— Заткнись, Лили. Это важно. Я ничего не слышу.
Наконец-то, взяв себя в руки, я подавляю смех и убираю его руку со своего рта. Его рука опускается ниже по моей шее и уже покоится на моем плече. Я пытаюсь убрать ее, но у Нокса на это другие планы. Так, будто бы он и не осознает это, он продолжает говорить со своей рукой на мне. Оглядывая комнату широко распахнутыми глазами, я не совсем уверена, что здесь делать. Когда его большой палец неожиданно гладит мое плечо, сердце сжимается, и глаза закрываются от возбуждения.
Мое дыхание становится глубоким, когда я слушаю, как он говорит и каждое слово отдается вибрацией через его грудь в мою спину.
— Что ты имеешь в виду? — пауза. — Хорошо, когда ты сможешь сюда добраться?
Господи, он так хорошо пахнет. Мылом и чем-то свежим. Его тело такое большое и твердое, и в то же время теплое и уютное. Своей одной рукой он крепко держит меня. И мне это нравится. Небольшое количество эротических сценариев пролетает в моей голове. Нокс, бросающий меня на кровать и говорящий мне, что он собирается взять меня прямо здесь. Нокс, толкающий меня на колени, требуя, чтобы я жестко ему отсосала. Нокс, присоединившийся ко мне в слишком маленьком душе, намыливающий мое тело. Нокс наклоняющий меня...
— Лили?
Неожиданно запись обрывается в моем мозгу, грубо выдергивая меня из восхитительных мыслей. Вот это да. Точно, нужно притормозить с эротическими рассказами.
«Но они же нам нравятся!»
Мое лицо грустнеет, и я бормочу.
— Книги.
Нокс наконец-то выпускает меня из своих рук, и я сильно борюсь, чтобы не заскулить от чувства потери. Он говорит.
— И что теперь?
Глубокая печаль наполняет мою грудь, когда я мрачно объясняю:
— Книги. Я не взяла ни одной книги. Теперь у меня нет книг.
Каждую ночь в конспиративном доме я читала, прежде чем пойти спать. Нокс знает это, потому что он наблюдал за тем, как я сплю почти каждую ночь. Библиотека стала для меня своего рода спасением. Когда бы я не пропала, ребята знали, где я буду прятаться.
Я смотрю в пол, а большая рука сжимает мое плечо, и хотя от этого мне не должно стать легче — это заставляет меня почувствовать себя лучше. Немного.
Что-то твердое тычут мне в грудь, и я крепка хватаю это, прежде чем оно упадет. Глядя вниз, я ловлю ртом воздух, когда вижу не один, а два романа в твердом переплете в своих руках.
Невероятно. Абсолютно и феерично невероятно.
Смотрю наверх, вижу, как Нокс с интересом рассматривает меня. Я заикаюсь.
— К-к-как ты, почему ты, я имею в виду это не то, чтобы я неблагодарная, но т-т-ты знал, что это произойдет?
Сидя на кровати передо мной, он упирается локтями себе в колени и скрещивает пальцы в замке.
— Не знал. Но ты никогда не знаешь. Просто дерьмо случается. Обычно я подготовлен. Но не в этот раз. Дерьмово для тебя, принцесса, потому что теперь у тебя нет одежды, и мы посреди Мухосранска, Айдахо. Ближайший торговый центр примерно в четырех часах езды. Хорошие новости в том, что я взял одежду, которую ты сможешь носить. Плохие новости — нет нижнего белья твоего размера. Мои рубашки большие, поэтому на тебе они будут как платья. — Он гримасничает. — Мои брюки. Черт, нет, не подойдут, поэтому даже не пытайся. Мои боксеры ты, возможно, сможешь носить как шорты. Они будут чертовски спадать, но мы что-нибудь сымпровизируем.
Посреди его рассказа, моя шея начинает пылать и чесаться. Румянец проходит путь вверх, аж до моей макушки.
Нет одежды. Нет нижнего белья. Как долго?
Тяжело сглатывая, мой голос хрипит, когда я спрашиваю:
— Насколько долго?
Выдерживая мой взгляд, он отвечает:
— Три-четыре дня. Еще неясно.
Ну, это охереть как круто!
Нет одежды. И одежда для тренировок, которая на мне надета — вонючая. И я серьезно, она воняет. Так что вам следует зажать свой нос, потому что рядом вонючка.
Мне в лицо ударяется что-то мягкое. Я снимаю эту вещь, вызывающую мягкость, со своей головы, и обнаруживаю что это одна из футболок Нокса. Она темно-зеленая, очень большая и на груди надпись «Армия». Он говорит:
— Надень ее на свой лифчик, и пойдем поищем что-нибудь поесть в столовой внизу.
Неожиданно смущаясь и переступая с ноги на ногу, я говорю ему:
— От меня, вроде как, действительно плохо пахнет.
Подходя к своей сумке (где, черт побери, он достал эту сумку?) он копается в ней, прежде чем подходит ко мне с флаконом дезодоранта. Он говорит:
— Он не цветочный, и ты будешь пахнуть как я, но он подойдет.
