Поразительно, насколько быстро менялся порядок действий, едва подразделение вступало в бой! Бюрократия вылетала в окно, запчасти выдавались по устному распоряжению. На моих глазах проявлялась та особенность американской армии, в существование которой я никогда не поверил бы. Невзирая на глубокий бюрократизм и регламентацию в мирное время, в полевых условиях она признает и использует личную инициативу. Эта гибкость в годы Второй мировой являлась одной из самых сильных сторон Армии США.
На следующий день, 11 июля, я вернулся на СПАМ во главе небольшого конвоя, груженного запчастями. Самой дефицитной деталью оказались свечи зажигания. Я собрал все, что мог выклянчить, одолжить или украсть, и привез с собой.
На большей части танков М4 стояли звездообразные (радиальные) райтовские девятицилиндровые моторы R975 с воздушным охлаждением. Всякий раз, когда двигатель заводили, мотор обыкновенно давал выброс пламени из глушителя, выдавая грохотом расположение подразделения и навлекая на него вражеский огонь. Поэтому, занимая укрытие в живой изгороди, большинство водителей старались не глушить мотор, а переводить его на самые малые обороты.
Радиальные моторы воздушного охлаждения достались нам в наследство со времен Депрессии. Недостаточное финансирование заставило отдел снабжения использовать на танках лишние радиальные движки с самолетов — менее подходящего для этой цели мотора они не могли бы выбрать, но к началу войны ничего другого в достаточном количестве достать было невозможно. Разработанный для постоянных высоких скоростей движок имел слишком широкий зазор между стенками цилиндров и поршнями. Когда мотор работал на высоких оборотах, зазор уменьшался, и двигатель вел себя прилично. На танке же, где высоких оборотов не требовалось, излишний зазор подсасывал горючее и свечи загрязнял нагар.
В каждом моторе было девять цилиндров, на каждый цилиндр приходилось две свечи. Это означало, что всякий раз, как мотор выходил из строя, приходилось заменять 18 свечей. Если даже бои среди живых изгородей никак не были предусмотрены планом операции, неудивительно, что и потребность ремонтных мастерских в запасных свечах была весьма занижена.
Помимо доставленных с батальонного склада, мы сняли все свечи с танков, не подлежавших восстановлению. На ремонтных машинах стояли небольшие пескоструйные машины для прочистки свечей, и работали они круглые сутки, но у нас скоро кончился подходящий для них песок. Пришлось отправлять людей на морской берег за песком. Его пришлось, правда, вначале сушить и просеивать, — но это спасло положение.
Немецкая контратака: танки и пехота среди живых изгородей
Тот же день — 11 июля — стал одним из критических моментов битвы за Нормандию. Немцы начали массированную контратаку вдоль дороги Сен-Ло — Сен-Жан-де-Дэ в попытке захватить Карантен и Изиньи и рассечь 1‑ю армию[23]. Если бы эта операция увенчалась успехом, VII корпус оказался бы совершенно отрезан от зоны высадки «Омаха», а немцы смогли бы отбросить всю 1‑ю армию назад к побережью. Результат был бы катастрофическим. Боевая группа А[24], приданная 9‑й пехотной дивизии, прекрасно показала себя в обороне Сен-Жан-де-Дэ против наступающих танков и воздушного десанта. Бои оказались настолько ожесточенными, что БгА ввела в бой даже несколько самоходных 155‑мм орудий М12 из состава 991‑го дивизиона полевой артиллерии.
Для подавления пехоты немцы использовали штурмовое орудие, известное под названием «Ягдпантера», — оно оснащалось пушкой с казематной (то есть устанавливаемой не во вращающейся башне) установкой за 150‑мм лобовой броней. С поддержкой «Пантер», защищенные с флангов десантниками и пехотой, «Ягдпантеры» превращались в страшную силу. Лобовая броня наступающих почти непрерывным потоком штурмовых орудий была почти неуязвима для снарядов наших «Шерманов».
Был случай, когда немецкий танк, проломив живую изгородь, натолкнулся на М12. Его 155‑мм пушка «GPF» уже была наведена на пролом. Снаряд ударил танк в основание башни и обезглавил с одного выстрела — башню снесло вместе с пушкой, и танк застыл на месте. В другом эпизоде подполковник Берри, командир 67‑го батальона самоходной артиллерии, забрался в один окоп с передовым наблюдателем и лично направлял огонь своей части на немецкие танки, наступающие на перекресток дорог Сен-Жан-де-Дэ и Эрель.
Пожалуй, одним из самых эффективных видов нашего противотанкового оружия оказалась 105‑мм гаубица на шасси М7. Хотя при прямом попадании в лобовую броню 105‑мм снаряд не мог остановить танк, при падении сверху под значительным углом он с высокой вероятностью пробивал легкую горизонтальную броневую защиту немецких танков. Оказалось, что немецкие конструкторы усилили лобовую и бортовую броню, но сверху в отдельных местах «Пантеры» и «Тигры» прикрывало не более 6 миллиметров стали[25]. Гаубичные снаряды под высоким углом врезались в верхний броневой лист, прошивали его и взрывались внутри, разом убивая весь экипаж.
Если танк попадал под достаточно сильный артиллерийский огонь, осколки выкашивали пехотный заслон вокруг него, и танк замедлял ход. Поскольку обзор у находящегося внутри танка экипажа был незначительным, в наведении на цель танкисты весьма зависели от сигналов пехоты. Если же пехоты рядом нет, танк замедляет ход и продвигается осторожно, а то и останавливается вовсе. Хотя, по табличным данным, самоходная гаубица М7 имела максимальную скорострельность 4 выстрела в минуту, опытные артиллеристы могли выдать и 10 выстрелов за минуту. Восемнадцать орудий, сосредоточив огонь на одной мишени, могли выпустить по ней за минуту 180 снарядов — 3 снаряда в секунду. Именно сочетание огня 155‑мм самоходок 991‑го дивизиона с огнем танков и остановило продвижение немцев.
В это же время оперативные группы Боевой группы Б под командованием подполковника Лавледи у Пон-Эбера и полковника Ройсдена — у Вентских высот отбивали яростную контратаку немцев на юге. В отчаянных попытках отбить высоту 91 на Вентских высотах противник бросил в бой свежую дивизию «Panzer Lehr», оснащенную новой техникой и полнокровную в отношении личного состава. В конце концов ценой тяжелых потерь оперативная группа Ройсдена захватила высоту 91, но была выбита оттуда яростными атаками немецких танкистов. Перегруппировавшись, понесшая тяжелые потери оперативная группа в конце концов отбила высоту 91 снова.
В те часы выстрел снайпера убил молодого водителя в машине полковника Ройсдена; говорят, что полковник сел рядом и разрыдался. В бою солдат, невзирая на чины и звания, часто связывает тесная, сердечная дружба, и проявление чувств у нас не считалось слабостью — скорее, признаком человечности и отваги…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
