Девушка идет вперед, повернувшись к камере полубоком, пока не достигает большого шатра с клетками для животных. Вместе с ней мы проникаем в шатер и быстро находим довольно высокого, угловатого и несуразного мальчишку, одетого в джинсовый комбинезон и синюю клетчатую рубашку. Большой лопатой он загружает навоз в телегу. Услышав шаги, мальчик поднимает голову и недовольно хмурится.
«Филипп Мухин или, правильнее, Буфф-младший, это вы? - улыбается ему репортеша, прекрасно зная, кто перед ней. - Разрешите отвлечь вас от работы. Телезрителям «Они давно среди нас» необходимо узнать вашу историю», - ее голос становится серьезным и сочувствующим. Фил ухмыляется и открывает рот, но следующий кадр не показывают, вместо этого камера, изрядно трясясь, удаляется из шатра, ей в след слышны обрывки ругательств, которых довольно неумело прикрыли пиканием. На секунду камера разворачивается и Фил, улыбаясь, показывает репортеру, оператору, а так же всем поклонникам «Они давно среди нас» средний палец, который скрыт за квадратиками.
Кажется, Фил чем-то грязным кинул им в след, потому что в следующем кадре ведущая одета уже в другую блузку. Но ее прическа – длинные темные волосы - уложенные на бок, и макияж по-прежнему безупречны.
«Трудно представить, что этот мальчик раньше был добрым и милым. Они запретили ему рассказывать, угрожали жизни и здоровью. Что скрывает этот ребенок? Грозит ли катастрофа всей нашей планете? Почему власти отказываются говорить о нем, но запасаются оружием? Как скоро нам ждать пришельцев? Пролить свет на эти вопросы нам поможет мать Филиппа. Мы направляемся прямиком к ней, оставайтесь с нами!»
В следующем кадре появляется Лидия Мухина. За последующие годы она мало изменилась. Такая же нездорово худая и сутулая. Женщина нервно курит сигарету и, кажется, немного пьяна. На ней широкие темно-желтые штаны и черная майка. Лидия выглядит взволнованной и даже испуганной, но я, пообщавшись с ней в свое время довольно долго, могу сказать, что ей нравится то, что с ней сейчас происходит на экране. Она в восторге от внимания, которое ей дарят репортеры шоу. Придав себе трагическое выражение лица, она начинает:
«До того случая Филипп был совсем другим. От него слова плохого никогда не услышишь. Бывало, я сижу за столом, чищу картофель, а он подбежит, залезет на колени и крепко обнимет за шею и говорит: «Мамочка, так тебя люблю». Хороший мальчик. Наш младший. Теперь, признаюсь, мне страшно засыпать с ним в одном доме».
Трейлере или комнате в общежитии, - поправляю я ее про себя. У Фила никогда не было дома, он вырос при непрерывно гастролирующем цирке.
«Он как-то проявлял агрессию?»
И тут Лидия Мухина начинает плакать. Наигранно и фальшиво, но, тем не менее, крупные слезы катятся по ее щекам, она громко всхлипывает.
«Нам предлагали отдать Филиппа в приют, чтобы обезопасить себя. Психологи, беседовавшие с ним, дают неутешительные прогнозы. Но, - она поднимает глаза на камеру и говорит твердым голосом, - мы никогда не откажемся от своего ребенка. И если эти твари, испортившие жизнь моему мальчику, каким-то непостижимым образом смотрят эту программу, я хочу к ним обратиться».
Она кидает нерешительный взгляд на репортера, и та, поджав губы, быстро кивает, подбадривая Мухину, которую уже не остановить в этом нескончаемом словесном идиотизме:
«Слушайте меня. Мы никогда не отдадим вам нашего ребенка! Мы справимся, что бы вы там с ним не сделали. Слышите? Наша любовь к нему…»
- Джеки, выключи, - Фил быстро сбежал по лестнице и подошел ко мне. Захлопнул крышку ноутбука.
- Прости, я не хотела лезть в твой компьютер. Это случайно получилось.
- Это шоу снова начали показывать. Можешь посмотреть по телеку, но без меня.
- О, нет.
- Именно повтор этой передачи не так давно увидели наши партнеры, после чего Луи меня уволил.
- Я думала, ты сам уволился.
- Он разрешил написать заявление по собственному. Господи, люди снова начали узнавать меня на улице и спрашивать, когда война с пришельцами. Мать с катушек слетела после смерти отца, захотела славы. И даже угроза отобрать дом не повлияла. Жди, скоро наша фамилия снова станет популярной. Сменить ее к чертовой матери давно пора.
- Подожди, причем здесь ваш дом?
- Ты же знаешь, что раньше мои родственники постоянно мелькали в подобных шоу. Заткнуть им рты получилось, только купив дом. А теперь опять началось. Позорище.
- А на какие средства ты купил дом? Он стоит целое состояние, Фил.
- А ты как думаешь? Гордиться тут нечем.
