- Да че там считать, - презрительно скривился он, но все же отступил. - Ладно, корпи над своими бумазейками. Еще я бабской работой не занимался. Мое дело людьми командовать, а твое — бумажки перебирать. Все равно, вы бабы, на большее не способны.
Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Ненавижу Виршу.
К кабинету фон Бйрона я подходила с тяжелым сердцем. Там, в приемной сидел Хараш. И я не представляла, что мне делать. Видеть его было бы больно.
Но совершенно неожиданно за секретарским рабочим столом обнаружилась молодая девчонка, увидев которую Вирша сразу приосанился, выкатил грудь колесом и принялся играть мускулами, которых было не особенно много. Выглядело это нелепо и смешно, но тем не менее на девицу подействовало. Она заулыбалась во все тридцать два зуба:
- Добрый день, господин... - вопросительно уставилась она на Виршу.
- Лдито, - подсказал ей Вирша, довольный таким уважительным обращением. И добавил, - Вирша Лдито...
- О, - округлила губы девица, - а я столько про вас слышала! Очень рада с вами познакомиться, - замахала она длинющими ресницами, как опахалами.
Вирша облокотился об стол, интимно нависая над сидевшей там девицей и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как я его перебила:
- А где Хараш?
- Он уволился еще две недели назад, - улыбнулась девица то ли мне, то ли возмущенно зашипевшему Вирше.
Я кивнула, стараясь не показать, как больно мне стало. Ведь тогда у нас все было хорошо, но Хараш все равно скрыл от меня то, что он больше не будет работать в мэрии. Он даже в такой мелочи врал мне.
- Господин фон Байрон на месте? - спросила довольно грубо, чтобы никто не заметил моих душевных мук.
- На месте, - тут же отозвалась девица, не переставая призывно улыбаться Вирше, - но он велел его не беспокоить.
Но я уже ее не слышала. Шагнула к двери кабинета и, без стука распахнув ее на всю ширь, бесцеремонно вошла в кабинет.
Фон Байрон, сидевший за столом с мечтательным видом, встрепенулся и уставился на меня вопросительно. Я швырнула ему на стол пачку документов:
- Поставьте печать. Я уже все подписала.
- Что?! - обалдело уставился на меня фон Байрон. Он был так удивлен, что даже забыл рассердиться.
- Что-что, - буркнула я, усаживаясь в кресло для посетителей и закидывая ногу на ногу. Боль от предательства Хараша была такой сильной, что у меня просто не было никаких моральных сил на расшаркивания, - печать поставьте, говорю. Это договора с новой компанией на уборку города. Я уже все подписала.
Фон Байрон наконец справился с удивлением и разозлился. Он потемнел от ярости. И с преувеличенным спокойствием выдал свое ценное мнение:
- Ты забываешься. Твое место в архиве, вот иди и перебирай там бумажки. То, что ты формальный мэр ничего не значит. В городе распоряжаюсь я! И ты не можешь давать мне указания.
Когда я шла сюда, я вовсе не собиралась спорить с фон Байроном. Я просто хотела тихонечко намекнуть его, что лучше лишиться договора на уборку территорий, чем всей «Шарашкиной конторы». Но сейчас в меня словно бес вселился.
Я расхохоталась.
- Вообще-то могу. Именно я мэр города, а вы всего лишь мой заместитель, - я привстала и заговорщицки прошептала, - я даже уволить вас могу... Но не хочу с вами ссориться. Поэтому давайте разойдемся по-хорошему. Вы ставите печать города на договорах на уборку улиц, а я ухожу из этого кабинета и продолжаю вести себя тихо, как раньше.
Во время моей отповеди у фон Байрона ни один мускул на лице не дрогнул. Но я смотрела прямо ему в глаза и знала, что он пойдет на попятный. Каким-то шестым чувством поняла.
И правда. Фон Байрон резким движением, не отрывая от меня взгляд, открыл ящик стола, достал оттуда печать и быстро, не читая прошлепал все листы, превращая бумажки в легитимные договора.
Он тоже смотрел мне прямо в глаза. И тоже, наверное, увидел что-то такое, что предпочел не нагнетать ситуацию.
