Открыв калитку, я дошла до крыльца и остановилась. На двери висел амбарный замок. Стучать смысла нет. И так понятно, что хозяин отсутствует. И что дальше? К соседям идти? Выяснять, где Леха пропадает? Я в нерешительности топталась на крыльце.
— Леху потеряли? — услышала я за спиной.
Я обернулась на голос. У забора стоял водитель «пазика». Глядя на меня смешливым взглядом, он продолжил:
— И зачем это такой красавице наш Ленчик понадобился? Свататься, что ль, приехали? Или по другой какой нужде?
— Здравствуйте, не подскажете, где я могу хозяина дома найти? — не обращая внимания на его шуточки, спросила я.
— Баш на баш. Вы мне скажете, на кой он вам сдался, а я вам — как его найти. Идет? — улыбаясь, предложил водитель.
Я направилась в сторону калитки, на ходу придумывая правдоподобную историю, которую могла бы рассказать водителю. Не буду же я и ему про беременную подругу плести? Чего доброго, из мужской солидарности не станет со мной информацией делиться.
— Работу хочу ему предложить. В городе. Слышала, руки у него золотые, — не придумав ничего более оригинального, сказала я.
— Руки золотые, — согласился водитель. — Характер — дерьмо!
Я удивленно подняла брови, а водитель расхохотался.
— Не смущайся, красавица, Леха про свой характер сам так говорит. Так что я его, считай, даже и не обидел. А работа-то стоящая? Может, меня возьмешь? У меня и руки что надо, и характер ангельский. И вообще я мужик покладистый.
— Меня за Анисимовым послали, — сочиняла я. — Я ведь тоже человек подневольный. Директор сказал: привези мне Анисимова из Зубовки. Я приехала, а на дверях замок. Где его искать, ума не приложу.
— В городе ищи. Леха в город уехал. К сестре своей. Видно, на этот раз сестричка все же приютила братца.
— Вот ведь незадача. Выходит, я зря столько километров отмотала. Оказывается, надо было в городе искать. А давно он уехал? — спросила я.
— Точно не помню. Дней пять назад.
— И что же, до сих пор не вернулся? — снова спросила я.
— Как видишь. Я и подумал, что сестра его приняла наконец, раз столько дней в городе ошивается.
— А вы пропустить не могли? Может, он приехал давно, а вы просто не видели, — предположила я.
— Если бы Леха вернулся, дом открытый стоял бы. И окна нараспашку. Он, когда в деревне, дом не запирает. Брать у него нечего, воров бояться незачем. Да и тихо у нас. Некому безобразничать, все свои.
— Что ж, поеду обратно. Буду в городе его ловить. Начальник у меня строгий, не выполню поручение — уволит без выходного пособия. — Я печально вздохнула и поплелась через площадь к дому деда Ефима.
Водитель сочувственно смотрел мне вслед. Когда я уже заворачивала за угол, он окликнул меня:
— Постой, красавица. Ты, вот что, ты у Гришки про Леху поспрашивай. Он его в город возил. Может, знает чего.
— У какого Гришки? — не поняла я.
— Как — у какого? У нашего Гришки, деда Ефима внука. Ты же у него остановилась?
— Лихо у вас новости распространяются, — восхитилась я. — А у Гришки я обязательно спрошу. Спасибо за совет.
— Не за что! Красивой девушке помогать — одно удовольствие. А насчет работы передумаешь или Леха не согласится, ты про меня-то не забудь! — кричал мне вдогонку водитель.
— Не забуду, — крикнула я в ответ.
Я не спеша шла к дому деда Ефима и размышляла. Значит, в город Элеонориного брата отвез Гришка. У сестры Леха не задержался, это мне точно известно. И домой не вернулся. Интересно, почему? И где же он сейчас? Придется Гришку дожидаться. Он может знать, где мне Элеонориного братца искать. Если украшения у него, тогда вполне логично, что он домой не поехал. Добро надо скоренько с рук сбыть, иначе какой смысл было воровать. А уж после того как денежки получит, Леха может вообще в деревню не возвращаться. Полученных денег ему с лихвой на несколько лет безбедной жизни хватит.
Правда, Алла, продавщица из магазина, уверена, что Леха с криминалом связываться не станет. И из деревни уезжать у Лехи желания нет. Но это вопрос спорный. Поддаться соблазну в одночасье разбогатеть может любой человек. А с большими деньгами в деревне делать нечего. Слишком легко спалиться. Так, за раздумьями и размышлениями, я не заметила, как дошла до дома деда Ефима. Дед Ефим встретил меня, как самую близкую родственницу после долгой разлуки.
— Вернулась, дочка? — провожая меня на кухню, суетился он. — А я тебе блинков напек. Не стал вечера дожидаться. Я что подумал: по деревне находишься, воздухом свежим надышишься, аппетит и нагуляешь. А у меня уж блинки поспеют. Руки мой и садись к столу.
