Я подошел поближе к дивану и внимательно осмотрел на тело с признаками разложения. А может это я себя просто зря накручиваю? Что если управляющий что-то пообещал, но не выполнил обещания, а просто обманул заказчика. Сказал, что не нашел, например, те самые Ушаковские болванки, которые такие замечательные результаты могут выдавать, как на заводе нашего клана.
Потому что свалить все на Кернов уже не получится. С ключами к порталам разобрались, сами телепорты мы не контролируем. Я внезапно замер. А кто об этом вообще знает? Насколько я помню, всё прошло в усеченном режиме. Полностью Совет кланов не собирался, лишь верхушка, да и убийство, судя по состоянию тела, было совершенно раньше, чем деда выпустили.
Тогда, я готов поспорить, что это Снежины. И вопрос шёл именно что о пластинах. Правда, это теперь не имеет особого значения. Вот только надо бы Подорова предупредить. Пускай свою группу отправляет. Нечего здесь полиции делать, да и хозяин быстрее узнает о случившимся и найдет уже нового управляющего.
Заперев квартиру, воспользовавшись всё той же отмычкой, я направился к машине, которую бросил немного подальше от дома, чтобы не привлекать ненужное внимание. Отъехав на соседнюю улицу, я остановился неподалеку от борделя и вытащил свою новую трубку, которой мне ещё предстояло научиться пользоваться не раздумывая.
— Подоров слушает, — раздалось в трубке. Голос был слышан очень хорошо, никаких помех не прослеживалось, в целом я остался доволен, у нас получилось прекрасное устройство. Ну и что, что я практически не принимал участия в его создании всё равно оно было наше, а не исключительная собственность Вольфа.
— Добрый день, Матвей Игоревич, тебя Керн беспокоит. — Ответил я ожидающему ответу полковнику.
— Добрый, Константин Витальевич, — в голосе прозвучала озабоченность. — А, хм, откуда ты звонишь? — наконец, сформулировал он очередной вопрос.
— У нас с Вольфом сегодня состоялась большая презентация гражданского варианта переговорного устройства. Удачная, к слову презентация. Вот, с одного из этих устройств я сейчас и разговариваю.
— Вот как, надо бы прикупить парочку своим домашним, — задумчиво произнёс Подоров. — Но ведь ты не просто так мне звонишь, чтобы похвастаться трубкой?
— Нет, я хочу сообщить о трупе, в квартире которого снова был использован телепорт, — я задумался, а затем добавил. — На заводе Снежины кое-что оставили в руках того неудачника Сорокина, и, по-моему, очень хотят это вернуть.
— Вот что, Константин Витальевич, мне бы тоже тебе несколько слов сказать, но для этого нам нужно встретиться, — после довольно продолжительного молчания сказал Подоров.
— У меня встреча с дедом в банке через полтора часа, — я посмотрел на часы.
— Возле вашего банка раскинут небольшой парк, так что мы вполне можем там расположиться и поговорить. Это не займет много времени.
— Хорошо, я буду на месте примерно через полчаса, — прервав звонок я уже хотел выехать со своей стоянки, но тут раздался звонок. Я сначала не понял, что это, но звонок повторился и до меня дошло, что кто-то пытается до меня дозвониться. На экране высветилась надпись: «Юрий Вольф». Он сам вбивал в память свой номер, потому так себя и обозначил. Но, лично я бы как-нибудь по-другому его обозвал. Решив, что разберусь со всеми функциями телефона позже, я принял вызов. — Керн.
— О, наконец-то, наш Константин решил ответить своему надоедливому другу, — раздался в трубке ядовитый голос Вольфа.
— А ты что, уже звонил? — спросил я осторожно. Когда Юрка вот так начинает разговаривать, это значит, что я где-то очень серьезно прокосячился, вот только я никак не могу понять, где именно.
— Посмотри на экран, когда он в активном режиме, там такая трубочка нарисована, нажми на неё, будь так добр, — я отнял трубу от уха и выполнил то, что он сказал, после чего присвистнул. На экране отразились пропущенные звонки от Вольфа в количестве двадцати семи штук.
— Ничего себе, — вырвалось у меня.
