Я выделяю сделку SLTC и перепроверяю информацию: «Купить 100 тысяч акций SLTC по 30 долларов». После того как рынок открывается, наш менеджер из «Ферст Бостон» звонит мне и говорит, что акции SLTC начнут торговаться около десяти утра. Я громко объявляю об этом всем в отделе. Где-то в 09:50 он звонит снова. «Похоже, стартовая цена SLTC может быть сорок долларов», – сообщает он. Спустя пять минут кнопка «Ферст Бостон» на наших телефонах снова загорается. «Похоже, шестьдесят два доллара!» Через три минуты – снова. «Восемьдесят, если не больше!» – говорит менеджер перевозбужденным от радости голосом.
Когда акции поступают в продажу, офис просто взрывается от радостного крика. «Халявные деньги, чувак», – кричит Гэри. Я смотрю на свой монитор и вижу, что акции SLTC только что поступили в продажу по 94 доллара за штуку. Каждую секунду продаются сотни тысяч. Продажа идет так бойко, что цифры буквально пляшут у меня на мониторе. Цена уже перевалила за сотню долларов.
Именно в тот момент мне стали понятны правила игры и почему Гэри хотел, чтобы я торговал акциями туда-сюда, не слишком заботясь о том, зарабатываю ли я деньги для фирмы. Это взаимовыгодное сотрудничество: чем большую комиссию мы платим продающей стороне, тем более качественную информацию и больше акций мы получаем взамен при распределении. Те семьдесят пять штук баксов, которые я потерял буквально за день до этого, – лишь часть бизнес-модели, порождающей огромные доходы. Учитывая, что акция сейчас торгуется по цене в сто десять долларов, мы заработали восемь миллионов баксов. То есть они почти что вручили их нам в руки. И, думаю, ничего предосудительного с точки зрения закона тут нет. Вау. Крутой бизнес.
Но затем Гэри говорит: «Терни, позвони нашему Крошке-Здоровяку». Он работает на себя, сидя у нас на этаже. В своей шелковой рубашке с открытым воротником, которая оголяет его шею с темными кудрявыми волосами, и очевидной любовью к кричащим украшениям, он выглядит так, как будто только что вернулся с кастинга на роль одного из членов семейки Сопрано. Если он и учился когда-то в институте, то никогда об этом не упоминал. Он просто огромен – предположительно все части его тела огромных размеров, отсюда и его кличка. Нужны ли нам билеты или какая-нибудь другая вещь, он – всегда к нашим услугам. В этом заключается его работа, что-то вроде консьержа, который, помимо прочего, торгует акциями. «Скажи ему осуществить кросс-сделку с сотней тысяч акций SLTC», – говорит Гэри. Говоря простым языком, кросс-сделка – это сделка, в которой есть один покупатель и один продавец. Обычно позволяется заключить кросс-сделку с другим клиентом или брокером. Но Гэри сейчас хочет, чтобы я, используя Крошку-Здоровяка в качестве посредника, провел кросс-сделку с самим собой. Мы купим и продадим один и тот же пакет акций, перемещая деньги из одного фонда в другой, что, возможно, и вовсе незаконно. И хотя я не понимаю, почему он хочет, чтобы это сделал я, я поступаю ровно так, как он велел. Видимо, мне еще многое предстоит узнать о «Галеон». Крошка-Здоровяк, когда я звоню ему, без возражений соглашается купить и продать пакет акций – он получит по 6 процентов комиссии на обеих сделках. Сотня тысяч акций SLTC, которая продается по одной и той же цене, одна сделка, две стороны, быстро приносит Здоровяку двенадцать штук. А на них можно купить очень много шелковых рубашек.
Глава 8
Спустя несколько недель я сижу в офисе, и день тянется очень медленно. Гэри где-то на благотворительном матче по гольфу, Радж на встрече за пределами офиса, а Слейн разговаривает по телефону в конференц-зале. Я работаю над электронной таблицей, списком гостей на вечеринку, которую готовит «Галеон». Я начинаю обзванивать наших трейдеров по продажам, чтобы узнать, собираются ли они прийти сами и приведут ли гостей. Мне разрешили самому добавить пять имен в список, но при условии, что эти люди снабжают нас ценной информацией. И, похоже, мои соседи под это условие не подходят. И именно в тот момент я замечаю, что загорается одна из лампочек на телефонном аппарате, сообщающая о входящем звонке извне. «Галеон», – отвечаю я после одного звонка. Голос на другом конце провода приглушен, как будто кто-то что-то шепчет. Я повторяю: «Галеон», и в этот раз мне кое-как удается разобрать вопрос: «Гэри в офисе?»
