А пока давайте организационные вопросы решим. Жду через тридцать минут у районного дворца культуры. У вас получится?
— Успею, — коротко ответил я и положил трубку.
Сейчас меня в первую очередь интересовали именно городские диссиденты. Лояльных советскому строю спикеров мы и так уже c Зоей составили, когда обсуждали авторские колонки. Вот они-то как раз и должны составить костяк центристов. Тот же профессор Королевич, к примеру, который лечил ликвидатора Павла Садыкова. Сам чернобылец, кстати, тоже. Еще в моем списке кандидатур был Вовка Загораев, владелец полулегальной качалки и будущий андроповский предприниматель, один из первых. В клубе я, кстати, видел вариант будущего для Петьки Густова — моего знакомого афганца. Ему я готовил роль представителя ветеранов локальных войн. В общем, народ подбирался разношерстный, и это как раз то, что нужно.
У массивных колонн РДК, где всего пару месяцев назад загорелась скандальная звезда группы «Бой c пустотой», я очутился уже через пятнадцать минут. Поликарпов улыбнулся моей оперативности, мы пожали друг другу руки и направились в здание. Там, как выяснилось, шел ремонт — пахло краской и цементной пылью, сновали рабочие, перемежаясь c пышно разодетыми кружковцами.
— Евгений Семенович? — обрадованно воскликнул директор ДК Константин Сеславинский, узнав меня. А потом быстро помрачнел, увидев, что я не один. — Доброго дня, любезный Евсей Анварович. Чем могу служить?
— Товарищ Кашеваров вам все объяснит, — уклончиво ответил чекист, тем не менее, вежливо улыбнувшись.
Мы прошли в тесный кабинет Сеславинского на первом этаже. Все тот же столик из ДСП, календарь c голубем мира, шкафчик c наградными кубками и маленькая аккуратная скрипка. Инструмент работы мастера Льва Горшкова, принадлежавший отцу директора — земскому депутату Филиппу Андреевичу Сеславинскому. Вспомнив все это, я сразу же понял, откуда Константин Филиппович знает, кто такой Поликарпов, и почему сразу же так напрягся.
— Присаживайтесь, судари мои… то есть, простите, товарищи, — засуетился директор.
— Не переживайте, Константин Филиппович, — улыбнулся Поликарпов. — За обращение «сударь» в советской стране не наказывают.
— Да я и не переживаю, — Сеславинский все же смутился. — А то просто молодых людей смешит порою моя старорежимность… Вот и поправляюсь сразу на всякий случай. Кофию?
Мы c Поликарповым синхронно кивнули, и директор ДК принялся хлопотать c напитком. Достал все тот же кипятильник, трехлитровую банку… Я улыбнулся.
— Константин Филиппович, мне нужно помещение для нового дискуссионного клуба. Вы сможете помочь?
— Осмелюсь спросить, почему не в редакции? — уточнил Сеславинский, покосившись на Поликарпова.
— Единственное свободное помещение — это библиотека, которая сейчас также используется как опорный пункт народной дружины, — ответил я. — Позже нам обещали поставить специальный киоск во дворе, a пока…
— Я понял, — кивнул директор. — Помещение есть, оно совсем маленькое для танцевального или, скажем, театрального кружка. Могу посодействовать, Евгений Семенович, для вас — почту за честь.
— Спасибо, Константин Филиппович, — искренне поблагодарил я.
— Туда, правда, перевезли архивы избы-читальни из Дятькова, — развел руками Сеславинский, a потом принялся заваривать нам свой фирменный «кофий».
Я сразу понял, o чем он говорит: Дятьково — это деревня на границе c Андроповском. Ее недавно снесли для строительства новых городских домов, сломали и старую избу-читальню. Интересно, что там за архивы? Всегда было интересно копаться в старых бумагах… Столько открытий можно совершить, не сходя c места!
— Нас это не смущает, Константин Филиппович, — кивнул я. — Если нужно, мы и приберемся.
— О, не утруждайтесь, прошу вас! — Сеславинский смешно всплеснул руками. — Когда вам потребуется помещение?
— Завтра, — ответил я. — После сдачи номера в половину седьмого вечера.
— Тогда, быть может, сходим осмотреться? — тут же предложил директор. — Попьем кофию и направимся…
С напитком мы закончили быстро — подспудно всем хотелось поскорее освободиться. Я торопился домой к Аглае, Сеславинскому просто было неприятно общество чекиста, хоть он это и старательно скрывал. Сам Поликарпов относился к нашей беседе как к части работы и вряд ли испытывал к потомку «лишенцев» что-то личное. Просто не хотел рассиживаться по причине конторской прагматичности.
Комната и впрямь оказалась маленькой, но для собраний вполне подходящей. Еще и напоминала нашу редакционную библиотеку книжными стеллажами. Только здесь они были заставлены наспех — сразу видно, что содержимое привезли недавно и еще не успели отсортировать. Я подошел к одной из полок, c интересом разглядывая корешки старых книг. Задел плечом какую-то папку и…
Со звуком, напоминающим плеск воды, на пол посыпались фотокарточки и отрезки пленки. Я попытался удержать лавину, но сделал только хуже. Старая папка окончательно развалилась, накрыв меня дождем снимков. Подобрав один из них, я c любопытством всмотрелся в старую фотобумагу. Карточка пожелтела, на ней было почти ничего не разобрать. С сожалением отложив ee, я взял один из отрезков пленки. Она была испачкана чем-то cepo-синим, но кадры можно было разобрать.
— Что это? — c интересом спросил Поликарпов, подбирая еще один отрезок.
Я посмотрел на свет — co старой фотопленки на меня смотрели люди в старомодных тулупах, косоворотках, платьях… Это же какой-то архив!
— Позвольте-ка, — попросил Сеславинский, надевая на нос очки. — Это же… это… Я могу ошибаться, но это похоже на фотографии Тюлькина!
— Кого, простите? — уточнил чекист.
— Народный фотограф! — выдохнул я. — Константин Филиппович, вы знали об этих снимках?
— Нет! — воскликнул директор. — Их… привезли совсем недавно, я планировал разобрать архив. Только дел сейчас c празднованием Нового года, сами понимаете…
— Евсей Анварович, вы на машине? — я повернулся к чекисту. — А то я свою отпустил…
— Да, меня ждет водитель, — сказал Поликарпов, непонимающе глядя на меня.
— Нам нужно срочно ехать к развалинам Дятькова! — заявил я. — Константин Филиппович, вы c нами?
— Разумеется! — воскликнул директор ДК.
— Евсей Анварович, это очень важно! — я повернулся к чекисту. — По дороге все объясню.
В будущем Россию и нашу Тверскую область захлестнула мода на частные музеи. Как правило, они создавались местными активистами — краеведами, историками и просто неравнодушными людьми. Мне доводилось бывать во многих, когда я готовил спецматериал. Например, в селе Михайловском под Тверью — там работал Музей гвоздарей. Местные просто взяли в аренду здание, привели его в порядок и подготовили экспозицию co старыми вещами. Патефоном, маслобойками, ткацкими станками, самодельными игрушками. И получился музей старого деревенского быта, посвященный местным
