Андрей завернул за необъятный дубовый ствол, потом за следующий и так, короткими перебежками, добрался до интерната.
Химию он сдал ещё перед обедом и, получив в награду благосклонный кивок, решился на вопрос:
— Олег Витальевич, можно у вас узнать? Я хотел спросить про запись в кондуите. Это же сегодня меня накажут?
— Сегодня.
— А скажите… а когда?
— Это уж Фёдору Аркадьевичу решать. Но обычно вечером.
— Он разве сам?..
— Так он же ваш куратор, верно?
Закрыв за собою дверь кафедры, Андрей присел на подоконник и задумался. Мрачные сырые подвалы, прочно засевшие в его воображении (экзекуторами в подвалах мнились бородатые мужики в дворницких фартуках), канули в небытие, но легче Андрею не стало. Напротив.
Сам себе был он смешон в таком состоянии, но поделать ничего не мог. А ведь добрую сотню раз за последние тридцать лет дрался. И бит бывал нещадно, раз даже в больницу попал, после попытки утихомирить алкашей на своей лестничной площадке. Соседка попросила; алкашей оказалось штук восемь, и вспоминать эту историю Андрей не любил. Однако сейчас он с собою тогдашним поменялся бы не глядя.
"Но я ведь взрослый мужик! Или я уже не взрослый мужик? Не хватает ещё разрыдаться сегодня перед Демуровым для полноты картины! Но в хоккей играют настоящие мужчины, не так ли?"
Андрей встал с подоконника и зашагал на кафедру математики.
Демуров был там, и был он там, хвала богам, один. Андрей мысленно выдохнул и в ответ на вопросительный взгляд выпалил:
— Господин учитель! А нельзя сейчас?
Куратор сидел за столом, вертел в длинных математических пальцах стило и внимательно Андрея разглядывал.
— Что именно, Карцев?
…Подошёл барашек к лесу, позвал серого волка…
— Меня наказать, — сказал Андрей.
Демуров положил стило и подпёр рукой подбородок. На среднем пальце у него был перстень — массивный, на всю фалангу, со странным камнем — наполовину красным, наполовину чёрным.
— Не терпится, сударь?
Андрей растерялся.
— Господин учитель… я…
…Нате, кричит барашек, жрите меня, волки позорные!..
— Извелись, Андрей Евгеньевич? — ласково предположил Демуров.
— Да вроде того, — пробормотал Андрей.
— "Я очень переживаю, господин учитель" звучало бы куда как лучше.
— Я очень переживаю, господин учитель, — повторил за ним Андрей.
— А отчего, скажите, такие страсти?
— Ну… Просто, если бы вы могли теперь…
…А волк зевает, да сытое брюхо поглаживает…
Демуров пристроил под подбородок вторую руку и всё так же задушевно спросил:
— Вы, Карцев, свободны сейчас, полагаю?
— Да, господин учитель!
Но надежде суждено было умереть бестрепетно и быстро.
— А вот я крайне занят. И буду чрезвычайно признателен, если вы согласитесь отложить наказание до вечера. Окажете мне такую любезность?
…И говорит ему серый: ты что, баран, рамсы попутал?..
— Фёдор Аркадьевич!..
— Довольно, Андрей. Я зайду к вам около девяти вечера. Да, кстати, что там у вас с химией?
Наябедничал таки милейший Олег Витальевич.
— Я уже ответил, господин учитель.
— Вот и прекрасно, — кивнул Демуров. — Можете идти.
В этот момент Андрей вспомнил о своих завтрашних планах и осторожно сказал:
— Простите, Фёдор Аркадьевич. Можно один вопрос? Пожалуйста.
— Слушаю вас.
— А если я наказан, в город нельзя?
— Город хотите посмотреть? — сказал Демуров, наклоняясь над разложенными на столе бумагами и на Андрея больше не глядя. — Можно, отчего же… Завтра, разумеется. А теперь ступайте, Карцев, не мешайте мне. Вечером поговорим.
— Господин учитель…
Демуров поднял голову и с интересом спросил:
— А вы, сударь, не мазохист, часом?
— Нет, — заверил его Андрей, пятясь к дверям. — Извините, господин учитель!
В своей комнате он стащил с шеи галстук и — сюртука не снявши — упал ничком на тахту.
"А ведь ни единой проблемы, кроме вечерней порки, у меня нет, — подумал он внезапно. — А ещё несколько дней назад был кретин редактор, и беспрерывные скандалы с любимой, и отключенный сотовый… а ещё раковина на кухне потекла!.. И пьянки эти бестолковые, и недописанная статья во славу хлебозавода… Мы, журналисты с высшим техническим образованием, умеем жить комфортно…"
Эйфория охватила его, похожая на ту, что он испытал, увидев себя в зеркале сопливым подростком. Он смутно помнил, что подростком был безумно несчастлив, шайтан знает, отчего, просто по определению — принципиально несчастлив. И безумно занят был. И безумно свободен.
"Только Лёха, — подумал он, — но завтра я залезу в наш тайник, это жирный шанс, а там посмотрим. Эх, сигаретку бы ещё, сигаретка бы пришлась кстати!.. Так, пять минут лежу, потом делаю физику, потом иду на хореографию. Бальные танцы субботним вечером в качестве обязательного предмета, why not[6]**! Это я умею…"
Но через пять минут он уже спал — здоровым сном пятнадцатилетнего юнца, глубоким и сладким.
Глава 4 (Андрей)
С чего начинается родина(даже если вы не слишком уверены, что она — историческая)
— О! Я понимаю! — сказал стрелок, изобразив на лице Джека Морта
виноватую улыбку. — Прошу прощения. Я, наверное, просто не сориентировался.
Мир так сдвинулся… изменился… с тех пор, когда у меня было своё оружие.
Стивен Кинг. "Извлечение троих"Блокнот: 2 октября, суббота, час ночи
"..вечерней экзекуции. Никаких мрачных подвалов — вежливо всё, культурно, на моей тахте… Бурса, мля. Теперь-то я допёр, отчего братья мои гимназисты столь обходительны и милы в обращении — этаким образом манеры прививаются на раз-два-три! Весьма доходчиво! Господа преподаватели не утруждают себя разборками и вызовами на педсовет. Любое — самое мизерное! — нарушение принятых правил наказывается однозначно и без обсуждений. Не поклонился при встрече — порка. Взлохмачен или плохо выбрит с утра — порка. Учёба — ладно! Это бы ещё куда ни шло! Но за небрежно повязанный галстук?.. Многое и от препода зависит — там, где Олег Витальевич делает замечание, историк сразу строчит в кондуит. Впрочем, если б меня пороли в нежном возрасте, глядишь, толк бы какой вышел… Не мама — кухонным полотенцем по шее за двойку, а такой вот Демуров. Н-да.
Так мы о чём, собственно. Пока я, изрядно потрёпанный и побеждённый напрочь, натягивал штаны нынче вечером, господин куратор невозмутимо листал мои тетрадки, а наскучив сим, велел мне причесаться и, оглядев результат, приступил к пояснениям грядущей увольнительной в город.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
