох и нажимаю «воспроизвести», увеличивая видео до полного экрана.
Первые несколько секунд мы устраиваемся на моей кровати. Но как только с этим покончено, видео показывает, как мы целуемся, а мои бедра яростно трутся о ее. На ней лишь пара хлопчатобумажных мальчишеских шортиков, а на мне – серые боксеры.
Я помню эмоции, захлестнувшие меня, как будто это было вчера: как бешено колотилось сердце, возбужденное предвкушение, волнение от того, что я перед камерой, ощущения ее гладкой кожи под кончиками пальцев…
Осмелившись бросить на нее быстрый взгляд, я замечаю, что она вспыхнула, а дыхание стало частым и неглубоким.
Моя видеоверсия медленно стянула с нее трусики, а затем швырнула их за край кровати. Ее руки скользнули сзади мне в трусы, притягивая мою задницу ближе. Я помогаю ей, спуская свои боксеры вниз и в сторону, чтобы она могла тереться о меня своей влажной киской.
«Боже, я помню, как приятно это было». Теплая дрожь пробегает по телу при мысли о том, какая она была влажная и распаленная. Мне хочется как-то прокомментировать происходящее на экране, спросить ее, похоже ли это на ее воспоминания, или просто сказать что угодно, чтобы разрядить напряженную атмосферу, воцарившуюся вокруг, но у меня нет слов. Видео – самая, мать его, сексуальная вещь, какую я когда-либо делал, и теперь я сижу здесь со своей партнершей, заново переживая наш дебют в порно. И в том, как мы двигались, нет ничего отрепетированного или неловкого. Уже тогда мы были раскаленной горючей химией, и в том, что мы вместе, чувствовалась легкость.
На экране Сара издает полный наслаждения звук, а Сара в реальной жизни, кажется, нетвердо стоит на ногах. В тот момент, когда я, наконец, погружаюсь в нее на видео, реальная Сара, спотыкаясь, подходит и опускается ко мне на колени.
– Ты в порядке? – хриплю я севшим голосом.
Она сглатывает, затем кивает:
– Это… впечатляет.
Чертовски сексуально.
Невыносимо.
Непристойно.
В моем мозгу проносится тьма прилагательных. Сара делает движение, чтобы встать с моих коленей, но я удерживаю ее рукой за талию, и она снова прижимается ко мне. Я более чем счастлив позволить ей использовать меня в качестве стула, даже если я уверен, что она чувствует твердый выступ в моих брюках, прижимающийся к ее заднице.
На экране мои бедра двигаются все быстрее меж ее раздвинутых ножек, и она скрещивает лодыжки у меня за спиной, подталкивая меня еще ближе. Она всегда была такой неудержимой в постели, и мне это нравится.
Тепло разливается по венам, и я подавляю стон. «Господи, это пытка». Мягкая тяжесть ее задницы у меня на коленях, цветочный аромат ее парфюма… Я вдруг осознаю, что уже не смотрю видео. Я наблюдаю за ней.
Моя кровь наполняется осознанием… осознанием всего. Ее близости. Нашей истории. Этого раскаленного момента.
Она прикусывает нижнюю губу, когда переводит взгляд с экрана на меня, и я открываю рот, чтобы сказать:
– Я должен… – Выключить это видео. Принять обет целомудрия. Переехать в Россию. Что угодно.
Вот только ничто из этого не срывается с моих губ.
Я не уверен, когда решаюсь поцеловать ее. Я просто склоняюсь к ней, и она делает то же, ее глаза закрываются. Ее губы касаются моих, и это уверенное прикосновение, хотя и мягкое одновременно.
Ее полные губы приоткрываются, и наши языки соприкасаются, мое сердце начинает биться чаще. Тихий вздох срывается с ее губ, когда она придвигается еще ближе, извиваясь у меня на коленях.
Боже, и почему мне казалось, будто я смогу устоять перед этой женщиной? Внезапно то, что я не был с ней все эти семь лет, кажется мне самой большой глупостью в жизни. Как и почему мы сопротивлялись этому?
О, точно. Потому что, когда она вернулась в конце лета, у нее был парень, а потом, к тому моменту, как она снова осталась одна, я уже с кем-то встречался. Так все и шло какое-то время.
Но теперь мы оба одиноки. Очень одиноки. И целуемся. И, матерь божья, это идеальный поцелуй.
Не слишком медленный, но и не торопливый. Язык погружается ровно настолько, насколько нужно, и она так сексуально трется о мои колени, что у меня встает еще сильнее.
В этот момент я чувствую столько всего. Прежде всего – возбуждение, но также восторг и чувство облегчения, потому что к этому моменту мы шли многие годы, и теперь он наконец наступил.
Вставая с кресла, я поднимаю ее вместе с собой, и она скрещивает ноги у меня за спиной, точно так, как сделала это на видео мгновением раньше. Направляясь к спальне, я вжимаю ее в себя, положив руку ей под задницу, и Сара прижимается ближе, ее язык все еще переплетается с моим в жадных поглаживаниях.
Я хочу спросить, не против ли она, когда укладываю ее в центр кровати, но ее язык не покидает моего рта, и я расцениваю это как «да» – она вполне согласна перенести эту вечеринку в мою спальню.
Мои губы отрываются от ее губ лишь для того, чтобы провести горячую линию поцелуев по ее шее, затем мои пальцы нащупывают молнию на ее платье. Она помогает мне, когда я дергаю замок. Секунду спустя ее платье и моя рубашка падают на пол, и мы снова целуемся. Кончики ее пальцев касаются углублений на мышцах моего пресса в медленном, дразнящем исследовании.
– Господи, Тедди, – говорит она шепотом, любуясь мной, пока ее руки блуждают по моей груди. – Посмотри на себя.
Несмотря на то, что мне хотелось бы, чтоб она смотрела на меня, восхищалась и прикасалась ко мне, сколько ее душе угодно, прямо сейчас у меня другая цель.
– Сними это, – говорю я, проводя большим пальцем по передней части ее трусиков, пока ее бедра беспокойно ерзают по постели.
Она повинуется тут же, поддевая пальцами черное кружево и опуская его вниз по бедрам. И вот она обнажена, мягкие изгибы и кремовая кожа – все выставлено на обозрение.
Я провожу руками по бедрам Сары, последний раз прижавшись к ее губам в поцелуе, прежде чем опуститься на колени между ее чудесными ножками.
Сара блуждает взглядом по моей груди, и мне почти хочется выпятить ее, во мне пульсирует переполненное гордостью желание. У меня красивая грудь, и мне много раз говорили об этом. Но ее взгляд не останавливается тут. Он опускается, пока не останавливается на пряжке моего ремня.
Боже. Мне нужно притормозить этот поезд, иначе я опозорюсь.
Я опускаюсь поцеловать ее, поправляя чудовищную эрекцию, пытающуюся
