– Там еще много таких, – говорит мужчина. – Очень много.
– И где же зарыто это сокровище? – спрашивает Корбин. – Далеко отсюда?
– Нет, не далеко. Очень близко. Я могу показать, где именно.
Уилки передает монеты О’Доуду, а тот, в свою очередь, передает их Самнеру. Монеты теплые и гладкие на ощупь. Кромки у них не обработаны, а поверхность украшает элегантный росчерк арабской вязи.
– Вы ведь не поверили ему? – говорит Уилки.
– Сколько там еще таких же? – спрашивает Корбин. – Сто? Двести?
– Я же говорил вам – две тысячи, – отвечает мужчина. – Мой господин – очень известный ростовщик. Я сам закопал их перед тем, как он бежал.
Корбин подходит к мальчику и снимает у него с ноги пропитавшуюся кровью повязку, а потом наклоняется и нюхает открытую рану.
– Мы можем отнять ее по бедро, – сообщает он. – Но, скорее всего, он все равно умрет.
– Вы сделаете это прямо сейчас?
– Нет, не сейчас. Когда ты вернешься со всеми сокровищами.
Мужчина выглядит несчастным, но согласно кивает, а потом наклоняется к мальчику и что-то шепчет ему.
– Вы втроем пойдете с ним, – говорит Корбин, – и захватите с собой и Прайса заодно. Не забудьте оружие, а если вам что-нибудь покажется подозрительным, застрелите ублюдка и немедленно возвращайтесь. Я останусь здесь с мальчишкой.
На несколько мгновений все застывают на месте. Корбин смотрит на них в упор.
– Разделим все на четыре равные доли, а десятую часть каждой получит Прайс, – говорит он. – То, о чем никогда не узнают агенты по сбору сокровищ, не может им повредить.
Они покидают полевой госпиталь и входят в город через дымящиеся остатки Кашмирских ворот. Им приходится перелезать через груды каменной и кирпичной кладки, пробираться мимо дымящихся трупов, которые уже обнюхивают и начинают обгрызать бродячие собаки. Над их головами хлопают бахромчатыми крыльями и недовольно кричат стервятники, да с шипением проносятся и взрываются бомбы мортир. В воздухе висит резкий запах кордита[35] и горелой плоти, а издалека временами доносятся звуки мушкетной пальбы. Они пробираются по узким, полуразрушенным улочкам, заваленным обломками мебели, выпотрошенными тушами животных и брошенным оружием. Самнеру кажется, будто за каждой баррикадой и бойницей притаились сипаи, готовые выстрелить в них. Он думает, что риск, на который они пошли, слишком велик и что само сокровище, скорее всего, – лишь досужая выдумка, но при этом понимает, что было бы несусветной глупостью отказать такому человеку, как Корбин. В британской армии сильны родственные и дружеские связи, и тот, кто хочет подняться по карьерной лестнице, должен быть осторожен в выборе друзей. А таковые имеются у Корбина в Совете медицинской службы, а его шурин занимает должность инспектора госпиталей. Да, конечно, сам он – скучен и хвастлив, но будет совсем неплохо, если их свяжет общая тайна и некоторое количество трофеев, полученных незаконным путем. Быть может, думает Самнер, это поможет ему перевестись из 61-го полка в какую-нибудь более престижную часть. Правда, только в том случае, если сокровища действительно существуют.
Они сворачивают за угол и натыкаются на орудийную позицию и шумную компанию пьяных пехотинцев. Один из них играет на аккордеоне, а другой, сняв штаны, испражняется в деревянное ведро; повсюду валяются пустые бутылки из-под бренди.
– Стой! Кто идет? – окликает их один из солдат.
– Военные врачи, – отзывается Уилки. – Кому-нибудь требуется медицинская помощь?
Солдаты переглядываются и начинают смеяться.
– Нужно осмотреть голову Коттеслоу – вон ему, – говорит один из них.
– Где ваши офицеры?
Тот же самый солдат поднимается на ноги и, прищурившись, нетвердой походкой направляется к ним. Остановившись в паре футов от них, он выразительно сплевывает. Форма на нем порвана, пропахла пороховым дымом и пропитана кровью. От него пахнет рвотой, мочой и пивом.
– Убиты, – отвечает он. – Все до единого.
Уилки медленно кивает и смотрит в дальний конец улицы, поверх артиллерийских укреплений.
– А где же враг? – вопрошает он. – Он близко?
– Достаточно близко, – отвечает солдат. – Если вы взглянете вон туда, он, быть может, даже пошлет вам воздушный поцелуй.
Остальные солдаты опять начинают смеяться. Уилки не обращает на них внимания и поворачивается к своим спутникам, чтобы обсудить создавшееся положение.
– Это чертовски возмутительно и недопустимо, – заявляет он. – Этих людей следует повесить за неисполнение служебного долга.
– Дальше мы не пройдем, – замечает О’Доуд. – Наступление остановилось здесь.
– Мы уж совсем близко, – говорит Хамид. – Еще две минуты.
– Это слишком опасно, – возражает О’Доуд.
Уилки задумчиво трет подбородок и сплевывает.
– Давайте отправим Прайса на разведку, – предлагает он. – Пусть он сходит туда, посмотрит, что там и как, а потом вернется и доложит. Если все будет в порядке, остальные последуют за ним.
Они дружно поворачиваются к Прайсу.
– Только не за сраную десятую часть, – сообщает он им.
– Как насчет того, чтобы удвоить ее? – предлагает Уилки. Он переводит взгляд на своих коллег, и оба согласно кивают.
Прайс, до того сидевший на корточках, медленно выпрямляется, вешает ружье на плечо и подходит к Хамиду.
– Веди, – приказывает он.
Остальные рассаживаются там, где стояли, и ждут. Пьяные солдаты не обращают на них внимания. Самнер раскуривает свою трубку.
– А он – жадный маленький засранец, этот Прайс, – замечает О’Доуд.
– Если его убьют, нам придется выдумать какую-нибудь историю, – говорит Уилки. – Корбин будет очень недоволен.
– Корбин, – ворчит О’Доуд. – Вечно этот гребаный Корбин.
– Это его брат или зять? – спрашивает Самнер. – Никак не могу запомнить.
О’Доуд пожимает плечами и качает головой.
– Шурин, – говорит Уилки. – Сэр Барнабас Гордон. Я был на лекции по химии, которую он читал в Эдинбурге.
– От Корбина ты ничего не дождешься, – заявляет О’Доуд Самнеру, – можешь даже не рассчитывать на это. Он бывший гвардеец, а его супруга – баронесса.
– После этого он окажется перед нами в долгу, – говорит Самнер.
– Такой человек, как Корбин, ни перед кем не чувствует себя в долгу. Мы получим свою долю сокровищ, если оно действительно существует, но, можешь мне поверить, на этом все и кончится.
Самнер кивает и задумывается на мгновение.
– А ты уже пробовал добиться от него чего-либо?
При этих его словах Уилки улыбается, а вот О’Доуд хранит молчание.
Через десять минут возвращается Прайс и докладывает, что они нашли дом и что маршрут к нему выглядит достаточно безопасным.