- Ограбил банк?
- Нет. Господи, конечно, нет. Просто попросил деньги в долг, и мне, как ты сама уже знаешь, иногда сложно отказать. Мать выбрала дом, и я ей его купил. – Он говорил быстро, стараясь закончить неприятный разговор поскорее. - При каждом удобном случае она пытается попросить что-то еще. Она не понимает, что нельзя просто так отнимать у кого-то деньги.
- Я думала, ты этого тоже понимаешь.
- Джеки, - он усмехнулся. - Классический гипноз, когда навязывают волю, - это зло, низкоуровневая, презренная манипуляция. И ты знаешь главное правило.
- Ничем хорошим это дело никогда не заканчивается.
- Именно. В состоянии транса людей нужно лечить, а не пользоваться беззащитностью.
- С теорией у тебя проблем нет. Но когда дело доходит до практики…
- По крайней мере, я пытаюсь бороться с искушением. Хотя, может и стоило податься в «Битву экстрасенсов» или что там сейчас популярно. Кажется, к дому подъехала машина.
- Еще один вопрос. Ты мне говорил, что твой лучший друг Стрельников, с которым ты не общался вплоть до нашей свадьбы, на что-то сильно обиделся. Скажи честно, вы поссорились из-за покупки этого дома?
Фил кивнул.
- Стрела был против того, чтобы я брал те деньги. И я благодарен ему за это.
- Почему?
Он пожал плечами и улыбнулся.
- Он у нас сама честность. Мне есть к чему стремиться.
Глава 7 - Первый удар
Практически всю дорогу до бара мы преодолели молча. Борис сидел за рулем, мы с Таней на заднем сидении. Она ждала, что я сяду к Боре, а Фил устроится рядом с ней. Ха, нашли дурака. И дело тут вовсе не в том, что Мухину претила мысль ехать рядом с Таней, он просто не мог позволить мне сидеть так близко к Борису.
- Ну и погодка, да? – весело начал разговор Фил. – Такое чувство, что вот-вот грянет конец света. Вы когда-нибудь видели столько молний? – Он указал вдаль, где черное ночное небо освещалось разрядами электричества. Мы стояли у бара и ждали, пока Таня докурит.
- Здесь часто летом грозы, - ответила она, выпуская изо рта дым. - Все давно привыкли и не обращаем внимание. Иначе все лето можно просидеть в четырех стенах.
- Сегодняшняя гроза будто в честь прибытия папы. Даже небо не выдерживает такой глупости - процедил сквозь зубы Борис.
- Зачем он приехал? В смысле, это хорошо. Наверное. Ты говорил, вы едва перезванивались в последние годы.
- Может, деньги закончились, может, действительно соскучился. Сейчас это не так уж и важно, Жень. Главное, своим появлением он вновь довел маму до нервного срыва.Не удивлюсь, если снова придется нанимать ей психолога как после того раза, когда он смотал удочки.
- А сам он что говорит?
- Решил, что нашей семье пора, наконец, воссоединиться. Абсурд, да? – фыркнула Таня. – Только представьте себе: моя мать с Антоном, он со своей глупой девицей, и мы под одной крышей встречаем, например, Новый год. Да наши соседи умрут со смеху! Борь, ты, кстати, дозвонился до Сашки?
- Пока нет, но я оставил ему сообщение, чтобы срочно перезвонил. Лучше ему узнать новость от нас, чем столкнулся с отцом где-нибудь случайно. Ладно, пошли внутрь.
Борис привез нас в просторный мрачноватый бар под названием «Старый замок», в котором то тут, то там можно было натолкнуться на макеты средневековых доспехов. Массивные столы и стулья, изготовленные из искусственно-состаренного дерева, выглядели добротно. Официантки носили пышные короткие платьица и кружевные фартуки. Несомненный плюс этого места был в постоянном наличии не менее тридцати сортов пива, кроме того, реклама обещала, что некоторые сорта они варят сами. Воодушевившись этой информацией, Фил сразу заказал себе пол-литровый бокал темного пива, и пока мы читали меню, ему уже успели принести напиток с густой пеной.
- М-м-м, неплохо, - он сделал большой глоток и, посмотрев на меня, широко улыбнулся. – Джеки, помнишь Прагу? – Его левая бровь выгнулась, а глаза сузились в хитром прищуре. Разумеется, я прекрасно помнила Прагу. И что-то подсказывало, Фил сейчас говорит не о «Карловом мосте» и «Соборе Святого Витта», а о небольшом уютном баре, в котором мы дегустировали чешское пиво до такого состояния, что начали петь в караоке в полный голос, причем на английском языке. Это при том, что у меня, в отличие от Фила, нет ни слуха, ни голоса, но я хотя бы знала язык дальше пределов школьной программы! А затем, затерявшись в темных улочках старинного города, мы поняли, что наша страсть слишком сильная, чтобы сдерживать ее до номера. Мухин! Смутившись, я толкнула его под столом ногой.
