— Посмотри-ка! — прошептала я Элли. — Разве это не странно?
— Что? — удивилась она.
— Туфли! Посмотри, новые — большие, а старые, под кроватью — маленькие! Как будто сэр Чарльз вдруг вырос, как я с прошлого года. Но ведь он уже не растет!
Элли глянула и застыла в изумлении.
Вдруг я услышала шаги в коридоре.
— Стивенс, ты здесь? — раздался голос сэра Чарльза.
Мы с Элли в ужасе переглянулись, потом Элли присела и полезла под кровать, и я за ней следом. Едва мы успели спрятаться в куче старых чулок и обуви, как вошел сэр Чарльз.
Я взглянула на его ноги. На нем была еще одна пара сапог, абсолютно новых, щегольских и очень больших. Я попыталась вспомнить, какого размера были ноги сэра Чарльза, когда мы занимались верховой ездой, но не смогла.
Сэр Чарльз подошел к спавшему лакею и встряхнул его несколько раз.
— Что? Что такое? — пробормотал тот, и, видимо, проснувшись, быстро вскочил на ноги.
— Да, мистер Эймсбери.
Мы с Элли переглянулись. Мистер Эймсбери?
— Иди, посмотри, как там мой брат. Убедись, что у него есть вода, и что он как следует заперт, — сказал мужчина, которого я приняла за сэра Чарльза.
— Да, хозяин, как прикажете, — хмуро ответил Стивенс.
— Именно это я и приказываю, Стивенс!
Голос был холодным и неприятным, вовсе не похожим на дружелюбный рокот сэра Чарльза.
У меня просто отвисла челюсть. Это был не сэр Чарльз, это был кто-то другой! С таким же лицом, но с большими ногами…
В голове у меня промелькнуло — а ведь у сэра Чарльза, кажется, был брат? Я зажмурилась, пытаясь вспомнить. Брат, который погиб во Франции… Если только он действительно погиб! Как его звали? Гарри? Нет. Гектор!
— Лучше бы пырнуть его ножом, сэр, да скинуть в Темзу, — проворчал Стивенс, натягивая куртку. — Так было бы…
— Спасибо за совет, Стивенс. Я сам знаю, что лучше! — оборвал его двойник сэра Чарльза — Я не могу этого сделать, пока не узнаю, как он ведет свои дела и где хранит документы на дом!
— Не думаю, что он вам скажет, сэр, — возразил Стивенс. — Боюсь, его придется долго уговаривать!
— Я знаю своего брата, Стивенс. Он все расскажет, как только ему станет нечего есть!
Неужели так можно говорить о родном брате! У Элли глаза стали как блюдца, а я прижала руку ко рту — от старых чулок ужасно несло вонючим сыром — впору было задохнуться!
— Я решил ненадолго заболеть. По крайней мере, так я избавлюсь от всех этих насмешек, — продолжал самозванец. Вне всякого сомнения, это был малопочтенный брат сэра Чарльза Гектор!
Он присел на кровать и с помощью Стивенса переобулся в сапоги для верховой езды.
— Но для начала надо сходить на конюшню, а то кто-нибудь решит, что мой помешанный на лошадях брат забыл про своих чудовищ. А потом я навещу его… и поговорю… Так ему и передай!
— Да, сэр, — Стивенс уже был возле двери. — А могу я… поторопить его… так, совсем немножко?
— Пожалуй. Но не наноси ему серьезных повреждений, — тем же отвратительным холодным голосом ответил Гектор Эймсбери.
— Конечно, сэр!
Все еще прижимая руку ко рту, чтобы не закашляться, я молилась, чтобы Гектор поскорее ушел, и можно было выбраться из этих проклятых чулок! На Элли запах, похоже, не действовал, но ее всю трясло.
Ничего себе брат этот Гектор Эймсбери! Держит сэра Чарльза в заточении и морит его голодом! Ужасно! Особенно учитывая то, как сэр Чарльз любит поесть…
Как только за мошенниками закрылась дверь, я вынырнула из-под кровати. Элли последовала за мной, все еще дрожа.
— Господи, помоги нам! — воскликнула я. — Наверное, этот тип и убил сэра Джеральда!
— Уж наверняка! Если он этакое творит со своим родным братом… — Элли покачала головой. — А бедный сэр Чарльз так любит покушать!
— Вот поэтому Гектор и не понравился Ласточке, — задумчиво произнесла я. — Ласточка — умное животное, она сразу поняла, что это не сэр Чарльз. Потому-то он не смог спеть на балу «Зеленые рукава»! Но зачем же ему так поступать с собственным братом?
Мы побежали обратно в Длинную галерею, чтобы все рассказать Мазу. Он все так же кувыркался с рук на ноги и обратно, успевая при этом делать сальто в воздухе.
Правда, выслушав нашу историю, Мазу кувыркаться перестал.