Я растянула губы в ненастоящей улыбке. Как-то не до улыбок мне было. Больше всего хотелось глаза Харашу расцарапать. Встала, сгребла стопку документов и совершенно спокойно, не оглядываясь, направилась к выходу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вирша, неловко топтавшийся на коврике перед дверью и не решившийся пройти дальше, посторонился, пропуская меня, и выскользнул следом за мной в приемную.
Когда дверь кабинета закрылась за моей спиной он довольно взвизгнул и со всей дури саданул мне по спине, выражая свою радость. От удара из легких выбило весь воздух и я на долгую секунду замерла, не имея возможности вдохнуть.
- Ну, Сью! - заверещал он, - ну, ты даешь! Я думал, он нас по полу размажет. А ты! Я все могу, - переиначил он слова, изображая меня, - я вся такая крутая!
- Вирша, если ты будешь распускать руки, - когда воздух проник-таки в легкие, заявила я, - я тебя тебя прибью. Ты понял?!
- Да, понял, понял, - заржал Вирша. - Пойдем, Сью, отпразднуем наш успех! Ты представляешь хотя бы, какие это бабки?! Да, чтоб с городом договор заключить люди дома продают на взятки. А ты зашла и хлобысть договор ему на стол! Представляешь, как мы теперь заживем?! Можно каждый день пить и гулять, а денежки все равно капать будут!
Я медленно вдохнула. Выдохнула. Виршу хотелось прибить прямо сейчас, не дожидаясь, когда он в следующий раз решит треснуть меня по хребту.
- Каждый день, Вирша, - тихо сказала я, - ты будешь работать. Мести улицы. Если хоть один раз я увижу в городе мусор, поверь, ты пожалеешь, что связался со мной. Ты понял?!
- Да, понял, понял, - радость Вирши нельзя было омрачить ничем.
Пока мой довольный компаньон пил, празднуя победу, я лежала в постели, смотрела в потолок и ни о чем не думала. Никакой радости от того, что я поставила на место фон Байрона не ощущалось. Но и боли от предательства Хараша я тоже больше не чувствовала. В груди было черно, как в пустой бочке. И так же гулко. Наверное, не так уж сильно я его любила, если смогла избавиться от любви за пару дней. Или наоборот, мои чувства были так сильны, что я до сих пор не вышла из состояния болевого шока.
Машинально обвела взглядом комнату и споткнулась на флюте... Росток, достигавший уже колена, выглядел очень плохо. Он поник так сильно, что верхний, начавший расти, крохотный листочек касался пола, а два нижних листа высохли и валялись теперь на нарисованной кучке земли.
Я подскочила к стене, с ужасом понимая, что слишком долго не обращала на флют никакого внимания. И даже не могла сказать, как долго он уже находится в таком состоянии. И самое главное, я не знала как ему помочь. Я видела, что растение загибается без полива, но как полить нарисованный цветок? Нарисовать дождь? А почему бы и нет? Я рванула в архив за карандашами. Капли воды у меня получились разного размера, кривые и совсем не похожие на дождь, хотя я старалась из всех сил.
Но нарисованная вода не улучшила состояние нарисованного цветка. Я собралась было побежать за помощью к Луишу, но передумала. Пока Хараш в Большом Куше я не подойду к другу, даже если мне очень хочется. Потому что не хочу ничего знать про негодяя герцога.
Следующие несколько дней и потратила на попытки оживить флют. Я нарисовала под потоком облака, нарисовала лейку, из которой лилась вода, я даже пробовала поливать стену настоящей водой. Но ничего не помогало.
Тетка Лауша, которую я позвала к себе в качестве эксперта, предварительно взяв с нее обещание, что она ничего не расскажет Луишу, увидев погибающее растение, тяжело вздохнула, покачала головой и заявила, мол, ничего уже не сделать. Флют очень скоро погибнет, и нет никакого способа его спасти. Это же магическое растение, а значит и «поливать» его надо не водой, а магией. А здесь, судя по всему, магия просто закончилась.
Обидно было до слез. Но я могла только смириться. Скорее всего, флют на самом деле был связан с призраком герцога Бурикнгемского. И когда тот покинул наш мир, вместе с ним ушел и источник магии, который питал растение. И оно стало гибнуть. Вместе с моими надеждам на баснословные богатствам от появления голубых бабочек флюта.
