Машинально она протянула руку за флаконом любимых духов, но тут же ее отдернула: слишком дорогой и изысканный запах мог свести на нет весь маскарад, а на десять идиотов существует один умник, который по закону свинства мог попасться ей в самый неподходящий момент. В косметичке Юлии оказался флакончик как бы французских духов «Мажи Нуар», и Ирина побрызгала на себя жидкость с сомнительным запахом. Теперь можно было идти.
Она взяла сумку Юлии, положила туда только самое необходимое, а все остальное просто сбросила на пол и задвинула ногой под кресло. Взяла ветровку гостьи, валявшуюся на другом кресле, накинула ее себе на плечи и с замиранием сердца шагнула за порог комнаты.
До самого выхода из дома ей никто не попался навстречу. Но в холле скучала пара охранников, миновать которых не было никакой возможности.
«Кто не рискует, тот не пьет шампанского», – подумала Ирина и приняла самый робкий вид, какой только могла изобразить.
– Простите, – сказала она нежнейшим сопрано, – Ирина Феликсовна сказала, что я могу поехать по делам в город.
– Где ваша машина? – равнодушно спросил один из охранников.
– Я приехала на такси, – пискнула Ирина.
– Вы его отпустили?
– Да, конечно.
– Сейчас вызовем вам машину. Подождите здесь.
Ирина опустилась на краешек кресла, сжала сумку обеими руками и приняла вид смиренной просительницы, молясь в душе только о том, чтобы в холле не появился Босс. Он-то ее маскарад раскусит моментально.
Но судьба явно к ней благоволила. Через пятнадцать минут охранник оповести ее, что машина пришла. Ирина выскользнула из особняка, села в такси и сказала шоферу:
– В центр, шеф. Переулок Художественного Театра.
– В Камергерский, что ли? – щегольнул шофер знанием новой топографии столицы.
– Если тебе так больше нравится, – огрызнулась Ирина. – Только побыстрее.
Ее трясло от пережитого напряжения, кураж кончился и больше всего на свете хотелось хлебнуть чего-нибудь крепкого. Она мысленно обругала себя слабонервной дурой за то, что не догадалась захватить с собой фляжку с коньяком. Сейчас бы пара глотков – и все пришло бы в норму. А так придется терпеть до Москвы. И тут она заметила на обочине киоск с разноцветными банками и бутылками.
– Шеф! Тормозни! Мне дозаправиться нужно!
– Не проблема, – отозвался шофер, – у следующего и тормозну. Их тут полно понатыкано. Что, круто гуляли?
– И не говори, – неопределенно отозвалась Ирина. – Голова, как котел. Слушай, баксы не поменяешь?
– По двадцать пять пойдет?
Ирина ничего не поняла, но на всякий случай промолчала. Молчание шофер расценил, как несогласие, и тут же повысил ставки:
– Ну, по двадцать семь. Или иди в обменный пункт.
Ирина протянула ему стодолларовую купюру. Шофер съехал к обочине, заглушил мотор и начал отсчитывать деньги. Она до боли сжала руки: господи, как он копается! Если она через пять минут не выпьет, дело плохо.
– Держи, – протянул ей шофер пачку денег. – Сейчас остановимся у палатки…
Несколько минут спустя Ирина прихлебывала из банки напиток, который назывался «Белый вермут», но по вкусу напоминал переслащенную газировку. Какой-то процент алкоголя в этом пойле все-таки был, потому что противная дрожь внутри прекратилась, а голова снова стала почти ясной. Ничего, провернет дельце, вернется домой и оттянется по полной программе. Главное, застать нужного человека…
– Музыкант здесь? – спросила она швейцара кафе «Оранжевый галстук», входя в полутемный вестибюль.
– Какой еще музыкант? – рявкнул швейцар, он же вышибала, неприязненно глядя на посетительницу. – Перепила, что ли?
Ирина даже опешила от неожиданности: в прежние времена этот же самый тип ей чуть ли не в ноги падал, стоило ей переступить порог этого паршивого заведения. А тут такой прием… Но тут же вспомнила о своем маскараде, сорвала очки и негромко сказала:
– Кому хамишь, халдей? Вот ты так точно перепил. Отвечай, когда я тебя спрашиваю!
– Императрица! – ахнул швейцар и надменность мгновенно слетела с его лица, уступив место льстивому подобострастию. – Не признал, быть вам богатой.
– Я и так не нищая! – оборвала его Ирина. – Музыкант здесь?
– Где же ему быть, если вы пожаловали? Здесь, здесь. Давненько вас видно не было. Отдыхали?
– Меня и сейчас тут нет, – хмыкнула Ирина и сунула ему в руку сторублевую бумажку. – Это у тебя галлюцинации.
Швейцар угодливо захихикал и распахнул перед Ириной неприметную дверь за вешалкой. Она шагнула в полумрак, полный застоявшегося табачного дыма и на мгновение замерла на месте. Потом глаза привыкли и она уже уверенно пошла вперед к еще одной двери.