— Мы должны спасти сэра Чарльза! — заявила я решительно.
Ребята уставились на меня:
— Но как? — спросила Элли.
— Ясно, как! Найти, где его прячут, и освободить! — сказала я. — Надо проследить за Гектором Эймсбери и выяснить, куда он ходит!
Мазу взглянул на нас, потом словно в какой-то пьесе обвел взглядом зал и ткнул себя пальцем в грудь.
Я нежно ему улыбнулась и кивнула.
Мазу надел туфли, засунул ноги в деревянные кломпы и направился к двери.
— Он сейчас в конюшне, — уточнила я. — А потом собирается навестить брата.
Мазу кивнул и сбежал вниз по лестнице. Потом вдруг вернулся и спросил:
— А если он возьмет лодку?
Я покопалась в кармане юбки и протянула Мазу несколько пенсов.
— А если он тебя заметит, сделай вид, что идешь за ним, потому что ищешь работу, — предложила я.
Мазу ухмыльнулся и побежал вниз.
Мы с Элли вернулись в апартаменты сэра Чарльза и обследовали их как положено, от угла до угла. И ничего не обнаружили. Ни крошки порошка какого бы то ни было цвета, не говоря уж о желтом, и ни пятнышка.
Элли подобрала две грязные рубашки, и мы побрели к миссис Беа, которая забрала все наши трофеи, осмотрела их и велела Элли вернуться к своей работе в прачечной.
Потом миссис Беа внимательно взглянула на меня:
— Ну, что, нашли что-нибудь интересное? — спросила она.
Я хотела было рассказать ей про сэра Чарльза и Гектора, но не решилась, опасаясь, что она всё передаст миссис Чемперноун. Стараясь не показать, что нервничаю, я отрицательно покачала головой.
— Горетрава нигде не было, — объявила я, изобразив разочарование (и кажется, мне это удалось!).
— Гм-м… Зайдите-ка ко мне завтра, дорогая. Может, я сообщу вам, кто из аптекарей недавно его продавал. Хотя имейте в виду, они могут запамятовать, а могут и нарочно промолчать, если за молчание было заплачено! Но для вас я постараюсь. Да и жаль будет, если лорд Роберт расстанется с головой ни за что, ни про что!
— А его разве не повесят? — спросила стоявшая в дверях Элли (Ну и кошмарный вопрос! Уж чего-чего, а сплетню она никогда не пропустит!) — А я думала, убийц вешают!
— Верно, но лорд Роберт благородного рода, так что он может просить о снисхождении, то есть чтобы ему отрубили голову, — объяснила миссис Беа.
«Ну и снисхождение! — подумала я. — Но до чего милая эта миссис Беа, что нам помогает!» Видно, я произнесла это вслух, потому что миссис Беа так расхохоталась, что даже щеки у нее затряслись.
— Господь с вами, леди Грейс, — сказала она, — неужто я буду желать смерти тому, кто должен мне столько денег!?
— Так он и вам должен?
— А как же! За три пузырька мази от бородавок, да за заговор от заикания, да еще за один — на удачу в картах, но за этот я денег не возьму, он, похоже, не действует!
— Лорд Роберт, кажется, должен всем, — вздохнула я. — Вот поэтому он и хотел на мне жениться…
— Ну конечно же, милочка, а ты что же, думала, что он в тебя влюблен? Ты сама-то, надеюсь, в него не влюбилась?
— Да нет, — я отрицательно покачала головой. — Он ничего такого не сделал, за что я могла его полюбить, он и двух слов связать не может! А потом, влюбляться — это недостойно, это занятие только для мужчин!
Миссис Беа хихикнула.
— Это верно! Такой благородной леди, как вы, не пристало влюбляться, и я очень рада слышать, что голова у вас крепко сидит на плечах!
— Не то, что у лорда Роберта! — вставила Элли и тоже хихикнула.
Вернув миссис Беа ее чепец и передник, я направилась к себе.
Перед дверью в наши покои для меня был оставлен ужин: белые хлебцы, солонина, тушеные овощи и твердый сыр с протертыми корнями синеголовника, предохраняющими от цинги. Я с аппетитом проглотила все, что мне принесли, и теперь сижу и пишу дневник. Но кто-то подошел к двери…
Февраль,
Восемнадцатый день,
год от Рождества Христова
1569
ПолденьО Боже! Столько всего надо записать, а я даже не знаю, с чего начать! Я опять всю ночь не спала и ужасно устала. Но записать это обязательно нужно, как бы голова у меня ни кружилась. А не то я и вовсе не засну!
Это было самое потрясающее ночное приключение в моем жизни!
Когда меня прервали в последний раз, это зашла миссис Чемперноун:
— Где вы были, дитя мое? — потребовала она ответа, входя в комнату. — Ее Величество о вас спрашивала!
