— Потому что знаю деда Ефима сто лет. Он магазинные продукты на дух не переносит. На всем своем живет. Из наших товаров только сахар да соль. Ну, еще масло подсолнечное иногда берет, когда соседний маслозавод свое качает. А если вы к нему в дом с магазинной колбасой заявитесь или йогурт с собой прихватите, то ночевать вам придется в лучшем случае у деда в сарае.
— Да как же он живет без магазинов-то? — еще больше удивилась я.
— Хорошо живет, богато, — ответила продавщица в возрасте. — А вы, девушка, купите, что вам хочется, и можете прямо у нас и съесть. Дед Ефим даже не узнает.
Я покосилась на нее и попросила:
— А в пакет сложить сможете?
— Что за вопрос? Упакуем все по высшему разряду, — оживилась продавщица. — Машка, че стоишь, тащи пакет.
Машка выхватила большой черный пакет из-под прилавка и принялась укладывать туда все, что я заказывала. Когда пакет наполнился, я попросила посчитать, сколько денег я должна. Продавщица, что в возрасте, с опаской смотрела на кассовый аппарат. Тот выдал астрономическую по сельским меркам сумму в пять тысяч рублей. Я расплатилась. Продавщица протянула мне пакет, но брать его я не спешила. Задумчиво глядя на пакет, я предложила:
— Оставьте себе. Дед Ефим все равно не даст добром этим распорядиться, так чего продуктам пропадать?
Обе продавщицы, и молодая, и пожилая, уставились на меня, как на полоумную. Я равнодушно смотрела в окно. Тогда пожилая, более сообразительная, чем напарница, тихонько спросила:
— Помочь чем можем?
— Вот это деловой разговор, — перевела я взгляд на нее. — Где мы можем пообщаться так, чтобы не привлекать внимания?
— В подсобку пошли, — все тем же шепотом позвала продавщица.
Девица откинула доску, которая служила прилавком, а заодно загораживала проход в подсобное помещение. Я прошла внутрь. Продавщица в возрасте шла передо мной, показывая дорогу. Приоткрыв дверь, выкрашенную в синий цвет, она крикнула:
— Машка, от прилавка ни ногой. Если кто спросит, я домой ушла!
После этого она втолкнула меня в микроскопическое помещение, до отказа забитое какими-то коробками, протиснулась сама и захлопнула дверь. Мы оказались в кромешной темноте. Правда, ненадолго. Щелкнул выключатель. Под потолком засветилась тусклая лампочка без абажура. Подтолкнув меня ближе к стене, продавщица указала на одинокий стул, стоящий почти в самом углу.
— Садитесь туда. Стульев здесь больше нет. А я и на ногах выстою.
Я присела и спросила:
— Как мне к вам лучше обращаться?
— Алла я. Можно Алка. Меня в деревне все так зовут.
— Очень приятно. А я Татьяна. Алла, у меня к вам деликатный разговор. Настолько деликатный, что я просила бы вас сразу забыть все, что я вам скажу, забыть все вопросы, которые вам задам. Справитесь?
— Не сомневайтесь, дорогая, я — могила. Если и уйдет информация, то точно не от меня.
Алла смотрела на меня с плохо скрываемым любопытством. По выражению ее лица было понятно, что ни один секрет не переживет этой ночи.
— Видите ли, в чем дело, человека надо одного найти. Он в вашей деревне живет. Точного адреса я не знаю, а расспрашивать всех подряд мне бы не хотелось. А вы наверняка всех местных знаете, может, поможете?
— И всего-то? Стоило ради такой ерунды так тратиться, — намекая на мой презент, заявила Алла. — Кого ищем-то? Мужика небось?
— Мужика, — не стала отпираться я. — Алексея Анисимова. Знаете его?
— Тю, да кто ж Леху не знает. А на кой он вам сдался? Вы девушка положительная, сразу видно, при деньгах, а он? Прыщ!
— Вот как? А мне его совсем по-другому описывали, — протянула я. — Говорили, парень видный.
— Кто говорил-то? Девки, поди? — скептически улыбнулась Алла. — Это и не удивительно. Девок к нему как магнитом тянет. Непонятно только, чего они в нем находят?
— И много у него девок? — продолжала я допрос.
— Хватает. Считай, в каждой деревне зазнобу имеет. Только несерьезно все это. Да и как с таким серьезные отношения строить? Он ведь года три уж толком нигде не работает. Так, шабашит по деревням. Подкалымит деньжат и живет на них. Деньги кончатся, снова калым берет.
— Чем калымит-то?
— Да что предложат, то и делает. Он и слесарить может, и плотничать. А как печи кладет, закачаешься! Если ничего подходящего нет, то и простую работу может выполнить. Хлев почистить, огород вскопать или в доме что починить.
— В город на заработки тоже ездит?
— Бывает, что и в город. Только редко. Не жалует он его.
— Чего же он, такой рукастый, без работы сидит? — удивилась я.