— У меня только один вопрос, тебе зачем трубка, если она у тебя валяется, не пойми где, и ты не берёшь её с собой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я ещё не привык, так что не ори, а давай уже по делу. На хрена ты мне столько раз названивал?
— Где бумаги, Керн? — заорал Вольф.
— Какие бумаги? — я почесал висок.
— Договор, мать твою! — Вольф продолжал выражать весьма эмоционально своё отношение к моей тупоголовости. — Нам продукцию надо уже в фирменные магазины поставлять, а ты всё ещё не подписал договор о сотрудничестве!
— Так, — я потёр лоб, договор, значит. По-моему, мне никакого договора не приносили. Или приносили? Надо же, я реально не помню. — Я не буду спрашивать, откуда у нас магазины, и сколько мне придется за них тебе отдать, а насчет документов, вот тут ты прав на все сто процентов, я забыл про них. И не начинай, я прекрасно знаю, что конкретно ты хочешь мне сказать. Я привезу его тебе до вечера, обещаю, — клятвенно произнёс я.
— Хорошо, я подожду до вечера, — подумав и немного успокоившись, ответил Вольф.
— Отлично, — я уже собрался нажать отбой, но тут кое-что вспомнил. — Да, уволь мою секретаршу.
— Ты понял, что она тебя не устраивает? — в голосе Вольфа прозвучало равнодушие. — Хорошо, прямо сейчас оформлю расчёт. А ты лучше поторопись.
Я отключился, порылся в бардачке и вытащил небольшую записную книжку, в которой, насколько помнил, был записан номер телефона нашего кланового юриста, который подобной мелочевкой, вроде пресловутого договора занимается. Связавшись с ним, я выяснил, что договор готов к подписанию, что никаких подводных камней не содержит, и что все затраты и прибыли распределены из расчета пятьдесят на пятьдесят, включая первичные затраты, которые понёс Вольф. Я решил про себя, что меня это вполне устраивает. Если Вольф решил поиграть в благородство, то это его проблемы, а меня подобное положение дел вполне даже устраивает. Юрист предложил мне привезти документы домой, на что получил отказ. Я лучше сам их заберу, а то далеко не факт, что, попав домой, не забуду увезти их на производство и передать Вольфу.
Наконец, мне удалось выехать из этого злачного района. К счастью больше никто не решил попробовать новый вид связи, и я практически без задержек доехал до банка, где мне надлежало быть через час. На встречу с Подоровым я почти опоздал.
Полковник ждал меня возле незамерзающего пруда, в котором жили утки. Они никуда на зиму не улетали, а вдоль берегов специально для них были обустроены теплые убежища, чтобы было где перенести зимний холод. В итоге утки настолько обнаглели, что, не стесняясь, выпрашивали еду у сердобольных прохожих, прогуливающихся по парку. Подоров кормил уток, бросая им куски батона, который держал в руках. Я подошел поближе и встал рядом, сунув руки в карман. От воды поднимался пар, а весьма упитанные утки выглядели вполне довольными жизнью.
— Им скоро этого пруда хватать не будет, — не глядя на меня проговорил Подоров. — Вон те, вообще дикие. Прибились сюда во время перелета. Отдохнуть, видать, захотели, да так и остались.
— А зачем им куда-то лететь? — наблюдая за утками, ответил я. — Здесь относительно тепло, кормят опять же, хищников отгоняют. Красота.
— Да, красота. — Подоров раскрошил остатки батона и повернулся ко мне.
— Зачем ты хотел встретиться? — я всё ещё продолжал смотреть на уток.
— Чтобы предупредить, — серьезно ответил Подоров. — Это расследование уводит нас в очень и очень нехорошие дали. Прямиком во дворец. И не просто во дворец, а к семье императора. За нападением на поезд точно стоит кто-то из ближайшего окружения, а то и вовсе... — он не стал уточнять, но я прекрасно понял, что Подоров имеет ввиду.
— Император в курсе? — хмуро спросил я, глядя как толстый селезень пытается отобрать последний кусок у своего более стройного дикого собрата. Не то, чтобы он хотел есть, просто это было дело принципа. Вот и у людей так же. Чаще всего за подобными преступлениями стоят власть и деньги. И не то, чтобы тому, кто всё это затеял, не хватает денег и власти, нет, обычно всего этого добра более, чем достаточно, просто... дело принципа.
