Что касается Ихабара, то он занимался всем понемногу, в том числе собирал снег в пустые емкости, размещал их у огня и обеспечивал клан питьевой водой. Единственный колодец Южной Башни, по-видимому, давно пересох или же был настолько глубоким, что камень, брошенный в него, исчезал, и не доносилось даже отдаленного звука от его падения. Также он отыскивал заросли кустарников и с помощью тачки, сооруженной из разобранной на доски повозки, привозил корм для животных, поголовье которых неуклонно сокращалось. Изредка он придумывал фантастические истории или пел старые песни для малышей. Но прежде всего он обследовал крепость. Атта говорил о внутренних помещениях, но ничего не сказал об остальной территории. Поэтому Ихабар пользовался любой возможностью, чтобы выйти во двор, на укрытые снегом зубчатые стены или обследовать прилегающую к замку местность. Будь то день или ночь, неизменным ориентиром для него служила Северная Башня, казалось, не замечающая скользящих над ней веков. Исполинское сооружение как магнитом манило к себе впечатлительного юношу, и перед сном, лежа на полу, укутавшись в одеяло, он мечтал о возможности увидеть горизонт с ее, по всей видимости, недоступной вершины.
Немного придя в себя после перехода, бигорра снова принялись за обучение военному мастерству и подготовку к битвам, заброшенные в последние годы, когда их никто не тревожил. Все мужчины и женщины, которым возраст позволял держать в руках оружие, упражнялись в первые утрение часы, после чего принимались за поиск пропитания. Мечей не хватало, поэтому ремесленники с помощью стариков и подростков организовали небольшую мастерскую, в которой изготавливали пики, копья и стрелы из древесины, в изобилии имеющейся в Хентилхаре. Они также рассылали в ближайшие племена по обе стороны Илене разведчиков, которые должны были собирать всю доступную информацию. Атта стремился занять делом всех без исключения, чтобы у людей не оставалось времени на бесплодные размышления и уныние.
В свою очередь Ихабар в конце каждого дня возвращался с задеревеневшими от усталости мышцами. У него не оставалось сил даже на то, чтобы, прежде чем провалиться в глубокий сон, съесть хоть немного похлебки. Одной особенно морозной ночью его разбудил странный ритмичный звук, как будто кто-то по чему-то стучал. Некоторое время он лежал, не шевелясь и прислушиваясь к стуку, но, похоже, кроме него, этого не слышал никто, даже уснувшие у двери часовые. Он решил выяснить, что означают эти звуки, никинул на плечи меховой плащ отца и взял свой старый меч. Кокска, ночевавший у выхода вместе с остальными лошадьми, при виде хозяина громко фыркнул, но он сделал ему знак молчать и осторожно открыл дверь. Громкий скрип петель заставил его замереть. Он медленно обернулся, ожидая, что его остановят часовые, но оба продолжали спать, хотя и начали ежиться, ощутив заструившийся в образовавшуюся щель холод. Ихабар вышел и хотел закрыть за собой дверь, но ему не позволил этого сделать Кокска.
– Скажи на милость, почему ты не такой, как все остальные лошади? – прошептал он ему на ухо. – Быстрее выходи, кусок упрямого осла!
Мороз был таким сильным, что пробирал до самых костей. Ихабар затворил дверь, и оба, человек и лошадь, несколько мгновений стояли неподвижно, рискуя превратиться в огромные сосульки, похожие на те, что свисали с зубцов стен. Озаренная светом полной луны Северная Башня источала странное сияние, и юноша, по пятам за которым шла его лошадь, медленно преодолел пятьсот футов, отделяющие его от башни. Пора было выяснить, что скрывается за ее стенами, если только там действительно что-то скрывалось. Нельзя было исключать и того, что тишину ночи нарушает всего лишь раскачиваемый ветром ставень. Подойдя к башне, юноша поднял глаза и ощутил, как по спине пополз холодок тревоги: вершина соружения уходила в недосягаемую взгляду высь. Должно быть, конь ощутил нечто подобное, потому что внезапно уперся, отказываясь идти дальше.
– Пойдем, – прошептал юноша. – Ты сам захотел сюда прийти, так что оставь свои штучки.
Потянув за повод, он заставил Кокска тронуться с места.
