Нотный стан молодого композитора соткан из колыбельных, церковных песнопений, народных и военных песен, из музыки русской речи, русского стиха. Из серебряного звука колокола, отлитого звонарем из фильма "Андрей Рублев". В этот плавный музыкальный ход врывается музыка современного мегаполиса, где мчатся вагоны метро, где мало слов и много движения, где нет пауз и передышек, где взгляды не пристальны, а беглы.
Но такой урбанизм не порождает в музыке Ивана Бурляева хаоса, а становится ее локомотивом, устремленным в грядущую эпоху, куда с этой музыкой для всех и каждого вернется то, что, как живую воду, копили наши предки, то, что враги так рьяно старались обесценить и опорочить, подменяя покой суетой, созидание разрушением, единство расколом, молитву празднословием.
Видимо, главная творческая задача Ивана Бурляева - в преодолении нынешнего безвременья, в создании портрета героя наших дней, в поиске этого героя вопреки сегодняшней безликости и безгеройству. Так, герой Ивана Бурляева - это витязь, ратник, выживший один на поле неравной битвы. Он, израненный, помолясь, собрал силы и встал на ноги, поднял русское боевое знамя - хоругвь со Спасом Нерукотворным. И там, где многие ушли на закат, он, "увидев свет в самое темное время суток", пошел на восход. И стал русский ратник солдатом империи, которую благословили Сергий Радонежский и Серафим Саровский, которую воспели Пушкин и Лев Толстой, Верещагин и Корин, Рахманинов и Свиридов.
Музыка Ивана Бурляева - это поступь солдата империи, к которому стекаются ратники русского духа, как стекались к Дмитрию Донскому на Куликово поле княжеские дружины. И звучит в их общем марше русское возрождение и предстают они лицами и ликами, как герои "Вечной России" Глазунова.
На многовековом пути предков Иван Бурляев отыскал точку опоры Свиридова, встал на нее и выпустил свою стрелу времени, и собрала она силу Александра Невского и Пересвета, Ермака и Ушакова, батареи Раевского и Псковской дивизии, Брестской крепости и Мамаева кургана, принесла ее каждому по капле на кончике острия, влила в наши "замершие уста", пробудила от долгого сна.
Путь стрелы времени Ивана Бурляева озаряет русская путеводная звезда, и льется вместе с ее светом музыка русского космоса, которую слышал Свиридов и которую теперь слышит Иван Бурляев, и зреют под эти звуки, как розы и яблони русского сада, новые мелодии новой империи.
Музон
Андрей Смирнов
26 декабря 2013 0
Культура
КОММУНИЗМ. "На советской скорости". "Родина слышит". "Народоведение". "Чудо-музыка" ("Выргород")
"Живя и творя в славное и бурливое время армагеддона, мы утверждаем тотальный стыд и позор человеческого бытия - всей его слюнявой спичечной культуры, всех его забористых достоинств, его манных благ, заплечных кодексов, рукопашных надежд и червячно-затейливой природы. Имеет что-либо смысл нонче? Мыслим так, что честному человеку (т.е. сумасшедшему, чьи залихватские ценности мы и утверждаем в окружении вашего огнедышащего здравомыслия и фундаментально-изумительного инстинкта выживания) жить никак негоже. Честный человек, типа Идиота Достоевского, либо должен сразу же помереть от стыда и горя физически, только глянув окрест, либо, неминуемо умирая внутренне, в процессе прозревания проделывать упоеннейше всевозможные "фу-фу", "гыр-гыр", "са-са-са" и прочие чудесности во имя своей, реально не существующей системы ценностей, во имя своей никогда не существующей справедливости. Абстрактная, проигранная войнушка на невидимом, неявном фронте. Видимо, это и есть истинный рок наступающей задорной эпохи".
Е.ЛЕТОВ, К.РЯБИНОВ. "Концептуализм - внутри".
В середине декабря столица была наполнена культурными мероприятиями, некоторые из которых досадно накладывались одно на другое. Так, первый день фестиваля независимой музыки "Обратная перспектива" 14 декабря пришёлся на юбилейный концерт легендарного "Коммунизма". В уходящем году проекту исполнилось четверть века. К внезапно "живому" "Коммунизму" без Летова отношусь с уважением - получилась супергруппа героев сибирского рока, но оригинальный "Коммунизм" 88-89 годов - всё-таки иное явление, и не только музыкальное. Предпочтя героев дня сегодняшнего, тем не менее, без "Коммунизма" я не остался: директор лейбла "Выргород" вручил на второй день "Обратной перспективы" целых 4 диска "коммунистических" переизданий. Кстати, данный комплект дисков является подарком, бонусом при покупке товаров на сайте "Выргорода" на сумму более 2000 рублей. Интересующиеся - имейте в виду. Тем более, "Выргород" взялся за дело серьёзно и основательно и, вероятно, доведёт издание до конца. Весь "Коммунизм" официально не выпускался. После студий звукозаписи в середине 90-х "Хор" издал 4-кассетный сборник "Благодать", на рубеже веков были пиратские украинские издания и "хоровские диски". Всего на CD было выпущено порядка девяти альбомов.
