очередь.
— Можно я разденусь? — спросил Ковалев.
— Совсем? — подняла я брови.
— Нет. Куртку сниму, здесь жарко.
— Валяйте и не тяните время.
Куртку он снял, бросил ее на стул и прошелся по комнате, сунув руки в карманы джинсов.
— В одном вы правы, — задумчиво начал он. — Почему-то все стремятся представить ее чокнутой. А я ведь разговаривал с ней. Конечно, она была довольно странной особой, я бы сказал, с большими причудами, но вряд ли сумасшедшей. И она чего-то боялась. Я простой участковый, но никто не запрещает мне иметь свое мнение. И мнение у меня такое: это дело торопятся сдать в архив, что мне не нравится. Может, потому, что я знал убитую, а может, во мне, как и в вас, сильно развито любопытство. Теперь по поводу вице-губернатора. Я читал ее статьи. Не в обиду вам, журналистам, будь сказано, они гроша ломаного не стоили — сплошные догадки, абсолютно ничем не подтвержденные. Но особенно мне не нравится способ убийства. Я бы назвал его изощренным и садистским. Киллеры так не убивают. Скорее похоже на месть. Кому могла так досадить Светлана? Вдруг появляетесь вы. Скорее всего, вами движет идея стать звездой средств массовой информации. В любом случае я подозреваю вас в желании провести собственное расследование. Не успели вы появиться в квартире, как вами сразу же заинтересовались какие-то ребята. Маньяки, как известно, предпочитают действовать в одиночку, а здесь вдруг группа поддержки в количестве четырех человек. Тему маньяка можно смело отставить. Следовательно, Светлану действительно кто-то боялся, а теперь, по неизвестной причине, те же люди испытывают интерес к вам. За квартирой, скорее всего, следили, — очень уж быстро они среагировали. Значит, у этой истории есть продолжение. Если вы здесь появились из простого любопытства, самое разумное для вас — уносить ноги. Пока вы бродите в темноте неведения, велика вероятность оказаться в морге, так и не поняв, что происходит. Мне очень бы не хотелось такого финала по двум причинам: во-первых, как участковый, я не горю желанием заполучить лишний труп, а во-вторых… девушка вы красивая… — Ковалев выдал свою улыбку и замер напротив меня.
— Вы сказали, она чего-то боялась? — задала я вопрос.
— Сказал.
— Почему вы так решили?
— Общее впечатление. Я пытался с ней поговорить, но… наверное, не сумел быть убедительным и вызвать ее доверие.
— Позиция следствия как-то связана с историей с вице-губернатором?
— Возможно, — пожал он плечами.
— И каков ваш прогноз? — все-таки поинтересовалась я.
— Вряд ли в ближайшее время у них появится подозреваемый.
— Потому что они не особо ищут?
— Если и ищут, то не там.
— А где, по-вашему, стоит поискать?
— Я же участковый, — обиделся он. — Вы хотите от меня слишком многого.
— Тогда, может, следует сообщить о нападении? Чтобы направить поиски милиции в нужное русло?
— Как пожелаете. Свое мнение я уже высказал: вряд ли они свяжут два этих события. Скорее решат, что парни надумали угнать вашу тачку, а мы им помешали.
Он подхватил свою куртку, намереваясь меня покинуть. Чувствовалось, что у него есть соблазн спросить, отправлюсь ли я восвояси с утра пораньше, но он, как видно, решил не торопить меня, дав мне возможность подумать. Я встала, разложила на столе вражью куртку и вывернула все карманы. Алексей Дмитриевич замер, с любопытством наблюдая за мной. Я включила настольную лампу и тщательно осмотрела все швы. Шов на правом кармане когда-то распоролся, и его зашили на скорую руку — через край, синими нитками, хотя подкладка была черной. Такая небрежность вселяла определенные надежды. Я тщательно ощупала подкладку, особенно внизу, возле резинки, которая стягивала низ куртки на спине.
— Что-то есть, — сказала я удовлетворенно. Алексей Дмитриевич вроде бы не поверил и пощупал сам, после чего усмехнулся.
— Десятикопеечная монетка. Завалилась за подкладку.
Я достала маникюрные ножницы и, не обращая на него внимания, стала отпарывать подкладку. Ковалев плюхнулся в кресло, откуда с интересом наблюдал за мной. Десятикопеечная монета имела место быть, но мои труды не пропали даром — там же я обнаружила клочок бумаги, скрученный в рулончик. Очень может быть, что он провалялся под подкладкой не один месяц.
— Дайте я, — не выдержал Ковалев и осторожно принялся его раскручивать. Поначалу я не поняла, что это за бумажка, она показалась мне совершенно бесполезной. Но тут Алексей Дмитриевич взглянул на меня и с некоторой обидой произнес: — А вы везучая.
— Что там такое? — нахмурилась я.
— Железнодорожный билет. Точнее — его часть. Держите лампу. — Я выглядывала из-за его локтя, затаив дыхание, одной рукой направляя свет лампы. — Талызин А., — прочитал Алексей Дмитриевич и добавил: — Надо же… — И взглянул на меня с сомнением, вновь поражаясь моему везению.
— Сможете узнать, что за тип? — спросила я.
— Попробую. Может, все-таки есть смысл позвонить в милицию? — потерев нос, спросил он как бы сам себя.
— Чтобы они вернули парню куртку? — съязвила я. — Вы же сами говорили…
— Помню, что я говорил, — ворчливо ответил Ковалев. — Разумеется, никуда вы завтра не уедете?
— Я бы и без этой бумажки не уехала.
— Жаль, что мне не достался другой участок, — сказал он совершенно серьезно. И через пять минут ушел.
Я немного постояла под душем и легла в постель, но вместо сна долго размышляла, чем меня так тревожит этот парень? С одной стороны, все в нем вроде бы понятно, с другой… С другой стороны, у меня появилось чувство, будто я не вижу очевидного, а надо бы.
Утром, позавтракав в кафе напротив, я немного побродила по городу, снова предаваясь размышлениям. На умудренную утром голову кое-что из сказанного вчера Ковалевым показалось мне интересным. Допустим, чудовищная смерть Светки — чья-то месть. Вопрос прежний: кому она могла так досадить? Участковый прав, в подобную кровожадность вице-губернатора все-таки не верится. Но что-то Алексей Дмитриевич явно недоговаривал, что, в принципе, тоже объяснимо. Значит, придется разбираться самой.
Для начала я решила навестить Агнессу, раз уж, по словам Валентины Ивановны, она была лучшей Светкиной подругой. Но сначала надо было еще раз заглянуть в Светкину квартиру — вчера после внезапного появления Ковалева списать номер ее телефона я не удосужилась.
Поднимаясь по лестнице, я столкнулась с пожилой дамой в мехах и элегантной шляпке. Улыбнулась, но ответной улыбки не дождалась. Более того — дама шарахнулась от меня, точно столкнулась с привидением. Тут я подумала, что мое образное сравнение не так далеко от истины. Что могла решить женщина, увидев лицо, столь похожее на лицо убитой соседки? Я достала ключи и вставила ключ в замок. Дама обернулась и теперь наблюдала