Перед ними находилась огромная дверь более десяти футов в высоту, почерневшая, как будто во время пожара, и такая тяжелая, что ветер не мог ее даже пошевелить, несмотря на то что она была приотворена. Проникнуть в эту щель шириной в пол-ладони они все равно не смогли бы, но, заглянув в нее одним глазом, Ихабар ощутил поток теплого воздуха, манящий его войти. Одновременно он обратил внимание на то, что стук прекратился. Ему пришлось упереться спиной в выступ стены и изо всех сил толкнуть дверь, чтобы приотворить ее чуть сильнее. Сжимая в руке меч, он шагнул в башню, и Кокска последовал за ним. Они оказались в зале, подобного которому юноша еще не видел. Стены его были выкрашены в цвет индиго, а сводчатый потолок оканчивался круглым отверстием, в которое уходила огромная винтовая лестница. Купол представлял собой оправу для бесчисленного количества голубых камней самых разных размеров, по-видимому, представляющих собой летнее звездное небо. В очаге, перед которым стоял огромный деревянный резной стул, пылала, потрескивая, гора поленьев, отбрасывающая причудливые тени на стены зала. Кокска тревожно заржал, и Ихабар был вынужден признать, что, хотя здесь было тепло и уютно, идея исследовать эту башню, скорее всего, была неудачной. Кто-то развел этот огонь, и юноша не был уверен, что, кем бы он ни был, ему хочется с ним познакомиться.
– Успокойся, мы уже уходим…
Он погладил животное по шее, пытаясь его успокоить, сжал в руке повод и собрался уходить. В это мгновение что-то зашевелилось в тени у самой двери, которая захлопнулась с таким грохотом, что оба в ужасе попятились. У них даже дыхание перехватило при виде возникшего из темноты великана. Он смотрел на них с высоты своего роста, как на двух насекомых, которых мог раздавить одним щелчком.
– Лошадь! – воскликнул колосс. – Как давно я не ел лошадей!
Как будто поняв, что речь идет о нем, Кокска попятился, пытаясь спрятаться за спину хозяина, который вскинул меч, готовясь его защищать.
– Не смеши меня, карлик! – расхохотался гигант.
– Нам не нужны проблемы. Позволь нам уйти, и мы больше не будем тебя беспокоить, – взмолился юноша.
Он понимал, что будет очень трудно, если не невозможно, победить это существо. Великан в два раза превосходил его в росте, и на поясе у него висел кузнечный молот. По его лицу было видно, что он уже немолод, хотя и до старости ему еще далеко.
– Я Осен, хозяин Хентилхара. Ты и твои соплеменники без спроса заняли мой дом, ничего не предложив взамен, и ты еще просишь отпустить тебя с миром?! – взревел гигант.
Он знает, подумал Ихибар, о том, что здесь находится наш народ.
– Сеньор, мы думали, что здесь никого нет. Мы не хотели никого беспокоить, а всего лишь искали убежище, – начал оправдываться юноша. – Люди с севера угрожали нашему селению.
– И чем ты можешь заплатить мне за приют?
– Я сделаю все, о чем ты меня попросишь.
– Отлично. Я хочу эту лошадь, а также чтобы ты и твои люди на рассвете убрались с моей территории.
Животное заволновалось. Кокска был упрямой лошадью, но Ихабар не мог позволить этому чудовищу его съесть. С другой стороны, в его клане было много стариков и больных, которые умерли бы, если бы им пришлось отправиться в путь посреди зимы. Он снова поднял меч, с содроганием наблюдая за великаном, потрясающим молотом со странными символами, вырезанными на рукояти. Юноша понимал, что одного удара этого молота хватило бы, чтобы проломить ему череп, но, хотя ему было очень страшно, сдаваться без борьбы он не собирался. Решив застать противника врасплох, он первым бросился на эту гору мяса и костей. Глыба остановила его натиск с совершенно неожиданным для такого огромного существа проворством. Великан одним ударом обезоружил его, а второй рукой схватил за горло. Ихабар распахнул глаза, которые инстинктивно закрыл в ожидании смертельного удара, и увидел, что соперник пристально смотрит куда-то вглубь зала. Там, застряв между камней, издавая тонкий протяжный звон, покачивался его меч.
– Что делает гарта в руках такого таракана, как ты? – спросил великан, глядя на меч расширенными от удивления зрачками.
Юноша тщетно пытался высвободиться из огромной лапы, как клещами сжимающей его горло с такой силой, что он едва дышал.
– Вот этот меч… У кого ты его украл? – проревел гигант, продолжая стискивать ему горло.
– Он принадлежал отцу моего отца… Ансо, сыну Айтуна, вождю племени бигорра из Турбы, – только и успел прошептать Ихабар, прежде чем потерять сознание.
Осен размышлял, глядя на юношу, которого уложил на постель, с легкостью вместившей бы еще с десяток таких, как он. Миновало почти сто зим с тех пор, как он в последний раз видел людей. Они спускались вниз по склону горы, оставив позади башни Хентилхара, и махали ему руками на прощание. Ему тогда было не больше двенадцати лет, но он до сих пор помнил день, когда люди попросили убежища у горенов Хентилхара. Если у них возникли проблемы с другими людьми, убеждал он родственников, они должны решать их самостоятельно.