В комплект входит три альбома весны 1989 года, и самый первый - "На советской скорости". Пожалуй, это наиболее саркастически-соц-артовский диск. Дальше всё будет куда суровее, а последние альбомы "Коммунизма" просто трагичны. И спустя всего несколько лет Летов обратится к некоторым номерам и образам "Коммунизма" уже в варианте "новой серьёзности". Всё-таки глубинный посыл проекта был изначально далёк от пародийности. Конечно, буйно-восхитительная версия знаменитой композиции Гершона Кингсли "Popcorn" бодрит, а "марш бригад коммунистического труда" под Оркестр Франсиса Гойи вызывает добрую улыбку. Однако на альбоме "Коммунизм" фактически фиксируют торможение цивилизации, не случайно пластинка первоначально называлась "Смутные времена".
Материал альбомов выдающимся образом разнообразен. Панк, нойз, гараж, одновременно эстрада, КСП, фольклор и Шостакович. "When the music"s over" и вокализ "Я возвращаюсь домой" в исполнении Ободзинского - тот самый, что в версии Хиля спустя десятилетия громыхнёт как "Mr. Trololo". "Уединённое" Розанова соседствует с Такубоку, рядом - речи руководителей и пьеса Горького, частушки и авторские хэппенинги. Но все эти коллажи и наложения не производят впечатления баловства - наоборот, налицо серьёзная и содержательная работа.
Из альбомов "Народоведение" - пожалуй, самый разнообразный по звуку ("это один из наиболее цельных и глубоких наших альбомов. Что хотели - то и сказали", - Летов), "Чудо-музыка" - самый объёмный по числу треков с большим числом "невообразимых технических хитростей", а "Родина слышит" - если так можно выразиться, лиричный.
Парадокс, что четверть века спустя альбомы "Коммунизма" не воспринимаются в привязке ко времени. Атака на действительность, предпринятая музыкантами, оказалась фундаментальнее конкретной социального-политической истории. "Коммунизм", по сути, создал свой мир - странный, многомерный, безумный, сновидный. Сложно сказать сакраментальное "добро пожаловать", но кто не рискует, тот не пьёт шампанского из погребов искусства.
"невозможно выразить абсурдность, кошмарность и игривость (неизменно сопровождающую первые два компонента) окружающей нас действительности ни одному художнику (даже такому, как, допустим, Достоевский) адекватней, баще и пуще, чем сама реальность - ее объекты и проявления (произведения народной и официальной культур, конкретная музыка и т.п.). В результате подобных выкладок возникла группа "Коммунизм"
Дни жатвы
Анастасия Белокурова
26 декабря 2013 1
Политика Культура Общество
"Колоски" (Польша, Россия, Нидерланды, режиссёр - Владислав Пасиковский, в ролях: Мацей Штур, Ирениуш Чоп, Збигнев Замаховский, Данута Шафлярска, Ежи Радзивилович, Сюзанна Фиалова, Войцех Зилински, Данута Борсюк, Анджей Масталеж, Анита Поддебняк).
Франтишек Калина (Иренеуш Чоп) едет на побывку в родное село после двадцатилетнего трудового стажа в Америке. По прибытии он обнаруживает загадочные тени в лесу, разлитое в воздухе напряжение и брата Юзека (Мацей Штур), встречающего его у ворот с топором в руке. Дальше - хуже. Население городка отмечено печатью вырождения, местный мент источает холод полярных льдин, а старый священник явно переживает в душе свою личную трагедию. Франтишек понимает, что все в деревне не просто недолюбливают Юзека, но и под предлогом - "за какую команду болеешь?" - не прочь от души отметелить парня. В окна их дома летят камни, на дороге, вдоль личного пшеничного поля, преследует странный автомобиль, и у Франтишека появляется стойкое ощущение, что за всем этим привычным ужасом провинциального быта скрывается кошмар куда более глобального толка. Постепенно он выясняет, что Юзек занят странным "коллекционированием". Парень собирает надгробия старого еврейского кладбища, уничтоженного во время войны, которые немцы использовали для укрепления дорог, а предприимчивые соседи - для обустройства своих усадьб, и перевозит могильные плиты на свое поле. Столь необычное поведение вызывает ненависть у односельчан, которые однозначно причисляют Юзека к "жидовским" прихвостням. Поначалу Франтишек пытается вразумить брата и рассказать ему о том, как он насмотрелся на евреев в Америке, это, мол, такой народ, от которого следует держаться подальше. Но вскоре патологическая любовь Юзека к "неотеческим" гробам увлекает и его самого. Братья начинают копаться в прошлом, к большому неудовольствию односельчан, и вскоре ситуация становится ещё более взрывоопасной.
