от молодой рас-с-с-сы из средних миров – это интригует. Где ты её откопал?
– Я не откапывал! Она же не вампир! – возмутился Амур.
– Ну, разумеетс-с-с-ся! – засмеялся Шеша. – Но как же ты всё-таки её нашёл?
– Я выстрелил из лука с мыслью найти место, где обрету счастье, – сказал Амур. – И стрела привела меня к её дому.
Что-то это мне напоминало?
В памяти всплыла известная сказка и юмористический монолог Царевны-лягушки, который наваял позже какой-то поэт-юморист:
«Пусть я его совсем не знаю сроду, он
Забил мне стрелку, но к(в)аков собой!
Нет, внешность вовсе не ква-ква-зимодова.
Царевич этот форменный плейбой!
В болоте чувств моих царит стагнация,
Но я давно уж отдала бы трон
Тому, чья ква-ква-ква-квалификация
В делах любви видна со всех сторон».
А может быть, я тоже какая-нибудь заколдованная царевна, хоть, слава Богу, и не лягушка?! От этих мыслей мне стало смешно, поэтому я ущипнула себя за руку, чтобы настроиться на серьезный лад и дослушать разговор.
– Ты ведь понимаешь, какую ответс-с-с-ственность на себя взял?! – спросил Шеша, вдоволь насмеявшись над романтичным поступком Амура. – Люди такие хрупкие. Она может не выдержать твоего влияния. Даже мимолётный контакт со старшими рас-с-с-сами способен всколыхнуть родовую память или даже открыть канал связи с теми, кто с-с-с-стоит выше всех нас и обитает в тонких мирах как бесплотная структура. Слышал, что мужчины могут с-с-с-свести женщин с ума? Так вот, в твоём случае это может случиться в прямом смысле этого выражения!
– Поэтому я и остался: чувствую ответственность! – сказал Амур. – Анфиса, она одновременно хрупкая и сильная. Знаешь, в ней есть что-то такое…
– У! Да ты не втюрился ли, братан?! – поинтересовался Шеша. – Не знаю, как вас-с-с, а у нас с этим строго: за незапланированные семьёй связи с другой расой – с-с-с-сразу секир-башка!
– Ну у тебя голов много, так что нечего печалиться: одной больше, одной меньше! – пошутил Амур. – Ты хорошо придумал, что принял почти человеческий облик. Анфиса никогда не видела нагов. Для неё это было бы шоком.
– Точно, втюрилс-с-с-ся! – констатировал Шеша. – Впрочем, тебе уже не о чем переживать: ты и так в бегах, да ещё и в розыске, так что хуже уже некуда!
– Да вовсе я не втюрился! – возмутился Амур. – Это из чисто гуманных соображений! Человеколюбие, понимаешь?!
– Понял, понял! – примирительно сказал Шеша. – Кстати, иди проверь, как там твоя спутница – разумеется, из чис-с-с-сто гуманных соображений!
Я мгновенно притворилась спящей. Мне очень хотелось, чтобы Амур присел рядом и прикоснулся к моему плечу, но этому не суждено было случиться, потому что дворец вдруг заполнился страшным шипением и шорохом, причём всё это ощущалось где-то на стыке телепатии и обычного слуха. Это шипение пугало до дрожи, поэтому я, нарушив конспирацию, перестала притворяться спящей и, вскочив с подушек, хотела подбежать к Амуру, но меня накрыло такое мощное ощущение постороннего присутствия, что я в ужасе замерла на месте, сжав виски руками.
Кажется, Амур тоже испытывал нечто подобное, но на него это не произвело такого угнетающего воздействия. Он бросился к мне и, прижав к себе, распустил крылья, как бы заслоняя меня ими от нежданной беды. Мне сразу стало легче и спокойнее. Постороннее присутствие отступило, и теперь я снова могла критически оценивать ситуацию.
– Что это за странное шипение?! – спросила я.
– Это Шешу вызывают на связь, – пояснил он. – Ты тоже его слышала?
– Да, очень ярко! – призналась я.
– Это странно, обычно люди не слышат Зов Нагов, – пробормотал Амур.
Я тоже была в полном недоумении. Мне почему-то вспомнился наш разговор с Витюней, в котором домовой сказал мне, что моя прапрабабка выбрала себе не человека, а кого-то ещё, нарушив все законы. Так, может быть, в моей родословной встречались не только люди? Не говоря уже о версии Шеши с Адамом и Евой! Час от часу не легче!
– Наги общаются телепатически? – спросила я.
Мне уже совсем полегчало, но я не подала виду, оставаясь в его объятиях. Амур тоже был не против.
– Случается, при крайней необходимости, но это очень энергозатратно, поэтому обычно сначала испускается Зов, а потом происходит медитативный контакт через изваяние, – сказал Амур.
– Через изваяние? – спросила я, вспомнив статуи, мимо которых мы проходили во дворце Шеши. – Я хочу посмотреть!
– Это может тебя испугать, – сказал Амур, видимо, вняв предостережению Шеши о том, что я могу сойти с ума.
– Ну хоть одним глазком! – попросила я.
Вскоре мне удалось уговорить Амура, и мы отправились в зал, где в нишах стен располагались статуи нагов (вернее, в сам зал мы не рискнули войти, чтобы не мешать Шеше общаться с пославшим Зов нагом). Для наблюдения Амур использовал одну хитрость, которую, наверное, придумал хозяин этого дворца. С помощью каких-то хитрых манипуляций с барельефами, на которых Амур нажимал на определенные выступы, нам открылся небольшой узкий проход, ведущий в какое-то тесное помещение, похожее на каменный мешок с округлыми стенами и миндалевидными отверстиями в них.
– Мы внутри одной из статуй! – пояснил Амур. – Правда, здорово придумано?! Шеша нашёл этот тайник ещё будучи ребёнком, а потом показал мне. Если смотреть через эти отверстия, то можно увидеть всё, что происходит в зале.
– Ты только не отпускай меня! – попросила я, поднимаясь по ступенькам, чтобы добраться до отверстий.
Амур встал рядом, обняв меня за талию, и мы одновременно прильнули к отверстиям. Наверное, они находились как раз там, где располагались глаза статуи, внутри которой был организован наблюдательный пункт. Зрелище открывалось просто грандиозное! Шеша стоял по центру зала, преклонив колени перед самой большой статуей метров в десять высотой.
Я начала разглядывать её с огромного чешуйчатого хвоста, свёрнутого кольцами, постепенно поднимаясь выше, где этот хвост венчала чёртова уйма больших змеиных голов с раздутыми капюшонами. Вид, конечно, был устрашающий, но рядом с Амуром я чувствовала себя защищённой, пока статуя вдруг не ожила, обретая цвет и движение, свойственное настоящим змеям. Она метнулась к Шеше, зависнув над ним, словно карающий меч, и заговорила страшным свистящим шёпотом, от которого мне стало не по себе. Жаль только, что из всей этой бурной, угрожающей и шипящей речи я не поняла ни слова.
– Это санскрит, – восхищённо произнёс