– Музыкант! – позвала она, открывая дверь. – Встречай гостей.
Из продавленного кресла в углу поднялась длинная худая фигура мужчины. Он мгновение вглядывался в гостью, потом с облегчением рассмеялся:
– Императрица! Что за маскарад? Сто лет не виделись.
– Сто не сто, а порядком, – отозвалась Ирина, уверенно усаживаясь в другое кресло, ничуть не лучше первого. – Товар есть?
– Тебе сегодня что?
– Для начала – косячок. И еще парочку с собой. Потом поговорим.
Мужчина словно фокусник достал откуда-то три самокрутки и протянул их Ирине. Та нервным движением выхватила из сумки зажигалку, чиркнула ею и с блаженным стоном затянулась. После второй затяжки она снова полезла в сумку и достала оттуда несколько купюр.
– Держи. Как тебя еще не замели? Не дай Бог, конечно…
– А невыгодно, – беззаботно откликнулся мужчина. – Пока не попадется какой-нибудь особо принципиальный мент, никто меня не тронет. Лишатся второй зарплаты, вот и все. Но я тут кое-какие меры уже принял… Красавица, мало даешь.
– Как всегда, – пожала плечами Ирина, ощущая действие сигареты с марихуаной.
Боже, как давно она этого не испытывала! Проклятый Босс с его швейцарской лечебницей!
– Тебя давно не было. Надо добавить еще столько же. Инфляция.
Музыкант коротко хохотнул. Ирина вдруг вспомнила, что кличку свою он получил из-за того, что обожал переносить наркотики в различных музыкальных инструментах, а на самом деле двух ног не смог бы спеть, не фальшивя. Да еще внешность имел счастливую: то ли маменькин сынок-белоручка, то ли эстрадный вундеркинд. Удачливый тип, кажется, ни разу даже не сидел.
– Возьми, – протянула она ему еще деньги. – Ты же меня знаешь, для меня эти бумажки – мусор.
– Тебе, Императрица, я даже в долг готов давать. Побольше бы таких дамочек, как ты. Так что нужно?
– Нужно, чтобы человек спал сутками, от дозы до дозы. Никакого кайфа, никаких картинок. Глубокий, ровный сон. Это первое. Второе – стимулирующее средство. Для мужика, чтобы он себя в койке суперменом чувствовал, хотя бы полчасика. Ты понял?
– Чего ж тут непонятного? Это все?
– Мне запас дней на несколько. Косячков. Я вообще-то завязала…
– А кто сомневается? У нас все клиенты – завтра второй день пойдет, как в глубокой завязке. Через пару часов сделаю. Посиди здесь или в зале – где хочешь. Готовь бабки. Хотя у тебя все всегда готово.
– Это точно, – подтвердила Императрица. – Главное, оказаться в нужное время в нужном месте. Слушай, Музыкант, у меня на все про все три часа. Давай в темпе. И скажи, чтобы мне сюда принесли выпить.
– Меня уже нет, – шутовски раскланялся Музыкант. – А заказ сей минут будет.
Действительно, через несколько минут молчаливый и незаметный официант принес бутылку настоящего итальянского вермута, кувшин сока с позвякивающими льдинками, орешки и фрукты. Императрица небрежно бросила ему купюру: официант изумленно расширил глаза и исчез. Она потянулась было за новой сигаретой с «травкой», но тут же одернула себя.
«Терпение, девочка. Всласть покуришь дома, когда доведешь дело до конца. Сейчас тебе нужна ясная голова. Это только первый выход в свет, это начало моей свободы. Нужно будет купить несколько париков, чтобы никто меня не узнавал. Изменить макияж. О, теперь пойдет совсем другая жизнь. Выкуси, чертов Попугай, ты сам говорил, что такими хитрыми, как я, бывают только настоящие сумасшедшие. Пусть я полоумная, но буду жить так, как хочу. Скорей бы ты сдох, старый кретин. Мечтаю остаться твоей вдовой. Мечтаю…»
Через два с половиной часа она мчалась на такси обратно в особняк. Музыкант поклялся всеми святыми, что одна инъекция его снадобья обеспечивает глубокий и ровный двенадцатичасовой сон. Гарантировано. Фирма веников не вяжет.
– Только не переборщи, красавица. А то вообще не проснется, умрет во сне от остановки сердца. Тут десять доз, больше пока нет. Понадобится еще – приходи через неделю. Химик сделает.
– Химик? – недоуменно переспросила Императрица.
Музыкант снова захихикал.
– Ты не думай, он в химии действительно бог, кличка у него серьезная. Давно тебя не было, отстала от жизни. Появился тут у нас такой самородок: любое снадобье может изготовить, от приворотного зелья до оружия массового уничтожения. Никто его не видел, знают только доверенные люди. И то – заочно.