Аппетит я и правда нагуляла нешуточный. А от запаха, распространяющегося по всему дому, аж голова кружилась, поэтому уговаривать меня не пришлось. Дед Ефим заварил чай с земляничными листьями, налил мне огромный бокал. Я уплетала блины, щедро смазанные медом, и запивала их ароматным чаем, когда на улице послышался шум подъезжающей машины. Выглянув в окно, я увидела знакомый «Опель». Он остановился недалеко от моей машины. Из «Опеля» никто не выходил.
— А вот и внучек мой, — сообщил дед Ефим. — Вернулся, оболтус.
Хозяин радостно вскочил и побежал на улицу. Из окна я наблюдала картину их встречи. Добежав до «Опеля», дед открыл водительскую дверку и начал тянуть внука из машины. Внук нехотя вылез. Указав на мой автомобиль, Гришка что-то спросил у деда. Тот начал пространно объяснять причину пребывания чужого транспорта в столь неподходящем месте. Видно было, что Григорий порывался сразу же уехать, но дед Ефим цепко схватил его за рукав и поволок в дом. В сенях мужчины замешкались. Слышно было, как они шепотом препираются между собой. Наконец дверь открылась, и дед, втолкнув внука в комнату, произнес:
— Вот, дочка, знакомься. Оболтус мой, Гришка. Григорий, значит. — Подталкивая Григория в спину, дед командовал: — Ну, руку-то протяни, не откусит же она тебе ее. А это моя гостья, Татьяна. Она к нам в Зубовку по своим городским делам ехала. А тут ливень ее накрыл. Сам знаешь, какие у нас ливни бывают. Машину ее к нам во двор снесло. Ну да ничего. К утру дорога высохнет, можно будет и в путь собираться.
— Высохла уж. До самой трассы ни одной лужи, — глядя на меня исподлобья, сообщил Гришка.
— Неужто? — притворно удивился дед Ефим. — А и то верно, ты-то ведь добрался. Хотя ты — другое дело. Ты мужчина, у тебя в руках руль покрепче держится. А она, смотри, худенькая какая. Ручонки, что стебельки у тюльпана. Разве ж она на скользкой дороге машину удержит? Нет, придется утра ждать.
Мы с Григорием переглянулись. И он, и я поняли, что старику просто не хочется, чтобы я уезжала, вот он и выдумывает повод задержать меня.
— Что же вы, дед Ефим, меня блинами потчуете, а внуку не предлагаете? — чтобы разрядить обстановку, пошутила я. — Сажайте и его за стол. Вместе чаевничать будем.
— Да он, что ж, не дома разве? Ему специального приглашения не положено. Хочешь есть, садись за стол, и весь разговор, — ворчливо ответил дед Ефим. — Чай, поди, остыл уж. Ну-ка, Гришка, ставь чайник, побалуй старика. А я с Танюшкой посижу. Помучаю ее стариковской болтовней.
Гришка зажег газ, поставил чайник и, сев за стол, спросил у деда:
— Тебе Зорьку доить не пора?
— Так не пригнали еще стадо-то, — удивился вопросу дед. — Забыл, когда пастух скотину пригоняет, или во времени потерялся?
— Ничего я не забыл, — огрызнулся Гришка. — Уж спросить ничего нельзя.
— А ты почаще дома появляйся, будет тема для толкового разговора. Ты вот скажи нам с Танюшей, как тебя угораздило стекло в машине попортить? Вишь, Танюша, почти неделю домой носа не казал! Машину где-то разбил, а дед волнуйся, душу рви. Ну, отвечай, где был и что с машиной, ирод, сделал?
Гришка, искоса наблюдая за мной, ответил:
— Не о чем волноваться, дед. Стекло разбил случайно. Камень из-под встречной машины влетел. Завтра в город смотаюсь, заменю.
— Ишь, шустрый какой! В город он смотается. Не успел вернуться, снова собирается. Медом тебе в этом городе намазано, что ли? — беззлобно ворчал дед Ефим. — Подождет твой город. Вот сарай с тобой подправим, тогда и езжай в свой город. Понял?
— Да понял я, понял. Ты поесть дашь спокойно или так и будешь нудеть? — огрызнулся Гришка.
— Ешь, кто тебе не дает, — обиделся дед Ефим. — Пойду, воды Зорьке приготовлю. Придет, пить захочет.
Дед Ефим встал, взял в сенях ведро и ушел, осуждающе качая головой. Мы остались с Гришкой в доме одни. Гришка молча жевал блины. Я тоже молчала. Ждала. Наконец Гришка не выдержал.
— Ну и чего делать будем? — оттолкнув тарелку, с вызовом бросил он. — Ты ведь не просто так сюда приперлась?
— Хотелось бы повежливее, — ответила я. — А если ты такой сообразительный, может, сам предложишь, что с тобой делать? А я послушаю.
— Издеваться надумала? Ну-ну, только учти, у деда Ефима, кроме меня, никого нет. Посадят меня, ему крышка. Сердце не выдержит, — зло глядя на меня, заявил Гришка.