— Лентяй, — коротко ответила Алла. — Сама что же, не заметила?
— Сама я с ним не знакома, — призналась я.
— А чего ж ищешь тогда?
— Мне бы не хотелось распространяться на эту тему. Понимаете, это не мой секрет, — напустила я на себя загадочность.
Но Алла сдаваться не привыкла. И отпустить меня без того, чтобы не выпытать пикантную новость, никак не могла.
— Да вы не волнуйтесь, кроме меня, ваш секрет никто не узнает, — пообещала она. — Ох, чует мое сердце, натворил Леха бед. А я всегда говорила, что он плохо кончит.
— Что значит «плохо кончит»? Он что, с криминалом связан? Судимости или дружки из уголовной среды? — в притворном ужасе округлив глаза, спросила я.
— Что вы, не волнуйтесь вы так. Ничего криминального в Лехе нет. И сидеть он не сидел, и дружки все самые обычные. Собутыльники, это да, но уголовников среди его дружков не водится. Да и Леха сам не из тех, кто по кривой дорожке идет, — уверенно заявила Алла.
— Почему вы так считаете? — спросила я.
— А чего мне считать. И без счета все видно. Лехе сколько лет? Под тридцатник. И все тридцать лет он в деревне нашей живет. Так вот, кому суждено было уголовником стать, давно уж все стали. А Леха просто балбес и лентяй. Нет, криминал — это не про него.
— Зачем же вы сказали, что он плохо кончит? Не понимаю.
— Да все из-за сестры его, из-за Людки-змеюки. Это она парню покоя не дает. Представляете, родная сестра в золоте купается, а с братом знаться не хочет! А Леха еще ее жалеет. Говорит, пройдет это у нее. Повзрослеет, говорит, и станет родственные чувства ценить. Мотается к ней раза три в год, чтоб совсем про него не забыла.
— А чего ж сестра его в город не заберет? — спросила я. — Пристроила б на приличную работу. Глядишь, и стесняться брата не пришлось бы.
— Говорю же, не нужен он ей. Да и Леха сам в город не стремится. Там, говорит, пахать надо почище, чем на колхозном поле, а я свободу люблю, независимость. Да видать, долюбился! Ну, не томите, скажите, чего Леха натворил? — взмолилась вдруг Алла.
— Так и быть, скажу, — сжалилась я над Аллой. — Только прошу, никому ни слова, даже Алексею. Идет?
— Обещаю, никто ничего не узнает, — от нетерпения Алла подалась вперед.
Я вздохнула, помолчала еще несколько минут и принялась самозабвенно врать:
— Леха ваш, Алексей то есть, какое-то время назад встречался с моей приятельницей. Ну, не совсем встречался, в общем, в городе он был. А она девушка свободная. Познакомились. В кафе посидели. И как-то так получилось, что оказались они у нее дома. Наутро Леха сбежал, даже не попрощавшись. Вот. А теперь приятельница его разыскивает.
— Влюбилась, что ль? — Алла слушала мой рассказ, открыв рот.
— Не совсем, — снова замялась я, и, как бы решившись, добавила: — Беременная она. Вот, хочет папашу осчастливить.
— Вот те на! Ну, Леха, ну, кадр! Такой номер отчебучил. И когда успел только? Он ведь месяцами в деревне безвылазно сидит. А тут на тебе, ребенок. Ну и ну!
Думаю, Алла еще долго сыпала бы междометиями, если бы я ее не перебила.
— Ну, так как, Алла, дадите адрес Алексея?
— Дать-то я дам, да только зря вы все это затеяли. Не поедет он к вашей подруге жить. Да и ей он не нужен. Я вам всю правду говорю, как на духу, так что не обижайтесь. Может, подруга ваша — девка и неплохая, только парней выбирать она не умеет. И раз уж так вышло, что ребеночек у нее от Лехи будет, вы ей присоветуйте, пусть сама лучше растит, чем еще и отца-тунеядца себе на шею вешать.
— Я передам ей ваш совет. Но сначала сама пообщаюсь с Алексеем. Далеко его дом-то?
— Рядышком. Как из магазина выйдете, за угол завернете. Там у нас автостанция. Лехин дом как раз напротив станции стоит. Синяя калитка. Не ошибетесь.
— Спасибо вам за помощь. Даже не знаю, что бы я без вас делала, — поблагодарила я продавщицу.
— Не за что. Ну, ступайте. Мне работать пора.
Я вышла из магазина, завернула за угол и оказалась на широкой площади. В центре стоял старенький обшарпанный «пазик». Водитель был тут же. Прислонясь к дверям, он лениво жевал травинку. Я прошла мимо, направляясь к дому с синей калиткой. Водитель проводил меня любопытным взглядом.
Открыв калитку, я дошла до крыльца и остановилась. На двери висел амбарный замок. Стучать смысла нет. И так понятно, что хозяин отсутствует. И что дальше? К соседям идти? Выяснять, где Леха пропадает? Я в нерешительности топталась на крыльце.
