– Видать, упала и уснула, а потом захлебнулась блевотой, – сделал вывод всезнающий Вронский.
– Как ты мог ее оставить тут одну? – возмутился Илико, прикрывая нос рукой.
– А сами-то вы где были? Небось, с молодкой забавлялись? – зло бросил Вронский. Илико только отвел глаза. Князь был прав. Илико оставил Веру Павловну и тоже был виноват в ее гибели.
Моросил мелкий холодный дождь. Ноги разъезжались на скользкой глине, которой было покрыто все кладбище. Денег на гроб не хватило, поэтому хоронили баронессу, обернув тело в старый ковер.
– Как говорится… Земля ей пухом, – вздохнул Вронский и сделал большой глоток из бутылки. – Золотая женщина была. Красавица.
– Откуда тебе знать, какой она была? – бросил ему Илико и, отобрав бутылку, глотнул дешевого кислого пойла. – Ты знал ее уже спившуюся и опустившуюся. Я помню ее другой. Веселой, красивой, доброй.
– Вам виднее, – отозвался князь, с грустью наблюдая, как вино из бутылки перетекает в рот Илико. – Пошлите, что ли, в кабаке посидим, помянем? – с надеждой в голосе спросил Вронский. – Деньги-то у вас еще остались?
– Иди к черту, Вронский! – ответил ему Илико и кинул пустую бутылку в кусты.
В комнате было темно и пусто. Илико поставил на стол бутылку вина и разложил скромную закуску. Плеснув себе в стакан прозрачный и душистый напиток, Илико выпил, поморщился и сунул в рот янтарную ягоду винограда. Он хотел вспомнить что-то хорошее, связанное с Верой Павловной, но почему-то кроме перекошенного злобой лица с размазанной красной помадой на губах в голову ничего не приходило.
Почувствовав себя одиноким, Илико вынул из кармана потертый кошелек и достал из него старую фотографию. С нее улыбался счастливый Изя с ярким пятном от медузы на животе. «Чтобы помнил, что у тебя есть я!» – прочитал Илико на обороте.
Он достал из ящика в тумбочке несколько листов бумаги, положил их на стол, макнул ручку в склянку с чернилами и уверенно написал:
«Здравствуй, дорогой мой Изя!
Пишет тебе непутевый и вконец запутавшийся Илико. Не буду врать, что живу хорошо и в достатке. Я танцую на площади и обитаю в нищенской квартирке на окраине города. Денег с трудом хватает на еду и на оплату жилья, но я не жалуюсь. Я заслужил такую жизнь.
Я сам виноват в том, что уехал, бросив тебя и Нану. Я виноват во всем. И самое главное, в том, что ничего тебе не объяснил. Я испугался… Испугался ответственности, испугался чувств, которые неожиданно накрыли меня. Я думал, что все это помешает мне добиться своей цели, но я ошибался. Ты и Нана всегда поддерживали меня, создавали уют и дарили тепло. И вот теперь я один в чужом городе. Без денег, без мечты и без любви… Прости меня, если сможешь.
Твой Илико».
Илико посмотрел на неровные строчки на бумаге, на перепачканные чернилами руки, на бутылку вина. Плеснув из нее в стакан, он залпом выпил, скомкал бумагу и бросил ее на пол.
========== Глава 11 ==========
Как ни странно, но после смерти Веры Павловны жизнь у Илико наладилась. Каждый день он танцевал на площади тануру. Молва о талантливом танцоре с площади быстро облетела город, и Илико стали приглашать на свадьбы и праздники. Благодаря этому он без труда оплачивал жилье. Ему даже удалось обновить реквизит, заказав для танца широкие шаровары и новые юбки.
Только вот вечера стали для него мучением. Ему было одиноко и пусто. Нет, он не скучал по баронессе, но одиночество душило его. Он попытался завести роман с одинокой вышивальщицей Тангюль, но после первой же встречи в подвале лавки ее дяди Илико понял, что роскошное женское тело, коим обладала Тангюль, не возбуждает его. Да и по темпераменту женщина не могла сравниться с Бату и Кемалом.
Танцуя на площади, Илико давно приметил высокого господина средних лет, который каждое выступление садился за столик в кофейне напротив и, смакуя по глоточку напиток, смотрел на Илико.
Мужчина был ухожен и явно небеден. На его руке поблескивали дорогие золотые часы, да и одет он был с иголочки. Сам таинственный поклонник был, пожалуй, красив. Густые черные волосы с проседью были уложены назад, а борода и усы - аккуратно пострижены.
В один из дней вконец изголодавшийся по ласке Илико набрался наглости, сложив юбки в сумку, быстро перебежал улицу и остановился возле столика, где сидел мужчина.
– Господин позволит мне присесть за столик? – спросил Илико, подарив незнакомцу самую обольстительную улыбку.
– Прошу, – кивнул ему мужчина и сделал приглашающий жест рукой.