«Нет, – отвечаю я. – Он не в офисе». Несколько секунд мой собеседник молчит.
Я только собрался положить трубку, как снова слышу шепот на другом конце провода: «А Радж?»
«Извините, – отвечаю я. – Его сейчас тоже нет, я могу вам чем-нибудь помочь?» Я слышу, как мой собеседник дышит. Мое воображение рисует длинный плащ и телефонную будку. Все это очень загадочно.
Наконец слова господина Шептуна становятся чуть более разборчивыми. «Джефферис» собираются играть на повышение акций «Амазон» через 6 минут», – говорит он. А потом я слышу, как он кладет трубку; на этом наш разговор обрывается. Я не знаю ни имени, ни номера телефона этого человека, и я не знаю, можно ли доверять этой информации. Я смотрю на часы на мониторе компьютера. Время 12:59. Не знаю, кому мне об этом рассказать и должен ли я кому-то рассказывать. Мой собеседник вполне может оказаться просто психом, или это Гэри в очередной раз глупо пошутил. Каким бы сумасшедшим это ни казалось, Розенбах способен выкинуть трюк, из-за которого фирма потеряет деньги, просто для того, чтобы посмеяться надо мной. Я снова смотрю на часы. Ровно час. Мысли начинают крутиться в моей голове с бешеной скоростью. Может, я просто куплю несколько акций AMZN и посмотрю, вырастут ли они в цене. Но потом, так же быстро, я принимаю решение этого не делать. Просто бессмыслица какая-то. Кто будет звонить посреди дня и разговаривать так, будто он в каком-то русском шпионском фильме? Минуты летят, как секунды, вот на часах уже 13:02. Но если я не куплю ни одной акции AMZN, а незнакомец окажется прав, не позвонит ли он потом Раджу или Гэри, ожидая поощрения? Блин. Время уже 13:03. У меня осталось две минуты, чтобы принять решение. Я ловлю взгляд Керин и вкратце описываю ситуацию. «Кто это был?» – спрашивает она. Я отвечаю, что понятия не имею. Она пожимает плечами и возвращается к своей работе. Уже 13:04. Да фиг с ним, говорю я себе. И, купив сто тысяч акций «Амазон», откидываюсь в кресле. Надеюсь, господин Шептун знает, что делает.
Ровно в 13:05 цена акций «Амазон» начинает ползти вверх. Сначала цена поднимается на 50 центов, а спустя пару секунд – уже на два доллара. На телефоне загорается кнопка «Джефферис», и я беру трубку. Парень на другом конце провода говорит мне, что они играют на повышение цены AMZN. Я подавляю в себе порыв ответить ему, что уже знаю об этом, поэтому просто благодарю его и вешаю трубку. Я продолжаю наблюдать за тем, как цена акций ползет вверх, и мысль о том, что, возможно, я совершил что-то противозаконное, приходит ко мне в голову, правда, буквально на несколько секунд. Так оно и делается, успокаиваю я себя. Каждый день Гэри и Радж вбивают мне в голову, что мне нужно «приобрести навык». Именно это они и имеют в виду. Каждый раз, как поступает звонок извне, я буду поднимать трубку. Я хочу снова поговорить с господином Шептуном.
Цена акций выросла уже почти на пять долларов, когда Радж зашел через переднюю дверь. Я жду, пока он зайдет в свой кабинет. Там я говорю ему о звонке от господина Шептуна и о том, что я купил сто тысяч акций. В нашем отчете о прибылях и убытках появилась прибыль в пятьсот тысяч баксов. Он смотрит на свой монитор и начинает хихикать. Радж любит похихикать, особенно когда дела идут так, как хочет он. Я говорю ему, что нужно решать, как поступить с акциями: продать или пока оставить. «Понял тебя», – говорит он, улыбаясь. Впервые за все время работы в «Галеон» я чувствую себя не клерком, а скорее трейдером. После этой сделки с акциями «Амазон» я понял, что в мире хедж-фондов ничего не происходит просто так. Самое важное тут – быстрее всех получать информацию любым доступным способом. Если я хочу зарабатывать серьезные деньги, настоящие доходы на покупающей стороне, мне нужно найти способ выработать свой собственный «навык».