Буду пахнуть как он. Да, пожалуйста! Быстро обрызгивая себя с ног до головы, я бросаю дезодорант на кровать и выхожу за дверь. Как только мы выходим, Нокс закрывает дверь и прижимает меня ближе к себе. Он делает это настолько быстро, что я спотыкаюсь и обхватываю рукой его за талию, чтобы удержаться. Целуя меня в висок, он шепчет:
— Мы с тобой молодожены, помнишь? Когда мы будем выходить, всегда будем касаться друг друга, держаться за руки или еще какое-то сопливое дерьмо вроде этого. — Наблюдая за моим взглядом, он говорит сквозь фальшивую улыбку: — Улыбайся, Бога ради. Ты же вышла за меня замуж. Самый счастливый день в твоей жизни и всё такое.
Крепко сжимая его талию, я улыбаюсь.
— О, сладенький. Самый счастливый день в моей жизни будет тогда, когда мне больше никогда не придется тебя видеть.
Его глаза темнеют, несмотря на его улыбку, он наклоняется вперед, пока мы не оказываемся нос к носу. Обхватывая своими большими руками мои бедра, он прижимает мое тело ближе к себе, пока мы не оказываемся вплотную друг к другу.
Вот дерьмо! Возможно, это одна из моих фантазий, которая воплощается в жизнь.
Его рот на минимальном расстоянии от моего. Его дыхание согревает мои губы, когда он проговаривает:
— Взаимно.
Ухх! Засранец!
Я закатываю глаза, он прыскает со смеху и говорит что-то такое, о чем я даже не думала.
— Давай, принцесса. Я уверен, что ты умирала, как хотела выбраться из дома, правильно? Извлекай выгоду из этого времени, пока у тебя есть возможность.
Искоса смотря на него, я спрашиваю:
— Принцесса — это мое новое прозвище?
Боковым зрением я вижу, как он поджимает губы.
— Не новое. Ты всегда была одной из принцесс семейства Флинн.
Ох, я поняла.
— Итак, это не совсем прозвище. Это больше оскорбление.
Уголок его губ приподнимается, но он ничего не говорит. Придурок.
Мы добираемся до столовой, выглядя как пара молодоженов. Улыбаемся, обнимаемся и счастливые. Никто не догадывается, что мы потные и уставшие. Когда я пытаюсь сесть в кабинку, почти получаю травму, когда Нокс толкает меня на одну с ним сторону. Официантка идет к нам, нацепив понимающую улыбку. Прежде чем она до нас доберется, я щипаю его за бедро и шиплю сквозь фальшивую улыбку.
— Может, ты прекратишь делать это?
Он пододвигается губами к моему уху и шепчет:
— Если ты продолжишь меня щипать, я тоже могу ущипнуть тебя за одно место, где тебе этого не захочется, малышка.
Да уж...
Он определенно затыкает меня.
Симпатичная официантка средних лет подходит к нашему столику и спрашивает:
— Вы молодожены?
Какого...
Очевидно, видя мое неуверенное выражение лица, она мило смеется.
— Ох, милочка. Это маленький городок. Все всё обо всех знают.
Нокс натягивает сияющую улыбку и протягивает руку.
— О, да. Я Хэнк. — Он указывает на меня пальцем. — А это Муди.
Хэнк... и Муди?
Всё еще пожимая руку Ноксу, она смотрит на меня, улыбаясь.
Но я все еще застряла на Хэнке. И Муди.
Нокс наконец-то отпускает ее руку, и она краснеет, когда хихикает и говорит мне:
— О, дорогуша, если бы у меня был мужчина такой же большой и сильный как он, я бы его никогда не отпустила.
И я просто ничего не могу с собой поделать. Натянув на себя вид абсолютного разочарования, я подавлено говорю:
— Да уж, вы бы могли подумать, что он везде такой большой, но...— я замолкаю, смотрю вниз на его ширинку, оставляя ей возможность мысленно закончить это предложение в своей голове. Когда ее улыбка немного исчезает, я борюсь с желанием показать Ноксу язык.
Моё тело дергается, и колени сильно ударяются о стол, из-за чего все столовые приборы подпрыгивают. Неожиданно моя задница начинает пульсировать.
Этот засранец ущипнул меня за зад!
Нокс выдавливает из себя смешок.
— О, не переживайте за Муди. Она шутница. Это я и люблю в ней.
Выглядя немного неловко, официантка передает нам меню, и мы делаем заказ. Нашу еду подают в рекордно время, и мне следует признать, я не осознавала, что была голодной, пока до моего носа не добрался запах бекона. Первый укус подтверждает это. Я умираю с голоду.
Нокс смотрит, как я ем, и нотки недоверия искажают его черты лица, когда я доедаю тарелку с яйцами, бекон, тосты, запеченные томаты. Когда я вижу, что он перестал есть и смотрит на меня, я спрашиваю:
— Ты собираешься есть свои блинчики?
Его брови приподнимаются, губы резко дергаются и, не говоря ни слова, он пододвигает свою тарелку вперед.
